Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да я и сам хорош. Уехал. Вроде и не собирался у Алики на поводу. Не захотела, чтобы чужак в её нижнем белье рылся? Я купить новое собирался: зубную щетку, гель, шампунь, комплект одежды и нижнее белье. В любом магазине этого добра навалом. Купил бы, и за пятнадцать минут обратно к ней в палату пришел.
Но уехал. Решил Алике в очередной раз время дать. Видел — непросто ей, волком смотрела. Одна хотела побыть. Стресс, шок, всё понятно. Да я и сам до кондиции дошел, когда Алику вытащил — вроде и выдохнул с облегчением, но… отходняк, наверное, накрыл. Трясти начало, и мысли мерзкие в голову лезли: а что было бы, если бы я приехал чуть позже? Убили бы? Изнасиловали? В живот пнули, чтобы ребенка скинула? А если бы я раньше приехал? Может, не было бы на теле Алики отметин? Может, не напугали бы её так сильно, если бы я успел? А если бы я вообще не уезжал тем вечером, как Аля и просила? Тогда бы…
Если бы да кабы, как говорил мой дед.
Проехаться решил до дома Али, и всё же собрать её вещи — привычные, чтобы они добавили ей спокойствия и ощущение дома, безопасности. Очередное, мать его, ошибочное решение! Которое по счету? Вроде неглупым был, или мне так казалось, а на самом деле я идиот?
— Вот запись с камеры. Из лаборатории два выхода, Алика Владимировна вышла через второй, ведущий в коридор. На ней был белый медицинский халат и маска, вышла через парковку, и села на маршрутку. Мы достанем записи с камер всех остановок этого маршрута…
Снова слушаю, и снова киваю, комкая записку Алики в ладони.
Моя особенность — дерьмовые решения. Особенность Алики — сбегать от охраны в медицинских учреждениях. Вот только я все равно не пойму — зачем? Куда собралась-то? Найду ведь! Денег у неё нет, документов тоже, как и одежды. Всех знакомых её я знаю, проследить легко. Да, блин, банально: есть женская консультация, где Алика не может не появляться!
Так я успокаивал себя, пока разговаривал с её подругой Кристиной. Вежливо спрашивал её про Алю, затем невежливо. Потом банально допрашивал — не видела, не знает, не в курсе. Сама тревожится, но в глазах этой девчонки мелькало что-то странное. Довольство, будто. Нужно присмотреться к ней.
— Не видел я её. Не звонила, не писала. Вот телефон — проверьте, если хотите, — протянул мне в руку свой смартфон недоделанный поклонник Алики, и один из бывших моих сотрудников — Денис Шагуров.
— Телефон пробьем. Звонки и сообщения ты стереть мог. Насчет Алики…
— Да понял я, понял, — встревоженно перебил меня Шагуров. — Не стану я покрывать беременную беглянку. Придумала, блин, сбегать!
В квартире не появляется. В соцсетях тишина. Сим-карты на имя Алики не регистрировались, по всем фронтам тишина. За всеми её немногочисленными приятелями следят. Хотя охране моей веры нет. Кажется, что все вокруг придурки, и я среди них главный. Толпа мужиков одну девчонку упустила. Дожился!
А Дмитрий Игнатов, тем временем, пропал. И это тревожит с каждым днем все сильнее. Алика сбежала, он пропал, и… да нет, не у него она! Если бы поймал Алю, если бы сделал ей что-то, то нашел бы время сообщить мне, уколоть! Жива! Прячется где-то… и зачем-то… понять бы еще эту её загадочную логику!
Алики нет второй день. Камерами, оказывается, оснащен не весь город. Маршрут её не отследить.
Четвертый день — нашли нескольких людей, ехавших с Аликой в маршрутке. Запомнили её, избитую, но не сказали, где вышла. Квартиру снимает посуточно? Комнату?
Седьмой день — нанял еще охрану, самостоятельно начал перепроверять их. Ищем. По всему, мать его, городу ищем. И ничего!
Десятый день — камеры с жд и автовокзала просмотрены до дыр, на поезд она не садилась, но… черт, было много людей в капюшонах! Запросто могла приплатить проводнику, спрятаться от камер в капюшоне, и умотать куда-то. Надеюсь, мозг Али вернется на место, как и она сама. Домой!
Пытаюсь работать, пытаюсь искать Алику… пытаюсь. Только и делаю что пытаюсь.
Четырнадцатый день. Звонок от Руслана:
— Ну всё, можно выдыхать, Егор полностью отошел от искусственной комы. Скоро прием у травматолога. По всем признакам, на ноги он встанет, пусть и с помощью реабилитации. Нужно будет учиться ходить, долгая реабилитация. Операции и кома ослабили организм, и теперь здоровье у старшенького как у семидесятилетнего, но это тот случай, когда здоровье можно купить!
Голос у Руслана радостный, да и я сам впервые за долгое время смог искренне улыбнуться.
— Давай подробнее! А лучше переключись на видеосвязь, с Егором хочу поговорить.
— Он с врачами. Со мной говори, а лучше просто порадуйся, брат! И скажи, что я крут! Справился с ролью сиделки, да?
— Да, — хохотнул я. — Бросай свои погоны, сиделка из тебя — высший класс! Домой когда?
— Реабилитацию начнем здесь, а потом посмотрим. Черт, набухаюсь сегодня, имею право! — Рус, я слышу это по голосу, довольно улыбается. — Замотался с Егором. Лежал как спящая красавица. То стабилен был, то новость — с почками беда, с сосудами, с давлением, с щитовидкой. Пока в коме был, весь организм похерили. Лечиться долго будет, да и выглядит сейчас брат на сорокет, если не больше. Зато операция была успешной, и ходить он точно сможет, а остальное вылечим.
— Вылечим, конечно.
— Наташа счастлива. Без обид, но ей я первой сообщил, она-то умеет радоваться открыто. Визжала так, что у меня до сих пор в ушах звенит. Кстати, — голос Руса стал серьезным, — на Алику твою я ориентировки выслал куда только смог, как ты и просил. Даже на Дальний Восток. Если будет информация — я сразу тебе сообщу. У неё, кстати, двоюродная тётка живет в Новосибе, но они не знакомы. Однако, проверить стоит. Больше никого из родни у не нет.
Проверил. Эта тетка сама про наличие у неё двоюродной племянницы не знала.
Три недели — тишина. Я продолжаю жить в квартире Алики, следить за её псом, которого она кинула, сталкерить за Кристиной, Шагуровым, её одноклассниками, искать Игнатова. И понимаю — это слишком много. Не вывожу. Либо ищу только Алику, и делаю это хорошо, либо слежу за всеми, и получаю привычный за
