— Ну и как вам? — бодро спросил инженер.

— Проблемы с освещением. Готов поспорить, что летом здесь душно, а зимой — холодно, с отоплением нужно решить вопрос. А также с вентиляцией, до сих пор пахнет едой. Капустой, кажется. Я ошибаюсь, или обедать нужно в столовой?

— Д-да, вы правы. Это запрещено, и виновные будут оштрафованы, разумеется. Еда может попасть в товар, и нам выдвинут претензию, — ответил инженер.

— Лучше создать сотрудникам вменяемые условия, чтобы не пришлось обедать в цехе. И проводку заменить. Цех новый, а проводке будто лет пятнадцать, в углу искрит у стеллажей, — услышала я холодный голос.

Знакомый до сладкой боли.

Зажмурилась. Ответ инженера уже не слышу, в ушах гул.

Я брежу? Так сильно соскучилась, что мне мерещится? Или… нет, черт возьми, мне не мерещится! Это не галлюцинация, не бред!

Это Марат.

Прямо за моей спиной.

Все это время он был здесь. Приехал смотреть завод? Черт… ну зачем?!

Я же не планировала скрываться вечно. Мне бы выдохнуть, выносить малыша, живой себя почувствовать. Я бы родила, и позвонила. А сейчас… сейчас я банально не готова к встрече! Не хочу!

— Цеху всего полтора года. Разумеется, есть недоработки, но…

— Список недоработок уже озвучен. А при покупке хотелось бы посмотреть цифры. Становится понятно, почему завод продается. Думаю, по документам здесь все идеально, а по факту… — снова Марат.

И уже ближе, чем раньше. Говорит про оборудование, про какой-то случай на заводе, когда одному из грузчиков отрезало пальцы гидравлическим приспособлением, и всё из-за несоблюдения каких-то нормативов и халатности бригадира смены.

Его я слышу. Не понимаю ничего, но слышу. Слушаю. Жадно.

Как бы я иногда не ругала Марата про себя. Как бы не проклинала, как бы не жалела о нашем знакомстве, я соскучилась по нему. Невыносимо! Днями еще ничего, а ночами… ночами приходит одиночество, и никуда от него не сбежать. Ни работой не прикрыться, ни болтовней, ничем. Лежишь одна на кровати, смотришь в окно, вокруг тишина, а внутри все клокочет, тянет просто взять и набрать его номер, хоть голос услышать, можно даже не разговаривать…

Останавливала себя. Один звонок — а дальше проблемы. Приехал бы, забрал, запер. И снова конвой, который мне осточертел. Игнатовы, другие враги. Убийства. Нет, нельзя мне, не мой это мир. Мой — вот он. Какая-никакая работа, приятельницы, прогулки без оглядки на возможное похищение, и малыш внутри.

Но Марат здесь. Боже! Это рано или поздно случилось бы, но до чего же в моей жизни все через задницу!

— Ты чего ржешь? — шикнула Ася.

А я и правда нервно посмеиваюсь от шока.

— Ничего, — помотала я головой.

О работе уже и речи не идет, руки трясутся, я их между ног зажимаю. Боковым зрением вижу, как инженер ведет экскурсию дальше, мимо нас. Я буквально силой заставила себя отвернуться, и не трястись от нервического смеха, который вот-вот в истерику перерастет.

Все без исключения девушки хотели бы, если уж встреча неизбежна, столкнуться с бывшим, выглядя на все сто! Чтобы супер-роскошное платье, прическа, макияж, и счастливый вид. Я планировала встретиться с бывшим с ребенком на руках. На малыша нашего он имеет право. И я бы, разумеется, подготовилась к встрече. Я тоже тщеславна, было бы и платье, и макияж, и прическа…

А в итоге я на заводе, в джинсах и толстовке, в дешевых китайских кроссовках, подделанных под знаменитые брендовые. На спинке стула висит пакет с пустыми контейнерами от обеда и зонтик.

Я не выгляжу на все сто. Я выгляжу на троечку из ста. А чувствую себя и вовсе на минус. Так, хватит! Нужно собраться, нужно сделать так, чтобы Марат не заметил меня!

Я склонила голову, пряча лицо за каскадом волос, и попыталась уже включиться в работу.

— Алика, блин! Ну сколько можно? — снова шикнула Ася, и голос ее раздался неожиданно громко, хоть она и пыталась шептать, а не орать.

И я почувствовала. Мне даже голову поднимать не нужно, я уже знаю, что Марат смотрит. На нас. На меня.

Сука-судьба, от него не спрятаться…

Подняла голову, и сразу в пекло. Порезалась об его взгляд — темный, недобрый, полыхнувший при виде меня. И очень давящий. Так на меня Марат давненько не глядел, если не сказать, что никогда. Сейчас наорет, утащит отсюда, сделает что-то…

Но он просто посмотрел, и отвернулся.

Я же этого хотела? Да? Нет?

Да, но почему-то все равно больно. Что он вот так посмотрел, и пошел дальше. Не мог не узнать меня. Узнал, увидел, и отвернулся. И… хорошо?

Да, так лучше. Так правильно. Может, и правда, не заметил? Может, мне показалось, что он на меня смотрел? Я успокаивала себя этим, работая. Услышала, как закрылась дверь в цех, и мы остались нашей девичьей бригадой. Работа… да ерунда сегодня, а не работа, но я упорно продолжила пытаться. Даже на «перекуры» не прерывалась, чтобы отдохнуть. Но норму выполнила хорошо если на семьдесят процентов.

— Так, отмечаю вас в журнале, — устало подытожила Ася. — Аль, сегодня прикрою за норму за счет других девчонок, все равно вы не сдельно получаете при сдельной работе, а посменно, так что ни с кого не убудет. Но ты в следующий раз не филонь, ладно? Чтобы первый и последний раз такое было! Это фуфло, а не работа, ты же понимаешь? Поймает старший смены, и мне а-та-та сделает. Я-то в штате, мне прилетит, и крепко.

— Прости. Просто сегодня день такой, — я поморщилась.

— Бывает. Прикрою. Но только один раз, без обид. Все, давайте по домам уже!

Я спрыгнула со стула. Все еще не верится, что Марат был здесь. Может, мне самой показалось? Ну бред же, чтобы Марат объявился, и при виде меня сделал вид, что мы незнакомы! Просто в голове не укладывается!

Я взяла пакет, зонтик, сумку, и вышла из цеха. Марата нет. Прошла по территории завода, миновала проходной пункт, и раскрыла зонт — дождь начал моросить. У выхода никого. Только рабочие выходят со смены, да студенты гуляют, общежитие рядом.

И только я поверила в то, что немного сошла с ума, как из припаркованного неподалеку черного мерса вышел Марат. Особого счастья на его лице нет, выглядит он злым и уставшим.

— Привет. Надеюсь, ты не побежишь сейчас, и сядешь в машину, как взрослая девочка? Садись,