Он закатил глаза.

– Почему ты всегда ищешь простые слова, чтобы описать сложные вещи?

Я не успела ничего сказать в свою защиту – Дюррал предложил порассуждать о способах влияния дерева на обитающих поблизости животных. Когда мы исчерпали и эту тему, он перешёл к взаимодействию дерева с другими местными растениями. Можно было подумать, что подобное идиотское занятие софистикой (в то время я не знала, что такое «софистика», но отлично знала, каково это – слушать её) никогда не закончится. Но каким-то образом это произошло.

– Ладно, – сказал он, когда солнце выглянуло из-за холмов на горизонте.

Поднявшись на ноги, он протянул мне руку. Я так окоченела, что едва двигалась. Дюррал был намного старше меня. Почему он выглядел таким гибким, как будто провёл всё это время в тёплой ванне?

– Ну? – спросила я. – То, что мы делали с деревом… это и есть арта пресис?

– Не совсем.

– Тогда зачем…

Дюррал взял меня за плечи, развернул и указал на камень размером не больше моего кулака, торчащий из зелёного песка в нескольких ярдах к югу от нас.

– Видишь там камень? – спросил он.

Я кивнула.

– Сколько времени нам потребовалось, чтобы рассмотреть дерево?

– День и ночь, – ответила я, внезапно осознав, как устала и проголодалась.

– А теперь посмотри на камень. Я имею в виду: посмотри на него так же, как на дерево. Но сделай всё за одно мгновение. Вот это арта пресис.

Отчаяние захлестнуло меня, как океанская волна.

– Но… я не могу! Мне пришлось бы провести всю жизнь, просто рассматривая вещи, как мы делали с деревом. Сколько же надо времени, чтобы научиться делать всё за секунду!

Дюррал похлопал меня по плечу, а потом отвернулся и принялся седлать коня. Я клялась, что больше не выйду из себя, но теперь не смогла сдержаться.

– Мы потратили всё это время, только чтобы ты показал мне, как сложен мир? И больше ничего? Вся наука – лишь затем, чтобы я почувствовала себя дурой? Давай, маэтри! Теперь ты ухмыльнёшься и заявишь: «Вот и конец урока»?

Дюррал свистнул псу – Толво – и сел на коня. Я снова начала орать, но Дюррал оборвал меня так быстро, как будто обрезал крик острым ножом.

– Успокойся, тейзан, – приказал он твёрдым голосом, разом прогнав всю мою усталость, голод и разочарование.

Увидев, что я утихомирилась, Дюррал спросил:

– Готова ли ты понять цель урока, Фериус Перфекс?

– Да, маэтри.

Я не сомневалась, что мне вот-вот вручат ещё один бессмысленный философский принцип, но в тот момент что угодно было лучше, чем просто тратить время впустую.

Дюррал протянул левую руку и указал на дерево, которое мы изучали весь день и всю ночь.

– Видишь это дерево?

Вздохнув, я обернулась.

– Да, маэтри, я вижу дерево.

– Хорошо. Теперь ответь мне на один простой вопрос.

Я подождала, но Дюррал молчал. И, когда я снова обернулась к нему, он выглядел не так, как обычно. Встревоженным.

– Маэтри?..

Он покачал головой и несколько раз моргнул, а потом наконец спросил:

– Это то же самое дерево, которые мы увидели, когда пришли сюда?

На сей раз я была уверена, что знаю ответ: дерево такое же, но я изменилась. Звучит неплохо, правда? Даже умно. Только… что-то было не так.

Да, это по-прежнему стофутовое дерево с ветками, корой, корнями и всем, что полагается. Но, глядя на него сейчас, я готова была поклясться, что оно стало более… сложным. Казалось, вчера оно выглядело иначе, чем сейчас. Тогда это было просто большое дерево.

– Ты видишь камень? – спросил Дюррал.

Я посмотрела. Это был просто камень.

– А песок?

Я оглядела пустыню и бледно-зелёные минералы, составлявшие её песок. Но чем дольше я смотрела на него, тем детальнее всё становилось. Если раньше это был просто какой-то песок, то теперь он казался настоящим…

Или нет?

Что-то было не так.

Я вспомнила прошедшие недели – всё то время, которое мы с Дюрралом провели вместе, сидя в седле или идя пешком, разбивая лагерь по вечерам и собирая его утром. Я всё это вспомнила – и это было нормально, да?

Арта пресис считает повседневность странной. Мой разум никогда не работал с прямыми линиями. Мне всегда было трудно следить за течением времени. Я путаю события. Так почему же я теперь помню всё так ясно?

«Восковой человек, – подумала я. – После того как мы покинули город, должно быть, через день или два, всё просто… сгладилось».

Но как такое могло быть? Неужели я внезапно излечилась лишь потому, что изрыгнула кусок красного воска? И почему, в таком случае, мне не стало лучше в других отношениях? И все эти ссоры с Дюрралом… как мы могли столько дней и ночей подряд спорить об одних и тех же вещах?

Я снова взглянула на камень. И чем дольше я смотрела на него, тем более сложным он становился, превращаясь из «просто какого-то камня» в предмет, который я могла бы описать в подробностях.

Я обернулась к дереву. Когда я впервые увидела его, это было… ну, дерево. Теперь же я видела сотни мельчайших деталей – вроде сучка на месте ветки, из которой сделали лук. Но был ли там сучок всё это время? Или он возник только тогда, когда Дюррал попросил меня рассмотреть дерево как следует и рассказать о нём?..

Арта пресис. Способность к проницательности, присущая аргоси. Видеть в повседневной жизни странное – то, что не замечают другие.

– Нет, – сказала я вслух, не в силах сдержать слёзы. – Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не позволяй, чтобы так было…

Теперь я поняла, почему Дюррал заставлял меня описывать ему дерево часами напролёт, веля находить одну новую деталь за другой. Он хотел доказать то, что подозревал сам.

Ничего из этого не было настоящим. Тайное Общество до сих пор от нас не отстало.

Я взглянула на Дюррала, и тот кивнул.

Вот и конец урока.

Как вырваться из клетки, которую даже не видишь? Клетки, сделанной из магии шёлка джен-теп – с решётками, созданными из ваших собственных мыслей? Вы даже не знаете, где находитесь и что с вами делают. Возможно, мы с Дюрралом давным-давно бродили по одному и тому же крошечному кругу в пустыне, собственными шагами медленно копая себе могилу в песке. Или, может, мы лежали навзничь в какой-нибудь пещере, привязанные к деревянным столам, и наши руки были стянуты ремнями…

Нет, не думай об этом.

Мы двигались на запад, в сторону каньона. Дюррал шёл босиком по песку, время от времени гладя своего пса и рассказывая сальные шутки.