– Недели. Сокол сказал, что они наблюдают за нами неделями. Значит, время внутри заклинания течёт с той же скоростью, что и в реальном мире. Похоже, члены Тайного Общества не ожидали, что это затянется надолго.

Можно было ожидать, что Дюррал спросит, почему я так уверена. Но он просто кивнул, как будто безоговорочно доверял мне.

«…Ты обманываешь себя, полагая, что твоя жалкая жизнь может иметь смысл…»

Меж тем такой самообман был возможен только с их помощью, а стало быть, они хотели, чтобы я продолжала попытки изменить себя. Но почему?

– Твои предположения смехотворны, медек, – сказал Сокол, подтверждая, что я на правильном пути.

Однако одной детали не хватало.

«…воображая, будто однажды ты сможешь стать одной из этих никчёмных и нелепых аргоси…»

О! Вот теперь это обрело смысл.

– Девочка?..

– Я им больше не нужна. Они просто используют меня как приманку для отвлечения внимания. – Я посмотрела на него. – Дюррал, теперь опыты ставят на тебе!

План джен-теп был настолько прост, что я не могла понять, как мы не разгадали его раньше. Как там Сокол охарактеризовал аргоси? Никчёмные и нелепые?

Если вся культура ваших врагов основана на представлении о том, что магия – это главное мерило ценностей, они рано или поздно покажут свои собственные тревоги.

Дюррал наблюдал за мной, ожидая, когда я расскажу ему всё остальное.

– Маги увидели, как ты помог мне избавиться от воскового человека, и поняли, что аргоси гораздо опаснее, чем они предполагали.

– Думаю, это вполне логично, – сказал Дюррал, почесывая подбородок. – Параноик, боящийся, что разрозненные остатки медекских племён однажды восстанут и отомстят за войну трёхсотлетней давности, должен очень занервничать, когда один-единственный танец разрушает сверхсложное заклинание.

Едва он произнёс это вслух, как я уверилась в своей правоте. Всё стало кристально ясно.

– После того как мы покинули город, они заставили Сокола подслушивать, и тогда узнали, что я прошу научить меня путям аргоси.

– И просишь, и просишь, и просишь, без конца, – ухмыльнулся Дюррал.

Как он мог смеяться в такое время?..

– Итак, они схватили нас и наложили заклинание шёлка. – Я обвела рукой каньон, в котором мы стояли. – Засунули в эту воображаемую версию Семи Песков.

Дюррал кивнул.

– Поэтому мы не встретили других аргоси, и я не смог сообщить им, что творится на территориях джен-теп.

– Верно. И они ждали, когда ты согласишься учить меня.

Теперь хохотала я – так громко и долго, что начала задыхаться.

– Девочка, ты в порядке?

Я не могла остановиться. Всё это было так нелепо, так до истерики смешно! Я нагнулась, уперевшись руками в коленки.

– Все эти недели… – сказала я, с трудом переводя дух. – «Научи меня. – Чему тебя научить? – Как быть аргоси! – Кто такой аргоси?»

Я снова начала смеяться, и теперь ко мне присоединился Дюррал. Он тоже изо всех сил пытался выговорить слова.

– Всё это время великие и могучие лорд-маги из Тайного Общества сидели и ждали, пока я открою им секреты аргоси. А видели только, как мы препираемся изо дня в день!

Может, это действительно была истерика. Может, после нескольких недель пребывания в ловушке заклинания шёлка вашему разуму просто надо немного расслабиться. Что ж, Сокол нам это обеспечил.

– Спасибо, Тёмный Сокол, – сказала я беззвучно, не зная, слышит ли он меня, но искренне благодарная ему. – Я в долгу перед тобой за эту возможность поржать.

Тут мне пришла в голову тревожная мысль: если Тайное Общество столько сделало, чтобы раскрыть секреты аргоси…

– Тебе больше нельзя меня учить, – сказала я Дюрралу.

Он вопросительно приподнял брови.

– Почему нет?

– Они же подслушивают!

– И что?

– Так ты выдашь им все тайны аргоси!

Дюррал Бурый произнёс громкое «Ха!» и повёл меня к стене каньона.

– И пусть! Маги джен-теп хотят изучить пути аргоси? Что ж, я не могу представить лучший способ обновить их отсталую культуру. Давай, девочка.

Он дотянулся до выступа в скале и стал искать опору носком ботинка.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда Дюррал полез вверх. Я почему-то сомневалась, что мы избавимся от заклятия шёлка, просто выбравшись из каньона.

Дюррал уцепился за скалу и жестом велел мне сделать то же самое.

– Ты когда-нибудь чувствовала, как движется воздух над каньоном, когда ты болтаешься в трёхстах футах от земли?

– Нет.

Аргоси усмехнулся.

– А я да.

Ладно, может, это и имело смысл: по теории Дюррала, заклятие шёлка требовало подпитывать нас ощущениями пребывания в этом воображаемом мире. Возможно, маг не обязан был, так сказать, красить каждый камень и дерево, но ему приходилось делать так, чтобы мы представили себе эти вещи.

Вот только как быть с чувствами, которых маг никогда не испытывал сам? Например – с ветром, бьющим в лицо, когда ты лезешь по отвесной стене каньона? Что ж, придётся их выдумать.

Дюррал хотел выяснить пределы возможности заклятия. Заставить магов показать, что они могут и чего не могут.

Ухватившись за корень виноградной лозы, очень кстати вросший в скалу, я начала подниматься. Никогда прежде я не залезала ни на что выше дерева.

– Просто найди точку опоры, возьмись за что-нибудь рукой и оттолкнись ногами. Потом повтори, – проинструктировал Дюррал.

Подъём оказался трудным. Даже изнурительным. И всё же… не таким ужасным, как я ожидала, учитывая, что у меня не было ни опыта, ни большой физической силы. Через несколько минут я догнала Дюррала. Саднили пальцы, ныли мышцы, сбивалось дыхание. Именно этого вы и ожидаете, взбираясь на скалу. Однако боль оказалась не такой мучительной, как следовало бы.

Дюррал кивнул, как будто знал, о чём я думаю. Маг джен-теп, который сейчас контролировал заклинание, никогда не испытывал настоящих трудностей. Мысленно он передавал нам ощущение напряжённой борьбы, но его представление о ней было далеко не таким жёстким, как то, что я уже испытала в жизни.

Вот одна из слабостей джен-теп, – поняла я. Если вы живёте с комфортом и имеете в своём распоряжении магию, вы рискуете оказаться не готовым к настоящим лишениям.

– Чувствуешь? – спросил Дюррал.

Я не сразу поняла, что он прекратил подъём.

– Что?

Его глаза были закрыты.