— Жаль, — сказал он, продолжая улыбаться. Приблизил к ней лицо и смотрел затуманенным взором, как будто надеялся, что она передумает. — Нам было бы хорошо, я точно знаю. — Она не ответила, и он слегка пожал плечами. — Может быть, в другой раз. Все равно вечер был восхитительный.

Ева едва сдержала улыбку, наблюдая, как Гарри с независимым видом, насвистывая, спускается по ступенькам. Волосы слегка растрепались, одна пола пиджака задралась, после того как он целый час просидел в мягком кресле. Любой бы решил, посмотрев на него, что этому счастливцу-плейбою все удалось, хотя на самом деле его только что отвергли.

Немного пошатываясь, Гарри забрался в свой «дефендер», завел двигатель и опустил окно:

— До завтра, Ева. Ровно в двенадцать, не опаздывайте.

Ему бы не следовало садиться за руль, но это, в конце концов, частная дорога, и он никого не собьет, разве что сам может травмироваться, но, надо думать, Гарри Майклс водил машину по своему имению много раз. Мотор взревел, и, скрежеща шинами, «дефендер» умчался по дороге.

Ева смотрела вслед, пока машина наконец не скрылась за поворотом, а потом задала себе вопрос: так ли он пьян, как хотел показать? Он забрал ее из коттеджа в восемь вечера и отвез в симпатичный ресторанчик на Хай-стрит. Его удивило, когда она сказала, что не пьет, но сам выпил пару бокалов джина с тоником в качестве аперитива и примерно две трети бутылки красного вина за ужином. В общем-то, прилично… Она пожаловалась на проблемы с бойлером, он вызвался починить его, потом принял приглашение выпить кофе, хотя явно был разочарован, что в доме не оказалось чего покрепче. Ну нет — так нет. Гарри затопил дровяную печь в гостиной и сел в кресло, словно намереваясь остаться на некоторое время. Ева предпочла устроиться на диване, чтобы сохранять некоторую дистанцию. Она не хотела поощрять его. Не то чтобы он был непривлекательным, скорее наоборот. У Гарри были мужественная внешность — такая нравится многим женщинам — и целеустремленная пружинистая походка. Он немного напоминал ей Джейсона… Тень погибшего друга все еще нависала над ней; воспоминания были слишком свежими и кровоточили, чтобы переключиться на кого-то другого. К тому же Гарри слишком тесно был связан с делом об убийстве, а эту грань она никогда еще не переступала.

Когда они болтали ни о чем, Ева не раз улавливала, что под его подшучиванием над ней скрывается что-то более серьезное. Она заметила, что Майклс исподволь наблюдает за ней, как будто не мог составить о ней окончательного мнения. Кроме того, на протяжении всего вечера у нее было ощущение, что он контролирует себя, возможно, не желая слишком показывать свое настоящее «я». Ее это настораживало. Но он, по крайней мере, рассказал кое-что полезное. Ему удалось выяснить, что Холли Кроутер, после того как оставила работу в Ньюмаркете, уехала на ипподром в Йоркшир. Там она продержалась несколько месяцев, после чего ушла, и ушла, очевидно, потому, что была беременна. Никто не знал, куда она отправилась потом. Еще Еве показалось, что Гарри больше нравится задавать вопросы, чем отвечать на них. Он интересовался ее работой в полиции. Как он сказал, он обожает смотреть полицейские шоу по телевизору, когда есть время, но никогда раньше он не встречал «настоящего» детектива, а тем более женщину. «Работа в полиции похожа на то, что показывают?» — шутил он. Но все эти его бесконечные вопросы и подколы были не более чем дымовой завесой. Ева чувствовала, что в глубине души он обеспокоен тем, что никак не может раскусить ее. Гарри несколько раз спрашивал, как оказалось, что она занялась делом Шона Фаррелла. Он старался прощупать ее связь с обществом «Справедливость» и спрашивал о человеке, фотографию которого она ему показывала. Но она, конечно, не собиралась упоминать имя Мики, объяснять, что он делал на скачках в Аскоте, и уж тем более говорить о том, что его убили.

Чтобы прекратить расспросы, она в конце концов сказала, что Дэн Купер — ее старый друг и именно он попросил помочь с делом Фаррелла. По лицу Гарри она поняла, что он ей не верит, но настаивать и копать дальше он не стал.

В свою очередь, Гарри рассказал немного о двух своих неудачных браках и много о семье Майклсов и мире конного спорта, но у нее сложилось впечатление, что он попросту забивает эфир.

Было похоже, что между ними происходит своего рода фехтовальный поединок. Гарри становился особенно уклончив, когда речь заходила о его клиентах, даже о тех, с которыми он имел дело десять лет назад, и в особенности он избегал темы Лорни Андерсона. Тем не менее он подтвердил, что Стюарт Уэйд придет на вечеринку, и обещал познакомить с ним Еву.

Алкоголь по-разному воздействует на людей, и временами Гарри казался на удивление трезвым. Один момент в их разговоре привлек к себе ее особое внимание, и в своих размышлениях она постоянно к нему возвращалась. Гарри сходил на кухню и вернулся со стаканом, снова уселся в кресло и вытащил из кармана пиджака большую фляжку. До Евы донесся запах бренди, и ее слегка затошнило. Он задумчиво повертел в руках стакан с золотисто-коричневой жидкостью, сделал большой глоток и испытующе посмотрел на нее:

— Зачем вы здесь, Ева?

Голос прозвучал хрипло и неожиданно устало.

— Разве я не объяснила?

— Нет, я говорю о настоящей причине вашего появления.

— Что вы имеете в виду?

— Это никак не связано с Гэвином?

Вопрос был неожиданным. Неужели он действительно думает, что вся эта история с Шоном Фарреллом не более чем предлог, чтобы возобновить отношения со старым знакомым? Ей вдруг пришло в голову, что именно это Гарри хотел выяснить с самого начала. Если так, странно, что ему потребовался целый вечер, чтобы наконец перейти к сути.

— Почему вы спрашиваете?

Гарри глубоко затянулся которой уже по счету сигаретой, не сводя с нее прищуренных водянистых глаз:

— Складывается впечатление, что вы с ним очень близки.

— Вовсе нет. Все было очень, очень, очень давно.

— Ну, хотя он и старается скрыть, очевидно, что он вас обожает.

— Вы ищете слишком много скрытых смыслов.

— Я просто оберегаю свою младшую сестренку, вот и все.

Он сказал это легко, почти шутливо, но под этим скрывалось нечто более серьезное. Интересно, он спрашивал по собственной инициативе или его подговорила Мелисса? А может, здесь что-то другое? Что же все-таки Гэвин рассказал в семье об их отношениях?

— Как мило, — отозвалась она. — Жаль, что у меня нет такого старшего брата, как вы.

— Вы не нуждаетесь в защите, Ева. Мне кажется, вы очень хорошо знаете, как постоять за себя.

Был еще один важный момент. В ресторане она спросила его:

— Гарри, не могли бы вы объяснить мне, что такое договорные скачки?

Она задала вопрос намеренно, устав от пустопорожних разговоров и совершенно не заботясь о том, что он подумает. Вопрос застал его врасплох. Он как раз потягивал вино и аж закашлялся, потом пришел в себя, пристально посмотрел на нее и сказал: