Возможно, полиция отслеживала телефон, всякий раз, когда он был включен. Включен — выключен, включен — выключен… Можно представить, как они бесились. В Ковент-Гарден они приехали очень быстро, и в машине по дороге в полицейский участок Куперу вдруг стукнуло в голову, что за ним самим велось наблюдение с того самого первого звонка на его телефон. Эта мысль заставила его вздрогнуть. Он испытывал глубокое недоверие ко всем формам власти, и не в последнюю очередь к такому саморегулирующемуся органу, как полиция, с ее длинным послужным списком случаев некомпетентности и коррупции. Конечно, и в полиции можно найти порядочных людей, взять хотя бы Еву. Но два сидящих перед ним детектива отлично вписались бы в фильм «Жизнь на Марсе»[11]. Они даже хуже, чем предыдущая пара, которая его допрашивала, им не хватает тонкости, не говоря уже о харизме. Он всегда считал, что харизма помогает преодолеть трудности на протяжении всего жизненного пути, по крайней мере, так ему неоднократно говорила мать, а она в большинстве случаев оказывалась права.

Хорошо бы, кто-нибудь объяснил этой парочке, что мухи летят на мед. Но они были из той категории, в которой принято считать, что по воробьям надо палить из пушек, и, судя по их виду, парочка обосновалась здесь надолго и всерьез. Он представил, как тянется их день, как они задают одни и те же нудные вопросы. Всех «подозрительных» людей — особенно журналистов — они мажут одной и той же краской. И как пить дать считают, что если запугивать, угрожать и изматывать, то человек в конце концов сдастся. Сам он сдаваться не собирался, но совсем в другом смысле. Он готов был сотрудничать и хотел найти убийцу Мики не меньше, если не больше, чем они. Но вскоре он понял свою ошибку. Нельзя было верить, что эти дуболомы непредвзято выслушают его. Столкнувшись с жестким прессингом, он, повинуясь защитному инстинкту, ушел в глухую оборону и настроился лгать в тех местах, где это необходимо. Он и представить не мог, как бы они отреагировали, расскажи он им про флэшку Мики.

Его взгляд встретился с ледяным взглядом женщины.

— В любом случае зачем, ради бога, убийца стал бы мне звонить?

— В самом деле, зачем? — ответила она с явным сарказмом. — Да хотя бы затем, что, возможно, вы оба и убили Фрейзера.

Это был новый поворот. Несомненно, они все это время медленно, как улитки, подбирались к такому выводу. Купер откинулся на стуле, свесив руки по бокам, и в недоумении уставился на них через стол. Заявление было настолько абсурдным, что он чуть было не рассмеялся, хотя в комнате для допросов смеются разве что сквозь слезы. Он уже пытался пару раз пошутить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но его шутки были встречены гробовым молчанием.

— Я уже говорил вам раньше, я не имею никакого отношения к убийству Мики.

Он произнес это со всей убедительностью, на какую только был способен.

Усатый положил свои лилейные ручки перед собой:

— Проясним ситуацию. Этот человек, с которым вы собирались встретиться в Ковент-Гардене, был другом Мики, верно?

Купер устало покачал головой:

— Да, он так сказал. Но когда я ждал встречи с ним перед входом на рынок, позвонил другой человек. Я вам это тоже уже говорил.

— Его звали Нассер, правильно?

— Да. Он так представился.

— А вы видели второго? — спросила женщина. — Хасана. Того, который, как вы утверждаете, был другом Мики.

Купер вздохнул:

— Нет, не думаю.

Он вспомнил подростка в темно-синей куртке. Был ли он тем самым Хасаном? Выглядел уж очень молодо. В толпе было довольно много темнокожих и смуглых людей, и каждый из них мог быть Хасаном. Купер слишком устал, чтобы продолжать думать об этом. Образ Хасана все больше становился похожим на того мужчину, которого он видел у церкви. Может быть, если отвлечься от этой темы, если они позволят ему отвлечься, что-нибудь и придет ему в голову.

— Значит, вы знаете, как он выглядит?

У шотландки был коварный взгляд, как будто она что-то знала.

— Нет. Пожалуйста, не передергивайте мои слова. Еще раз повторю, я никогда с ним не встречался. И понятия не имею, был ли он там, в толпе. Тот, с кем я встретился в конце концов, сказал, что его зовут Нассер. Это понятно? И вы должны знать, что с ним случилось. Я видел, как вы все погнались за ним. Вас было четверо или пятеро против одного. Он не мог уйти от вас.

Детективы обменялись взглядами, но ничего не ответили. Разумеется, они не дали этому человеку сбежать. Площадь кишела полицейскими. Можно не сомневаться, сейчас его поджаривают в одной из комнат для допросов, не исключено, что через стенку.

— Какого черта вы его не спрашиваете? Он — тот, с кем вам следует говорить, но вовсе не со мной.

Усатый облизнул губы.

— Есть проблема, Дэн, — он впервые назвал его по имени, — мы не можем спросить его.

— Почему это?

Купер переводил взгляд с одного на другого, но по их выражению ничего не мог понять. Было такое чувство, что их переполняет некое тайное знание, которое, как они считали, должно быть известно и ему тоже.

— У него не было при себе никаких документов, поэтому мы понятия не имеем, кто он такой, — с нажимом произнесла женщина. — Вы уверены, что не знаете его?

Они доведут его до умопомешательства.

— Да спросите же его! Он, черт побери, говорит по-английски!

Купер решил, что слова больше не произнесет и вызовет адвоката. Надо было давно это сделать, вместо того чтобы сидеть тут и пытаться наладить сотрудничество с ними. Он вытянул ноги и вызывающе сложил руки на груди.

— Уже не спросим, парень, — отозвался усатый. — Этот человек, с которым вы говорили по телефону и которого, по вашим словам, вы никогда раньше не встречали…

— Не встречал! — взревел Купер. — Я никогда раньше его в глаза не видел.

— Ну, кто бы он ни был, больше он ни с кем не поговорит. Мертв он, к чертям собачьим.

Ева взглянула на часы. Уже без четверти час, она опаздывает на рождественскую вечеринку в Уэстерби. Туман рассеялся, и мороз спал, но воздух был по-прежнему холодным, а небо затянули плотные облака.

Прогулка до ипподрома должна была занять не более десяти — пятнадцати минут, но приходилось обходить лужи и довольно часто отступать на грязную обочину, чтобы пропустить машины.

После встречи с Гэвином она съездила в Марлборо, чтобы позавтракать. Сидела в машине с капучино и круассаном, прослушивала голосовую почту и отвечала на звонки. Позвонил ее адвокат, чтобы обсудить некоторые детали, необходимые для дисциплинарного слушания. До Грейс Бирн снова не удалось дозвониться, и она оставила сообщение. Ни от Фагана, ни от Купера не было ничего нового, и почему-то телефоны обоих были отключены.