Интересно и сожаление о случившемся с Хрусталёвым-Носарём, о котором писала в марте 1913 г. Мария Сундукянц из Матильона (Франция) в тюрьму Саратова Семёну Вайнштейну (псевдоним «В. Звездин») – члену исполкома Петербургского совета рабочих депутатов 1905 г. Сундукянц признавалась, что вести о Хрусталёве-Носаре будут для адресата письма «обидными». Она сожалела, что было выдвинуто подобное обвинение в адрес бывшего председателя Совета рабочих депутатов: «Хоть Вы его недолюбливали, но всё же тяжело его паденье, – он живёт здесь и дошёл даже до подделки векселей, и на днях его арестовали за подобные проделки. Буржуазная пресса злорадствует, конечно, и часть русской подхватит и бросит новый ком грязи…»[495]

Новости об аресте Носаря дошли и до лидеров меньшевистского течения. Ю.О. Мартов в письме Ф.И. Дану 25 марта, говоря об этом событии, замечал: «У нас в Париже одна сенсация»[496]. Позднее, 3 апреля, он писал всё тому же Дану: «У рабочих, знающих Хрусталёва по имени и былой славе, должно возникать недоумение: почему “Луч” молчит об этом деле?»[497] Тем временем, как уже было сказано выше, «Луч» откликнулся на дело Носаря, прежде всего статьями Л.Д. Троцкого, выразившего критику в адрес бывшего председателя Петербургского совета рабочих депутатов.

Б.Б. Глинский, редактор «Исторического вестника», вероятно бывший литературным агентом графа С.Ю. Витте, в связи с этой полемикой о личности Г.С. Хрусталёва-Носаря писал про известие о совершённой им краже, что оно «поразило всех знакомых с деятельностью “исторического” совета рабочих депутатов и обнаруживало, что, очевидно, в русском эмигрантском муравейнике далеко не всё обстоит благополучно»[498]. По сути, он причислял его к категории людей, которые волей случая или стечения обстоятельств становятся видными революционными деятелями. Полемика вокруг личности Хрусталёва-Носаря и само его дело «обнажили достаточно рельефно язвы русской революционной жизни»[499].

Таким образом, как обсуждение брошюры А. Морского в 1911 г., так и парижское дело 1913 г. по обвинению Г.С. Хрусталёва-Носаря в краже вызвали спор в среде общественности. Дискуссии формировали в русском обществе различные мнения о Петербургском совете 1905 г., о его сущности, о роли социальных сил и конкретных деятелей в деятельности Петербургского совета.

Представители революционного движения, прежде всего участники событий 1905 г. и движения Советов, сохранили, как свидетельствуют различные источники, память об идее Советов, а в ряде случаев даже желали их возрождения.

П. Васильев-Северянин, бывший членом Петербургского совета 1905 г., в 1930 г. вспоминал, как один из его ссыльных соратников – М.Л. Киселевич, занимавшийся в Тобольске рыбным делом, – надеялся, что Советы ещё возродятся: «Он жил со своей семьёй на очень скудные заработки, но настроение его ничуть не упало. Он продолжал гореть революционным духом 1905 года, поддерживал постоянную связь с Россией, устраивал у себя нелегальные собрания и твёрдо верил в близость новой революции и возрождения Совета»[500].

Д.Ф. Сверчков (Введенский), социал-демократ, член исполкома Петербургского совета 1905 г., после побега из ссылки способствовал появлению в печати некоторых материалов, касающихся деятельности Совета. В письме издателю журнала «Былое» В.Л. Бурцеву от 13 августа 1908 г. он писал из Женевы о том, что посылает имеющуюся у него переписку между охранным отделением и жандармским управлением в Петербурге о Совете рабочих депутатов. Она была приложена к дознанию по делу Совета, откуда Сверчков и скопировал её в свои бумаги. Своё желание опубликовать эти материалы он мотивировал так: «Думаю, что будет интересно опубликовать их, т. к. иначе они канут в Лету до тех пор, пока революция доберётся до тайников жандармского управления»[501]. Он отметил, что у него также имеется прокламация черносотенцев, содержащая критику Совета, в частности в растрате депутатами денег. Сверчков, ссылаясь на информацию от бывшего директора Департамента полиции при МВД А.А. Лопухина, утверждает, что прокламация была написана в жандармском управлении и спровоцировала целое следственное дело о растрате депутатами Совета денег, которое, однако, ничем не кончилось. В конце письма Сверчков просил Бурцева по возможности выплатить какой-то гонорар за предоставленный материал, поскольку финансовые дела ссыльных шли весьма скверно. Бурцев не оставил письмо Сверчкова без внимания: в журнале «Былое» в 1908 г. он опубликовал два полицейских документа в связи с оценкой Петербургским охранным отделением деятельности Совета и его арестом в начале декабря 1905 г. После текста документов следовало примечание Сверчкова, в котором, в частности, говорилось: «История Петербургского Совета Рабочих Депутатов достаточно известна, и это избавляет меня от обязанности указывать на извращения фактов, допущенные охранным отделением в приводимых документах»[502]. Так, Сверчков считал необходимым публично, для широкой аудитории указать на документы охранного отделения как на заведомо искажающие деятельность Совета.

Д.Ф. Сверчков, будучи также одним из кассиров Петербургского совета рабочих депутатов 1905 г., счёл необходимым отчитаться по финансовым делам Совета перед читателями социал-демократической прессы. Не исключено, что это было вызвано желанием Сверчкова прекратить распространение слухов или ложной информации о растратах депутатами Совета денежных средств, предоставленных ему рабочими, особенно в связи с тем, что в своё время велось следственное дело по этому вопросу. Видимо, Сверчков не желал подрыва авторитета деятелей Совета. В 1908 г. он направил письмо в редакцию меньшевистской газеты «Голос социал-демократа»[503], которое было опубликовано без сокращений в одном из её номеров. Автор предварил отчёт следующими словами: «Только теперь, почти через два с половиной года после ареста, я получил возможность исполнить лежащую на мне обязанность – представить вам отчёт в расходовании денег первого СПб. Совета рабочих депутатов»[504]. Было отмечено, что все документы, удостоверяющие расходование денег на те или иные цели, а также подробный отчёт оставлены на хранении в редакции «Голоса социал-демократа». В публикации были приведены цифры поступивших (приход) и потраченных (расход) денег, от кого поступили деньги и на что были потрачены. Приход частично был опубликован в ноябре 1905 г., поэтому Сверчков просто довёл его постатейно до конца, расход же дан в общих цифрах за неимением, как указал автор, достаточной печатной площади в нелегальной газете. Так, член и кассир Петербургского совета отчитался перед рабочими, к которым и адресовал своё письмо. Деятельность Д.Ф. Сверчкова по публикации в печати материалов о Петербургском совете в послереволюционные годы является свидетельством, по крайней мере, попытки сохранить и развить связь бывших членов Совета и представителей рабочего класса.