Так вот, моя мама Марта в последние годы часто вспоминалатот случай и говорила, что это очень важно и что не случайно тот солдат поминалчерта. Что, должно быть, спрятал он сокровище генерала Маннергейма под Чертовымкамнем. Не знаю, что это за камень, но раз моя мама считала это настольковажным, пишу тебе, дядя Саймон. Ты сам решишь, что нужно делать. Мамапохоронена на лютеранском кладбище Аделаиды…»

– Правильно Марта догадалась! – проговорил Семен.

Надежде показалось, что он за эти несколько минут постарелна десять лет.

– Поедем завтра с тобой в Суоярви! – закончилстарик не терпящим возражений тоном.

– В Суоярви? – переспросила Надежда. – Азачем?

– Шкатулку ту возьми! – проговорил Семен вместоответа, вздохнул и вышел из дома.

Наутро Надежда поднялась рано, но во дворе ее уже ждалиСемен Степанович и Николай.

– Взяла? – коротко осведомился Николай.

Надежда кивнула.

– Однако быстрее нужно, – сказал онозабоченно, – дел у меня невпроворот! Начальство в Выборг требует длядоклада, опять же МЧС встретить надо. Теперь завертится карусель!

Участковый оседлал свой мотоцикл, Семен сел позади него,Надежда с удобством разместилась в коляске. На коленях у нее покоиласьдрагоценная шкатулка, аккуратно завернутая в позаимствованную у Люськиполотняную наволочку.

Вскоре они выехали на широкую дорогу, и через час подкатилик поселку Суоярви.

Чуть в стороне от поселка, на вершине небольшого холма,возвышались развалины строгой лютеранской церкви. Вокруг развалин копошилиськакие-то люди – разбирали камни, расчищали проходы между стен.

– Финны, добровольцы, – пояснил участковый. –Областное правительство разрешило им восстановить эту церковь и кладбище приней. Здесь похоронены многие участники Финской кампании…

Николай подъехал к работающим.

Навстречу ему вышел высокий худощавый человек в черномпиджаке и пасторском воротничке.

– Вот… – неуверенно проговорил участковый, –вроде как разговор имеется… – Он повернулся к Семену Степановичу, как быпередавая ему слово.

Старик заговорил с пастором по-фински, сначала с трудомподбирая слова, потом все живее и живее.

Пастор слушал внимательно и удивленно, время от временивставляя короткие реплики.

К концу разговора на его лице появилось выражениерастерянности и недоверия.

Закончив, дед Семен указал на Надежду и проговорил:

– Ну, отдай ему, что ли…

Надежда развязала Люськину наволочку, открыла шкатулку,протянула ее пастору.

Тот схватился рукой за горло, как будто ему стал тесенворотничок, лицо у него странно изменилось.

– Это не христианская реликвия… – проговорил онпо-русски, справившись с волнением. – Но это предмет, священный длякаждого финна… я глубоко благодарен вам за его возвращение…

– Вот так-то, – удовлетворенно сказал дедСемен, – все, что могли, мы сделали. Пускай они теперь сами разбираются,на высоком уровне, что с этой мандалой делать…

– А у тебя, Николай, неприятностей не будет? –осторожно спросила Надежда. – Надо было начальству отчитаться…

– Слушай, у них там по поводу маньяка такая суета, даеще дот, полный оружия нашли! – отмахнулся участковый. – Да если бы яс этой штукой в управление притащился, мне бы никто спасибо не сказал!Пристраивай ее потом, кому эта головная боль нужна? И так на меня Петухов кососмотрит! А Семену я жизнью обязан…

Люська бросилась на шею участковому, как будто онирасстались не два часа назад, а все десять лет.

– Вернулся, – приговаривала она, пряча лицо у негона груди, – живой…

Она явно переигрывала, но Николай, похоже, так не думал,потому что выглядел растроганным и нежно гладил Люську по голове. Не успелаНадежда смыть с лица дорожную пыль, как отворилась калитка и во дворепоказались три фигуры. В первой Надежда узнала Митю, внучатого племянника АглаиВасильевны, который и подсуропил ей эту непыльную работенку. За ним вошларослая, дочерна загорелая женщина. Она без труда несла тяжелую на вид сумку, иНадежда тут же идентифицировала ее как Митину жену, вернувшуюся из Крыма.Сравнив супругов, она лишний раз убедилась, что мужчины хрупкого сложения любяткрупных, сильных женщин. А третьим за ними протиснулся кто-то удивительнознакомый, в котором Надежда Николаевна с изумлением узнала собственного мужаСан Саныча.

– Надя! – вскричал он и подскочил к ней однимпрыжком. – С тобой ничего не случилось?

Надежда испытала сильнейшее желание броситься мужу на шею и,уютно устроившись у него на груди, поведать сквозь слезы про страшного маньякаи про то, как ее, Надежду, едва не убили возле Чертова камня. Но она тут жепризвала себя к порядку. Ей прекрасно известно, чем обернется ее необдуманныйпорыв. На людях муж, конечно, ей посочувствует и не станет выговаривать. Зато,когда они останутся одни, Надежда получит всего по полной программе. Муж сновазаведет свою воспитательную волынку, что она – несерьезная и легкомысленнаяличность, что сама ищет неприятностей на собственную голову, что незачем быловлезать в опасное дело о маньяке, незачем привлекать к себе внимание,вынюхивать и разведывать.

«Нет уж, хватит с меня нравоучений!» – подумала Надежда испросила мужа холодно:

– А что со мной должно было случиться? Ты послал менясюда – в тихое спокойное место, просто курорт, я отдыхала на природе…

– Твой мобильник не отвечал, я просто места себе ненаходил от беспокойства! И кот очень переживает…

– Ты бы еще кота сюда притащил! – прошипелаНадежда, вспомнив, как хамски обошелся с ней рыжий предатель.

– А у нас тут такие дела творятся! – Люськанабрала воздуха в предвкушении рассказов, но появившаяся на крыльце АглаяВасильевна ловко ткнула ее палкой в гипс. Люська охнула и замолчала. Николайхоть и мужчина, а более тонко понимал человеческую психологию, он сообразил,что в данной ситуации нужно поменьше болтать, и ненавязчиво увел Люську в дом.

– Клавочка! – радостно обратилась старуха кМитиной жене. – Как я рада тебя видеть!

Приступ просветления снова закончился слишком быстро.

– Пост сдан, – тихонько сказала Надежда молодойженщине, указав глазами на старуху.

– Пост принят! – рассмеялась та, как видно,хороший отдых на море пока еще перевешивал грядущие две недели в глуши наединес потерявшей память старухой.

Как выяснилось, Сан Саныч привез супругов на машине, нопришлось ее бросить на шоссе, потому что по лесу мог ездить только мотоцикл участкового.Надежда мигом собрала вещи, простилась с Аглаей Васильевной, и тут выскочилаЛюська и, стрельнув бедовыми глазами на Сан Саныча, сунула Надежде в рукибидончик с брусничным вареньем. Надежда решила, что кто старое помянет, томуглаз вон, и расцеловалась с Люськой по-хорошему. Николай выкатывал уже своймотоцикл, и тут во двор влетело что-то большое, лохматое и с размаху кинулосьНадежде на грудь.