А там уже Сагидар нетерпеливо поглядывал на своего девина, делая настойчивые знаки немедленно приблизиться к нему, без сомнения, чтобы получить исчерпывающие сведения касательно неизвестных молодых людей, вдруг откуда ни возьмись объявившихся на дворцовой площади с раннего утра. Магистр Зора в свою очередь посматривал на Северина с тайной надеждой. И все жаждали немедленных объяснений.

Сам Рассел без колебаний ставил на высокочтимых центурионов. Те насквозь прожигали Рассела испепеляющими взглядами, словно в том, что он до сих пор не упал замертво у подножия эшафота, была его прямая вина.

Сейчас он разожмет сведенные судорогой пальцы, встанет на непослушные, одеревеневшие ноги и оторвется, наконец, от этого проклятого эшафота. И все они получат долгожданные объяснения, пространные и подробные, какие умеет давать только Рассел Северин, королевский девин, и чего никогда не умел делать простой гвардеец Итем Родерик. Нужен ли он еще кому-то, кроме матери? Помнит ли кто-нибудь о несправедливо обвиненном в измене и выброшенном, как мусор, за городскую стену юноше? Рас сморгнул мешавшую влагу.

Здесь он нужен всем — и Сагидару, и Зоре, и центурионам… Ох нет, конечно же, сначала центурионам, потом его светлости, подождите, любезный мэтр, его хватит на всех. А пока он еще постоит немного, поумиляется этой трогательной встречей…

— Итем! — Элисса за спинами братьев углядела кровного, бросилась к нему, упала на колени и схватила за руку. Эйнар все пытался заглянуть ей в лицо, чтобы получше рассмотреть и, как не пытался, не мог скрыть своего разочарования. — Итем! Спасибо тебе, если бы не ты, мои братья так и остались бы птицами!

Они слишком засмотрелись друг на друга: Рассел и Эйнар на Элиссу, Элисса, Сагидар, центурионы, Зора и амираны на Рассела, и никто не обратил внимание на хлопанье крыльев за их спинами, и лишь когда толпа испуганно попятилась, Рас обернулся. И увидел идущую прямо на них Алентайну.

Ее глаза были черные, как безлунная ночь, а ведь когда-то они были серыми. Темные волосы развевались, хоть утро выдалось на редкость безветреным — даже легкого дуновения не ощущалось. Алентайна шла и, казалось, с каждым шагом становилась выше и выше, а за ней, словно гигантские крылья, клубилась тьма.

Столько тьмы Рассел в своей жизни не видел. Она уже окутала всю площадь, сгущаясь, словно черный туман, и поднималась стеной, заслоняя небо.

— Вздумала тягаться со мной, глупая девчонка! — Алентайна уже впятеро превышала свой рост. Наперерез ей бросилась хрупкая женщина, расставив руки и заслоняя собой помост.

— Не трожь мою дочь!

Но Алентайна одним движением пальцев отбросила ее в сторону, и та упала, словно кукла из театра бродячих актеров, которой перерезали нити.

— Матушка! — вскрикнула Элисса, прижимая ладони к губам, братья тут же заслонили ее собой, а Алентайна уже выставила руки, на которых сверкали молнии, готовые сорваться в любой момент.

— И ты, и твоя матушка, и твои братья, вы ничего не сделаете мне, — шипела Алентайна, нависая над Элиссой, — я сильнее вас всех! Пришло мое время, тьма поглотит всех, на кого я укажу, ваш отец слаб, он ничем вам не поможет. А потом я буду править Андалурсией!

Центурионы соткали в воздухе искрящуюся сеть и двинулись на Алентайну, но тут за ее спиной Дракон Света издал грозный рык, захлопал крыльями, и на его лбу медленно начала раскрываться пластина, из которой полился слепящий свет. А потом полоснул по глазам центурионов, и они повалились наземь, прячась от убийственных лучей, искрящаяся сеть опустилась на них, опутав всех троих магической пеленой. Несмотря на весьма трагичный момент, Сагидар не удержался, злорадно хмыкнул и потер руки, а Зора и Рассел обменялись победоносными улыбками.

— Эйнар, — негромко скомандовал Рас, и тут же молнии на руках Алентайны вспыхнули и загорелись от пламени серебристого дракона, в один миг взлетевшего вверх с края помоста. Вслед за ним метнулись еще три тени.

Кто-то восхищенно ахнул и захлопал в ладоши, а над площадью парили уже четыре дракона — помимо серебряного еще два больших с алмазной чешуей и один, меньший, белоснежный, чья чешуя была похожа на оперенье орлана. И теперь три потока пламени устремились на Алентайну, а четвертый достался Ильброзу в драконьей ипостаси.

Алентайна пыталась укрыться во тьме, как в коконе, но пламя немилосердно жгло, опаляя волосы, платье, и вот она сама загорелась, но продолжала идти, объятая пламенем, словно факел. Рассел стащил принцессу с помоста, они бросились к Тоне, но та лежала без движения с закрытыми глазами и не дышала. Рассел попытался нащупать пульс, приложил руку к шее, а затем поднял на Элиссу полные горечи глаза и покачал головой.

— Нет, Рас! — прошептала та, забывшись. — Неужели ничего нельзя сделать?

«Эзара, помоги!»

«Скажи ей, Рас, ты ведь знаешь, что можно сделать. Ты тоже тогда умирал…»

«Я люблю тебя, Эзара!»

«Нет, Рассел, что ты такое говоришь…»

— Кровной, — схватил Рас за руку Элиссу и увидел, как в прекрасных голубых глазах вспыхнула надежда, — ты можешь сделать ее своей кровной!

— Но как? — амирана недуменно смотрела на свои руки, и тогда Рассел Северин сделал то, чего никогда бы не сделал Итем Родерик, так может он все-таки Рас? Он метнулся назад к помосту, у которого изгибалась охваченная пламенем Алентайна, запрыгнул на него и поднял кинжал, выпавший из груди Элиссы, когда в ее сердце хлынула иллама. А, вернувшись, несколько раз вонзил его в уже холодеющее тело Тоны.

— Ну же, ваше высочество! — нетерпеливо дернул он принцессу за рукав, а потом добавил, подбадривая: — Чего ты ждешь, Иви! У тебя все получится!

И растаял от признательности, наполнившей взгляд его кровной. Она протянула руки к ране, из пальцев заструилась огненная пыльца, закружилась вокруг раны, а затем нырнула вглубь. Рас смотрел, как завороженный — он сам когда-то был спасен вот таким же волшебным облачком. Раны начали затягиваться прямо на глазах, Тона несколько раз вздрогнула и открыла глаза.

— Матушка, — Элисса расплакалась и обняла ее.

— Девочка моя, то есть, ваше высочество… Элисса!

— Нет, матушка, я не Элисса, я Ивейна, — плакала то ли Элисса, то ли Ивейна, Рас сам уже не знал, — я не хочу быть Элиссой, я хочу остаться Ив, для вас и всех остальных.

— Хорошо, хорошо, доченька, не плачь, моя маленькая Иви, — Тона гладила ее по голове, прижимая к груди, а затем осмотрелась, — а почему мы сидим на земле?

— Я потом расскажу, — вытирая глаза и улыбаясь, сказала Ив.

Рассел поднялся с колен и помог женщинам подняться. Тем временем Алентайна вскрикнула, взмахнула руками и осыпалась горящими обломками, Ильброз вслед за ней тут же испустил дух, нещадно поджаренный Севастианом, но тьма никуда не исчезла. Четыре дракона поливали ее своим пламенем, а та продолжала прибывать, заполняя площадь, и казалось, она ползет отовсюду.

— Это сколько же накопилось в ней за столько лет, — покачал головой Рассел, задумчиво глядя на дымящиеся головешки.