Ив снова вздохнула, и тут бряцнул замок, а затем послышались голоса, один уверенный, а второй заискивающий, последний явно принадлежал охраннику. Первый голос Ивейна тоже узнала и закрыла глаза. Она знала, что он придет, и от этого становилось еще тяжелее. Она ненавидела ложь, а лгать тому, кого любишь, было просто невыносимо.

— Ив, — Эйнар опустился на холодный каменный пол перед решеткой, — что же ты наделала, Иви?

— Зачем ты пришел, Эйнар? — глухо проговорила Ивейна, пряча лицо в коленях. Смотреть в глаза Эйнару тоже было невыносимо.

— Ты же обманула их, правда? — он протянул руку между прутьями решетки и сжал ей плечо. — Тебе совсем ни к чему было меня околдовывать.

— Почему ты так думаешь? — она старалась, чтобы ее голос звучал сухо и отстраненно, но судя по всему, получалось не очень, потому что Эйнар сжал плечо еще сильнее.

— Потому что это черная магия, а ты никогда не могла никому причинить зло, я ведь помню, как ты собирала всех жуков в округе, потому что им холодно и негде жить.

Ивейна невесело улыбнулась воспоминаниям.

— Ты ошибаешься, Эйнар, — она мягко попыталась высвободиться, — мы с Расселом действительно ходили к колдунье, и я правда дала согласие на использование черной магии. Так что казнят меня завтра вполне заслуженно.

— Но ты же не собиралась меня околдовывать, я в это никогда не поверю! — Эйнар протянул сквозь решетки вторую руку и сжал ей второе плечо. — А даже если и так, мне все равно. Я теперь не знаю, что я буду делать без тебя, Ив!

— Так как жил до этого, — Ивейна хотела пожать плечами, но ее крепко держали руки Эйнара, — бывало ведь, что мы долго не виделись с тобой, считай, что я уехала домой, к матушке. Ты даже можешь мне посылать подарки к дню рождения, будто я есть. Я попрошу матушку, чтобы она отвечала тебе от моего имени.

Воспоминания о матушке Тоне обожгли, как горящие угли. Ей наверняка сообщили, и к утру она прибудет в Леарну. А Эйнар тем временем взвился и заговорил, сдавливая ей плечи так, что даже стало больно.

— Что ты такое говоришь, Ив? Как ты можешь сравнивать? Я мог не приезжать, но я всегда знал, что ты есть, ты всегда была в моей жизни. Я думал, что могу без тебя, а теперь я не знаю, как мне жить дальше. Как я буду без тебя, Ив? — внезапно он обхватил ее руками, прижимая к решетке и к себе, а Ивейна почувствовала, как слезы снова потекли по щекам. Она опустила голову и прижалась губами к обнимавшим ее рукам, а затем продела сквозь прутья ладонь и принялась гладить спутанные темные пряди принца.

Так они и сидели, пока охранник не принес еще один матрац и не потребовал от его высокородия немедленно встать с холодного пола. Эйнар послушно пересел на матрац и развернул к себе Ивейну, они обнялись через решетку, Иви уткнулась лбом в его тугое плечо, а Эйнар прижался щекой к ее макушке.

— Я отправил послание Дастиану, а отец амиру Эррегору, он хочет потребовать от центурионов дождаться Болигардов. Наш амир не оставит это просто так, Ив.

— Амир не сможет отменить приговор, — Ивейна старалась не шевелиться, так уютно было ей в объятиях Эйнара, пусть даже их разделяла холодная железная решетка. — Мне можешь помочь только ты. Возьми завтра с собой тот кинжал.

— Я принес его, Иви, меня не посмели обыскать, — Эйнар достал кинжал из-за пояса и протянул Ивейне, пристально глядя на нее, она несмело приняла оружие. Невзрачный булыжник на потрепанной веревке так и висел у нее на шее, центурионы не обратили на него никакого внимания. Вот он, Эйнар, стоит перед ней на коленях, всего лишь одно точное движение…

— Не надо, Эйнар, не сейчас, — вздохнула Ив, возвращая кинжал, — мне негде спрятать его, меня еще наверяка обыщут. Принесешь его завтра… на казнь.

— Его дала тебе та ведьма, у которой ты была в Спящем лесу? — помолчав, спросил Эйнар.

— Не спрашивай, — чуть слышно ответила Ив, пряча лицо на его груди, — пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем. Просто возьми его с собой.

И они молчали, так и продолжая сидеть, обнявшись через решетку, пока Эйнар не уснул, держа Ивейну за руку, а она гладила его по голове, прикасаясь ко лбу и груди, стараясь наполнить своего любимого дракона первородным огнем как можно надольше.

Она прижалась лбом к решетке, стараясь не думать о том, что произойдет на рассвете. «Завтра на рассвете меня не станет». И братья так и останутся птицами, Алентайна в конец изведет отца, а матушка всю жизнь будет несчастлива. И все потому, что у нее не хватает решимости сделать один единственный шаг.

«Что мне делать? Кто подскажет, что же мне делать?» Сквозь слезы Ивейне показалось, что камера начала наполняться ярким свеченьем, шедшим от одной из стен. Она подняла голову и обмерла — в воздухе соткался сияющий силуэт, а на лице проступили уже знакомые черты.

— Амира Миррель?.. Мама?..

— Доченька моя, — амира протянула руки, и Ивейну словно окутало теплом, она даже зажмурилась. За решеткой завозился Эйнар, и Иви поспешно положила руку ему на лоб. Амира с улыбкой наблюдала за ними обоими.

— Он славный мальчик, твой Эйни, доченька, я рада, что у вас все хорошо.

— Я не смогла его убить, я оказалась слабой, — покачала головой Ивейна, — значит я плохая сестра и неважная дочь. Я не оправдала ваших ожиданий, матушка.

— Ты сильная, и ты самая лучшая на свете для меня, для твоего отца, для твоих братьев, — Миррель подошла и села рядом, ее силуэт искрился и переливался так, что даже было больно глазам, но Иви заставляла себя не жмуриться. — Эррегор любит тебя, даже не зная, кто ты.

— Он больше любит мою матушку, — простодушно поведала Ив и тут же осеклась, зажав рот ладошкой. Но Миррель лишь тихо рассмеялась, и ее смех звучал, как журчание ручейка. Иви недоверчиво уставилась на нее: — Вы… Вы не обижаетесь?

— За что же мне обижаться, доченька? Тона чудесная женщина, я в долгу перед ней. Она растила мою дочь как свою, я знаю, как она тебя любит. И как любит Эррегора.

— А разве вы не ревнуете? Вы разве не любили отца?

Миррель снова засмеялась и обняла Ивейну, и ее снова окутало тепло, в котором хотелось нежиться бесконечно. Ивейна закрыла глаза и спрятала лицо на груди матери, от которой исходило все то же тепло.

— Я и сейчас его люблю, и хочу, чтобы он был счастлив. Моя сестра принесла ему и всем нам много горя, поэтому я хочу, когда все закончится, чтобы они были вместе, из Тоны получится хорошая амира.

— Все закончится очень скоро, матушка, — пробормотала Ив, зарываясь с головой с искрящиеся одежды, — меня скоро казнят.

— А ты не дай себя казнить, — Миррель подняла ее за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза, — сделай то, что тебе сказала Сибилла.

— Но я не могу выбрать! — Иви снова чуть не расплакалась. — Сибилла сказала, что я должна убить кого-то из дорогих мне драконов.

— Сибилла мудрая женщина, хоть и ведьма, — чуть строже сказала амира, — ты невнимательно слушала ее, дочка. Она сказала, что настоящая любовь жертвенна, и только кровь сможет пробудить магию твоего амулета.