– Но я узнала, – многозначительно приподняла брови я. – Единственное, что ты от меня можешь получить за это – это злость.

– Ты слишком сосредоточена на себе, – прищурившись, сжато произнёс Дариан.

– Как видишь, не ты один поражён эгоизмом, – самоуверенно произнесла я, и мы замолчали. Подождав не дольше десяти секунд, я, не отводя от оппонента упорного взгляда (чтобы не показаться сдавшейся), всё-таки решила спросить, холодно и отчётливо произнося каждое своё слово. – Так зачем ты это сделал?

Дариан, слегка потушив свой искрящийся взгляд, вновь облокотился о спинку ванной. Секунду рассматривая пену, разделяющую пространство между нами, он вновь посмотрел на меня, но уже более замутнённым, словно уставшим или даже потерявшим интерес взглядом.

– Почти одиннадцать лет назад на ювелирный салон, принадлежащий RioR, было совершено вооруженное нападение. Я тогда ещё только изучал азы отцовского бизнеса…

Он резко замолчал.

– Оу… – наконец выдала я, так и не дождавшись продолжения. – Кто-то погиб?

Я решила, что Дариан испытывает чувство вины из-за того, что не обеспечил безопасность своим сотрудникам, но лишь спустя несколько секунд, услышав ответ, поняла, что причина хуже.

– Было ранено трое сотрудников, – Дариан испытывающе посмотрел на меня.

“Что ж, все выжили”, – решила я, но Дариан неожиданно продолжил:

– Погибли другие. Преступник, угнав мусоровоз, протаранил легковой автомобиль, буквально смяв его в лепёшку. В машине было четверо. Женщина и её трое детей. Женщина и старший парень погибли, двое других подростков были доставлены в больницу. Узнав о произошедшем, я полностью оплатил их годовое лечение, всерьёз думая, что поступаю благородно. Я даже не подозревал, что триста шестьдесят пять дней – это слишком мало. Парню понадобилось почти одиннадцать лет, чтобы прийти в себя, тебе, возможно, понадобится целая жизнь, – Дариан внимательно смотрел в мои широко распахнутые глаза. – Скажи, моё напыщенное благородство помогло тебе в тот один-единственный год? Или, может быть, оно помогло твоему брату?.. – он вдруг помедлил, но лишь секунду. – Оно помогло только приглушить моё чувство вины за то, что именно в тот день, когда в салон RioR вошёл человек с пистолетом, кнопка безопасности не сработала. Она была сломана и никто об этом даже не догадывался до тех пор, пока не произошло то, что произошло. Окажись она исправной, тот человек не вышел бы из салона, принадлежащего семнадцатилетнему мне.

“Окажись она исправной, ни ты, ни твоя семья не пострадали бы”, – крутилось на языке Дариана, но он опустил эти слова.

Я застыла. От услышанного у меня перехватило дыхание, пульс, сердцебиение… Всё.

– Ты с самого начала знал? – не своим, совершенно обесцвеченным, практически ставшим прозрачным голосом наконец спросила я, не зная, сколько времени прошло между его словами и моим вопросом.

– Нет, – твёрдо ответил Дариан, и моё сердце сразу же произвело спасительный удар. Если бы он сказал обратное, оно бы наверняка разорвалось. Определённо точно. В клочья.

Я хотела, чтобы он продолжал, и он, словно прочтя мои мысли, продолжил:

– Я выяснил об этой связи совершенно случайно, когда достал на тебя досье.

Мы вновь замолчали. Поджав ноги к груди, я сосредоточенно смотрела на пену перед собой. Куда смотрел Дариан – я не знаю.

Прежде, чем я пришла в себя, прошло немало времени.

– Ты не виноват, – наконец вспомнив о том, что я умею моргать, произнесла я, окинув сидящего напротив меня Дариана отстранённым взглядом. Поднявшись, я стала покидать ванну. – Это случилось потому, что случилось, а не потому, что твои люди не проверили технику безопасности. Если бы в тот день я всё-таки попросила маму заехать в супермаркет за свежей клубникой, всё бы тоже могло сложиться по-другому, – я говорила, но не слышала в своих словах себя. Я словно слышала в них пока ещё незнакомого мне человека. Того, который когда-то нужен был Мише. Нужен был мне. Но его не было. А теперь, после пробуждения Хьюи, он вдруг появился, так что пусть говорит. – Знаешь, я больше десяти лет прожила с всепоглощающим чувством вины, каждый день нося внутри своей грудной клетки разъедающую боль от горя, – я вытиралась полотенцем. – И это было моей самой большой ошибкой во всей этой истории, – закутавшись в полотенце, я нагнулась и подняла с пола отцовскую визитку. – Нет никакого “Если бы”, есть только “Было”, “Будет” и “Есть”, – с этими словами я выбросила визитку обратно в мусорку. – И последнее, определённо самое важное, – уверенно продолжила я, зная, что когда-то упустив именно это “последнее”, я упустила целое десятилетие. Я упустила целую жизнь. И этого не изменит никакое “Если бы” и никакое “Было”. Острые углы этого может лишь сгладить то, что “Есть”, и то, что “Будет”. И в том, что у меня “Есть” сейчас, я не хочу допускать чувства обиды, злости или ненависти за то, что “Было”. Ради своего “Будет”. Ради того, что ещё только “Будет” у Дариана. Пусть нашим дорогам и не сойтись в одну, но они должны “Быть” освобождены от прошлого. Должны быть освобождены от “Нас”.

Услышал ли Дариан то, что я прошептала ему в конце своего откровения, или же он снова услышал лишь то, что хотел услышать – я только могла догадываться. Однако в тот момент я явственно увидела, как его руки сжались в кулаки и как напряглись вены под его кожей.

Рано или поздно это должно было произойти, и не удивительно, что этот день совпал с международным днём смеха. Первое апреля – поздравляю себя с возвращением на работу! Жаль только, что это не всего лишь хреновая шутка.

Мои сбережения практически иссякли и у меня не было другого выбора, кроме как вернуться в поместье Риорданов: Дариан ясно дал понять, что не собирается вручать мне вольную – а мой переход на другое рабочее место он приравнивал именно к вольной – я же ещё не придумала, как вырвать свою свободу из его лап, так что мне оставалось только выжидать. Рано или поздно я точно смогу найти выход из этого тупика, мне необходимо только время. И чудо бы тоже не помешало.

У школьников начались длинные Пасхальные каникулы. Накануне перед моим возвращением мы с Дарианом обсудили мой график. Во время каникул я должна была приходить к десяти часам и могла ретироваться уже в шесть. Моя ставка в час осталась прежней, так что уже в конце месяца я рассчитывала на действительно большие деньги – прежде я работала по пять-шесть часов в сутки, но благодаря каникулам Ирмы я добавила себе несколько лишних часов, так что могла открывать карман шире.

Вообще на каникулах Ирмы рассчитывала подзаработать не только я. Например Кристофер прибавил себе лишних четыре часа, а Джина взяла плюс два. Как оказалось, оба планировали свозить этим летом своих сыновей в Диснейленд, и когда неожиданно выяснилось, что у них общие планы, они решили состыковаться и организовать совместную поездку. Снять общий номер, взять один автомобиль, вместе пересечь маршрут Париж-Бордо-Марсель-Лондон – всё это выходило гораздо дешевле, чем если бы каждый из них отправился в путешествие сам по себе. Правда изначально Джина не планировала автомобильное путешествие, однако с больши́м энтузиазмом восприняла предложение Кристофера продлить путешествие по Франции, а не закончить его на Париже и Диснейленде (он с Мавериком уже давно планировали это десятидневное автопутешествие). Впрочем, я уверена, что энтузиазм Джины подпитала настойчивость Кристофера, с которой он сообщил ей, что расходы на топливо, как и организационные вопросы вроде бронирования отелей и покупки билетов, он целиком возьмёт на себя – ей всего-то необходимо было оплатить половину расходов без учёта топлива и дополнить маршрут интересными местами, ну и бонусом организовать своим присутствием и присутствием Клинта весёлую компанию Крису и Маверику. Как по мне, для Джины это было максимально выгодное предложение. Выгоднее было только работать на Риордана.