Роберта Уайетта к композиции A Last Straw с альбома Rock Bottom (1974), в оркестровом финале из песни Бека Lonesome Tears с альбома Sea Change (2002). Последнюю Нолан однажды услышал по радио во время подготовительного периода «Престижа», а затем позвонил в Лондон композитору Дэвиду Джулиану и спросил, что это было. «Мы созвонились, я проиграл ему песню по телефону, а потом сказал: “Вот такая музыка нам нужна. Как этого добиться?” Дэвид сразу же ее узнал: “О, это тон Шепарда, и вот как он работает”. И мы использовали этот прием в саундтреке “Престижа”. Затем я обращался к нему в самых разных ситуациях: например, для озвучания Бэтпода в “Темном рыцаре” и, конечно же, в “Дюнкерке”, чей сценарий я специально писал с задачей создать кинематографический и повествовательный аналог того, что Шепард нащупал в музыке. Но уже в “Престиже” есть этот звукоряд. Дэвид и Ричард отлично сработали».

Звукорежиссер Ричард Кинг стал недостающим звеном в команде профессионалов, которую Нолан и Томас собрали вокруг себя: также в нее входили Циммер, оператор Уолли Пфистер, художник-постановщик Нэйтан Краули, монтажер Ли Смит. Вместе им предстояло покорить Эверест высокобюджетного голливудского кино, и первым этапом этого восхождения стал долгожданный сиквел фильма «Бэтмен: Начало» – «Темный рыцарь». Завершая работу над «Престижем», Нолан начал обдумывать идеи для следующего фильма. Нэйтан Краули вернулся в гараж режиссера для разработки дизайна, а над сюжетом Нолан и Дэвид Гойер работали из офиса. Обстановка значительно изменилась со времен «Бэтмен: Начало». Раньше сценаристы ютились за старым двойным столом в небольшом закутке, откуда можно было пройти в еще более тесную комнату для постройки макетов. Теперь же у них был полноценный офис, просмотровый зал и целый корпус, выделенный под нужды художников и макетчиков. Здание расположилось на самом краю сада, бок о бок с домом Нолана, и походило на него как две капли воды. Все, кто хорошо знаком с творчеством режиссера, сразу же понимали: у дома Нолана появился свой двойник.

«Когда я брался за первый фильм, то не думал, что “Темный рыцарь” станет трилогией, – говорит он. – Я не собирался снимать сиквел за сиквелом. Но еще до завершения работы над “Бэтменом” мне было очевидно, что, если я захочу сделать продолжение, то мое время будет ограниченно. Тогда я еще не знал, хочу я снимать сиквел или нет. Все упиралось в сроки. Я размышлял: ага, если я собираюсь снять по-настоящему свой фильм, или не только свой – “Темного рыцаря” я считаю своим фильмом и именно так я к нему относился, это оригинальная работа, – то на работу мне дадут не больше трех или четырех лет».

Семь

Хаос

Однажды в апреле 1933 года режиссер Фриц Ланг был вызван на прием к Йозефу Геббельсу, министру гитлеровской пропаганды, в здание на Вильгельмплац, что стояло напротив рейхсканцелярии и гостиницы «Кайзерхоф». По такому случаю Ланг приоделся: брюки в полоску и укороченный пиджак с накрахмаленным воротничком. Однако пока режиссер шел по длинным широким коридорам с черными стенами (никаких картин или надписей, а окна были так высоко, что в них невозможно смотреть), его вдруг бросило в пот. Завернув за угол, он увидел двух сотрудников гестапо с оружием наперевес. Ланг прошел мимо нескольких столов в маленькую комнату, где получил указание: «Ждите здесь».

Дверь распахнулась в огромный вытянутый кабинет – одну из стен занимали четыре или даже пять окон, – в глубине которого, далеко-далеко, за своим столом сидел Геббельс в униформе НСДАП. «Проходите, господин Ланг», – сказал райхспропагандаминистр. По словам Ланга, «это был самый обаятельный человек, какого только можно представить».

После всех церемоний между ними состоялся долгий разговор, в процессе которого Геббельс, премного извиняясь, заявил о своем намерении запретить недавно завершенный фильм Ланга «Завещание доктора Мабузе» – продолжение его знаменитой немой ленты в двух частях «Доктор Мабузе, игрок» (1922) о криминальном гении с «волшебными глазами» и способностью к гипнозу. Пока режиссер монтировал «Завещание», в Берлине горел рейхстаг; критики превозносят фильм за то, с какой пугающей точностью он предвосхитил реальность и изобразил общество в гипнотическом трансе, наложенном кровавым безумцем. Позднее Ланг скажет: «Все эти события я почерпнул из газет». В начале фильма Мабузе заперт в психбольнице, он будто бы бессознательно исписывает листы бессвязными иероглифами, придумывая новые преступления, которые его подельники затем осуществляют на воле: взрывают железные дороги, поджигают химзаводы и банки. Общее развитие сюжета не вызвало нареканий, вот только Геббельса не устроило, что в финале злодей лишается рассудка. «Нам не понравилась одна лишь концовка», – говорил министр. По его замыслу, Мабузе «должна была растерзать яростная толпа». А еще лучше – чтобы сам фюрер победил доктора и восстановил мировой порядок.

По ходу беседы Ланг смотрел в одно из окон на огромные стрелки часов, очень медленно отсчитывавшие течение дня. Геббельс заверил режиссера, что фюрер «обожает» его предыдущие фильмы, «Метрополис» и дилогию «Нибелунги», просто до слез. «Вот тот, кто создаст для нас великое нацистское кино», – процитировал Геббельс Гитлера и предложил Лангу возглавить новую палату по надзору за кинопроизводством Третьего рейха. Позднее Ланг сказал, что в тот самый момент он понял, сколь бедственным было его положение.

«Господин министр, я не уверен, знаете ли вы, что родители моей матери, урожденной католички, были евреями», – возразил режиссер.

«Об этом вашем недостатке нам известно, – холодно ответил Геббельс. – Впрочем, у вас настолько выдающийся режиссерский талант, что мы намерены назначить вас президентом Имперской палаты кинематографии».

Ланг вновь бросил взгляд на часы и понял, что уже не успеет добраться до банка и снять необходимую ему сумму денег. Режиссер уклонился от ответа, пообещал Геббельсу обдумать его предложение, вернулся домой, взял свой золотой портсигар, золотую цепочку, запонки и все имевшиеся наличные и следующим же днем уехал в Париж.

Одно дело – снять фильм, в котором критики увидят пророческое разоблачение фашизма. Но лишь подлинный гений мог снять антифашистское кино, которое сами фашисты истолкуют в свою пользу. Из схожей неоднозначности черпает свою силу «Темный рыцарь». Это одновременно сиквел студийной супергеройской франшизы и плод чрезвычайно личного авторского видения; история о борьбе за закон и порядок, зачарованная огнем анархии; портрет общества, чьи авторитарные позывы схлестнулись с антиавторитаризмом в гонке на выживание длиной в два с половиной часа; фильм, равно любимый как правыми, так и левыми и будто бы выражающий поддержку идеям обеих сторон. Гуттаперчевый, глянцевый и грациозный шедевр Кристофера Нолана.

«“Доктор Мабузе, игрок” очень сильно повлиял на “Темного рыцаря”, – рассказывает режиссер. – Чудесный фильм. Мы напрямую равнялись на него, потому что Мабузе был первым