И он все-таки сорвался. Глубоко и рвано таранил хрупкое, невинное и не искушенное тело Фаины. Рычал на каждый тихий приглушенный вздох. И боялся, что все же его доконают эти события. Он либо окончательно сойдет с ума, либо… окончательно сойдет с ума.

А впрочем, уже сошел.

Хриплый голос рвался и сипел. Стоны становились громче. Движения резче и жестче. А тонкие пальцы все сильнее вонзались в его обнаженные плечи, наказывая его за несдержанность.

Перед глазами взорвался целый мир. Плечо горело в том месте, где недавно были зубы Фаины. А руки не держали.

Дим на миг рухнул, придавив собой хрупкую малышку. И тут же откатился в сторону, утянув ее за собой.

Безвольная и послушная, точно кукла, она лежала рядом. И Дим не сразу понял, что она плачет. Слезы так и льются по чумазым щекам, и дальше — на его обнаженную грудь.

— Отпустите меня теперь? — прошептала Фая.

— Если только в душ, — произнес Вольнов, перехватил затылок девчонки и подтянул ее голову к себе.

Странно, наверное, сначала переспать, а потом уже целоваться. Но этот поцелуй был самым удивительным и нежным из опыта Добромира.

А хотя, отныне и сравнивать он не станет, потому что Фаечка своими невероятными глубокими глазами и терпким ароматом корицы стерла все, что было до нее.

— Ладно, — безразлично произнесла Фая и вздохнула. — Все равно возвращаться мне некуда. Дома нет. Семьи нет.

— Теперь у тебя есть все, малыш, и дом, и семья, причем большая, и даже собственный клан, — хмыкнул Добромир.

— Что-о-о-о? — выдохнула Фая под негромкий смех Вольнова.

И слепцу понятно, как сильно хрупкая Фаина испугалась. Однако, впервые за много лет чувствовала себя в безопасности. Более того, кажется, была счастлива. И тепло, разливавшееся от метки по всему телу, это подтверждало.

* * *

Он смотрел на зачесанные назад мокрые прядки волос, на огромные синие глаза и поражался, как он мог принять ее за мальчишку?

Как? Она ведь хрупкая, невесомая, изящная. И красивая. Невероятно красивая.

А девчонка лежала на спине, погрузившись в воду до подбородка. Белоснежная пена скрывала от жадных глаз Дима обнаженное тело. И хотелось рывком выдернуть Фаю из воды и еще разок, или даже несколько, поставить свою метку на ней.

Но приходилось сдерживаться. Не мог он лишить девчонку такой радости. Он еще помнил, как она радостно взвизгнула, увидев полную ванну воды.

— Мне точно можно? — тихонько спросила она, сжав ладони в замок. И так посмотрела на Дима, что он готов был притащить ей сюда чертову дюжину ванн. — Тебе можно все, — уголком рта улыбнулся Вольнов и решил, что нужно дать девчонке пару минут уединения, иначе вновь полезет к ней. — Я пока соображу чего-нибудь на ужин. Или завтрак, если ориентироваться на время.

Фаина кивнула. Дим видел, что девчонка собралась закрыть за ним дверь, а потому решил расставить все точки над «i».

— Дверь не закрывай. Иначе снесу нахрен, — нахмурился Вольнов и вышел.

И вот, когда ужин уже был разогрет и стоял на кухонном столе, Добромир вернулся за своей…девушкой? Женой?

Дим немного растерялся. Понятно, что для хищника — истинная пара, это и любимая, и жена, и единственная до гробовой доски. Но надо бы прояснить все девчонке, вдруг в тех местах, откуда она родом, все обстоит иначе?

А внутри Дима поднялась волна негодования. Уж делить свою Фаю он точно ни с кем не станет. И точка!

Фаина поднялась из воды. По румяным щекам девчонки Дим понял, что она смущается. Открытая такая, невероятно соблазнительная. И сдержаться — просто нет сил.

Добромир подхватил полотенце и раскрыл его, собираясь закутать девчонку. Сейчас, когда Фая смыла с себя все посторонние запахи и грязь, аромат корицы стал еще более интенсивным. И Дим не смог сдержаться. Прижался носом к тонкому плечу, крепче перехватил рукой за талию и притянул гибкое тело к своей груди.

Легко обвел языком метку. А на его плече, от точно такой же, но оставленной Фаиной, разлилось тепло. Значит, и девчонка хотела его не меньше, чем он ее.

Остановил лишь громкий звук, урчание, исходившее из желудка Фаи.

— Ой! — выдохнула девушка.

А Диму понравилось, как тонкое, умопомрачительное тело льнет к нему, как идеально подходит, несмотря на разницу в росте.

Вольнов негромко рассмеялся, подхватил девушку и, как она была, закутанная в мягкое полотенце, понес ее на кухню. Уже там усадил за накрытый стол. И только сейчас сообразил, что есть ей будет неудобно. Ну или ему. Ведь смотреть на то, как от каждого движения руки две половинки полотенца распадаются и открывают жадному взору молочную кожу…. Самоубийство, не иначе.

Потому Дим принес свой халат и завернул Фаю в него, прямо поверх полотенца. И тапочки комнатные прихватил, в которых хрупкая нога утонула.

О гардеробе Фаины он позаботится утром. А пока важнее было накормить девушку, ну и расспросить ее о прошлом, о том, как оказалась у работорговцев, да и вообще обо всем.

После сытного ужина Дим отметил, что девчонка клюет носом. Почти засыпает на ходу. А потому решил отложить расспросы на утро. Пока нес Фаину на руках, она устроила голову на его плече.

Волосы слегка подсохли и начали виться красивыми короткими кудряшками. И Дим понял, что залюбовался ею. Стоит посреди спальни и не может разжать рук, чтобы выпустить ее. Даже как-то страшно, а вдруг исчезнет? Или вдруг ему все это показалось? Боялся очнуться от наваждения.

А потому лег в постель вместе с Фаиной. Устроил ее голову на своем плече и выключил свет.

А сна не было. Были разные мысли. Тяжелые. Грустные. И не очень.

И Дим понял, что сейчас помочь ему может только один человек. Вернее, не совсем человек. Но и не хищник.

Вольнов осторожно протянул руку к своему телефону и набрал номер. Абонент ответил не сразу. Понятно, что на том конце крепко спали и видели яркие сны. Ну или занимались более важными делами.

— Чего тебе? — проворчал старший брат, а Дим невольно улыбнулся.

Верховный мог бы любому снести голову с плеч вот за такие финты. Но не ему. Он ведь — младший братишка.

— А можно мне с Зарей поговорить? — осторожно произнес Дим, не сводя взгляда с нежного личика девушки, крепко уснувшей под его боком.

— Охренел? Звонишь среди ночи, чтобы с женой моей пообщаться? — негромко рявкнул старший брат. — Ну вот, разбудил!

Дим слушал, как Заря негромко отчитывает Тима за что-то, ворчит так смешно, кажется, даже чем-то ему там угрожает. Добромир слушал вполуха. А сам любовался тем, как халат распахнулся, открывая тонкую шею и ложбинку между грудей. И такая идеальная кожа, бархатистая, молочная. Дим был уверен, сладкая на вкус. Захотелось проверить. И он уже совсем позабыл, о чем планировал поговорить с Заретой.