Секретарша Лена в первый же день моего приезда в офис доказала, что стоит у меня как и прежде. Хорошо, что я сидел за столом, когда она принесла мне чай. Лена явно решила меня порадовать после моего недельного отсутствия и не надела под прозрачную рубашку лифчик. Раньше я любил по утрам воспользоваться умелым ртом старательной сотрудницы. Но теперь всё изменилось. Я люблю Варю, и для меня других женщин не существует. Тяжело сглотнув, я попросил Лену одеваться на работу скромнее. После её ухода разрядился в туалете. Теперь мысленно вымаливаю у Вари прощение. Честно старался представлять её в этот момент.

Допиваю вино, стаскиваю с себя футболку и вытягиваюсь на медвежьей шкуре. Варя тут же повторяет все мои телодвижения и усаживается на меня верхом. Веду ладонями по её животу и шепчу по слогам:

– Варенька, любимая.

– Люблю тебя, Назар, больше жизни люблю! – она ложится на меня, и в глазах её разгорается неподдельный испуг. – Вдруг я тоже погибну, вынашивая нашего ребёнка?

– Не погибнешь. Я – человек. Возьму тебя, лишь когда и ты станешь человеком.

– Поцелуй меня, – Варя проводит языком по моим губам.

Подминаю её под себя и с упоением целую. Сегодня я обрёл уверенность и надежду на жизнь в новой ипостаси. Но Варя разрушает всё одной фразой:

– Я не хочу быть человеком. Прости.

Глава 35

Алан

– У-бей! У-бей! – ревёт кровожадная толпа. Лежи на месте поверженного я, они орали бы ещё громче. Я здесь чужак, выскочка.

Дикий адреналин. В боях без правил только по телевизору десять раундов стоят. Здесь выходишь против озверевшего бойца и вставать в стойку некогда. Свадебные удары руками и болевые ногой – всё происходит молниеносно. Цех заброшенного завода на окраине Костаная гудит, как улей. В разбитые окна задувает сырой осенний ветер. Самодельные скамьи вокруг ринга трещат под крепкими задницами оборотней и их подруг. Лиц не разобрать – слепит свет софитов.

Оставляю соперника очухиваться в луже крови и спрыгиваю с ринга. На нём остался отпечаток и моего окровавленного лица. У меня рассечена бровь и разбита нижняя губа. Турнир шёл пять дней. Я выиграл финальный бой, положив десятерых нехилых бойцов. Мой приз – дочь Бекнура, главного волколака казахских степей. Одноглазый Курмет, спасённый мной в горах оборотень, накидывает мне на плечи зелёный шёлковый халат, и я взбегаю по ступенькам к ложе в центре цеха. Здесь собрались главы шести кланов Казахстана. Они поглядывают то на своего предводителя, то на сидящего среди них отца, поверженного мной Акжамала.

– Твоя взяла, Алан! Забирай Фати. – Бекнур не считает нужным подняться из деревянного кресла, больше похожего на трон. Из-за тёмных мешков под глазами, старый волколак похож на здоровенную панду. Болел он, понятно, не за меня, а за Акжамала. Но условия турнира равны для всех. Хотя отсутствие кровного родства с местными оборотнями, при разумном подходе, могло бы стать моим мощным преимуществом – старая вражда с русскими кланами не забыта. Бекнур оценивающе смотрит на мой торс и подзывает Фати: – Дочка, подойди к Алану.

Бекнур берёт со стола подготовленный брачный договор и, хмуря брови, вписывает туда моё имя. Кидает ручку на стол и устремляет свой взгляд на ринг. Акжамала уже унесли.

Из-за высокого кресла тенью выскальзывает Фати. Её чёрные миндалевидные глаза испуганно смотрят на меня. Она теребит тонкими пальчиками кончик тугой чёрной косы. Бекнур сказал, что Фати девятнадцать, но из-за худобы она в длинном синем платье больше похожа на школьницу, чем на невесту. Даже не верится, что эта девочка уже способна оборачиваться.

– Подойди к Алану, я сказал, – рявкает Бекнур.

Фати встаёт рядом со мной. Ростом она мне едва до плеча. Не касаясь её, ощущаю дрожь, охватившую тщедушное, как у воробушка, тело. Запах невинности и страха не заводит, а скорее умиляет. Моя Варя пахла иначе. Ей хотелось вставить и не вынимать. Гоню прочь воспоминания о ней. Всё кончено. Она выбрала Назара, а он нарушил клятву. Не представляю, что делать с этой малышкой. Я же порву её пополам.

Свет софитов перемещается на ложу. Бекнур щурится.

Его помощник подходит к нам и делает острым кинжалом надрезы на наших запястьях.

– Фати и Алан, соедините ваши руки и сердца, – Бекнур соединяет наши руки. Ранка к ранке. Надевает нам на шеи амулеты на кожаных шнурках. На моём выжжен волчий оскал. – Храните заветы предков и любите друг друга. Согласно закону, вы должны соединиться и предъявить членом совета свидетельство чистоты и невинности будущей королевы кланов.

– Я провожу вас, – бесцветным голосом шелестит помощник Бекнура. Он напоминает мне огромную серую крысу.

– Рашит, – обращается к нему Бекнур, – выстави у дверей спальни охрану.

– Будет исполнено! – Рашит кивает двум крепким парням, замершим за спинками кресел «почтенного совета», и снова обращается к нам с Фати: – Следуйте за мной.

Бросаю взгляд на молодую жену. Она неотрывно смотрит на отца, В глазах застыли слёзы.

В сопровождении охраны спускаемся по лестнице. Оборотни теснятся вокруг, выкрикивают советы, подбадривают плоскими шутками. Для них шоу продолжается. Кровавая бойня плавно перетекает в свадьбу. Ринг уже успели вымыть. Вокруг него накрывают столы.

– Нормальные у вас законы! – обнимаю дрожащую от страха и холода Фати. – Не думал, что отправлюсь под венец в спортивных труханах и шёлковом халате.

Она сбрасывает мою руку с плеча. Маленькая гордячка. Я бы тоже с удовольствием не с тебя срывал пломбу. Вновь гоню манящий образ Вари. Рашит распахивает широкую большую дверь, и мы выходим в безликий коридор. Свет зарешеченных лампочек тускло колышется под потолком и рассеивается на стенах с облупившейся синей краской. Звук наших шагов по бетонному полу оглушает даже меня. Не нравится мне это всё. А вдруг подписанный брачный контракт фуфло? Пара здоровых бугаёв за спиной напрягают. Выстрелят в спину и не поморщатся. Но если выживу, убью двух зайцев – продолжу род с чистокровной волчицей и защищу сибирских волколаков от нападок кланов из казахских степей.

Рашит останавливается у одной из дверей и отпирает её ключом, похожим на отмычку.

– Когда всё сделаешь, постучи, я приду за простынёй.

– Что за средневековая дичь? Вы бы ещё совет возле кровати нашей посадили, – возмущаюсь я.

– У нас всё под контролем, – усмехается Рашит и открывает дверь. – Прошу вас.

Возмущённо выдыхаю и вхожу в комнату, втолкнув перед собой Фати. Десятки свечей на полках полыхают огоньками, отбрасывая тени на выбеленные стены. Кровать из тёмного дерева застелена свежим бельём, и уголок одеяла загнут как приглашение прилечь. На столе,