Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может, попросимся в красную книгу? – Мысли о новых подружках Алана и Богдана задевают моё самолюбие.
– Есть у меня идея получше, – кивает Назар, взбалтывая льдинки в бокале. – Мы долгое время сохраняли наш мир в тайне. Сейчас считаю, что это глупо. Я уже списался с нужными людьми и готовлю речь для выступления на мировом экологическом форуме. Оборотни – уникальное явление природы.
– Ты с ума сошёл? – у меня перехватывает дыхание. – Тебя или свои загрызут, или закроют в дурку.
– А если не закроют?
– Тогда начнётся настоящая охота.
– Она и так идёт, – Назар суёт зубочистку в рот и указывает глазами под стол. – Или ты забыла о капкане, зажевавшем твою лапу.
– Не забыла. А свои? Вы же повязаны клятвами, заветами предков.
– Черноголовому нет нужды и времени со мной воевать. Бордель Зоряна я предложил ему забрать под себя. Так что, он осваивает новый бизнес и тешит себя молодыми шлюхами.
– Назар, а ты… а у тебя… – сминаю край скатерти, не зная, как подойти к деликатной теме.
– Что? – Назар, читая мои мысли, смотрит на меня, как на неразумное дитя.
– У тебя есть отношения с другими женщинами?
– Какие-то основания для подозрений?
– Ты стал часто задерживаться на работе, – зря я начала этот разговор, но наши отношения в последнее время меня напрягают, – а между нами так ни разу ничего и не было.
– Это предъява?
– Пока просто подозрения. И мне интересно, у тебя только со мной не получается?
– М-да… С этим нужно что-то делать, – надувает щёки Назар. – Официант, принесите счёт.
– Что ты задумал?
– Едем в «Медвежий угол», раз тебе так неймётся.
Назар бросает взгляд на счёт, расплачивается банковской картой, и в кожаный кармашек – щедрые чаевые.
– Я не дамся никому другому, – моя губа непроизвольно дёргается вверх.
– Конечно, не дашься. Но может горячие танцы хорошеньких кошечек на пилоне заведут меня. А мы с тобой этим воспользуемся.
– Ну, знаешь! – вскипаю я.
– В любви все способы хороши! – улыбается Назар одним уголком рта. Значит, всё уже решил в своей бедовой головушке.
– Но это ведь грязно? Разве ты сам только что не ратовал за моногамию и целомудрие?
– Милая, с моими грехами только и ратовать за целомудрие, – Назар поднимается и обнимает меня за плечи. – Я люблю тебя. Не вздумай меня ревновать и не сожри там никого.
– Не обещаю, – недовольно ворчу, утыкаясь лбом ему в грудь. – Совсем одичала, сидя одна в глуши.
Мы выходим из ресторана, и Назар, шаркнув ногой, распахивает передо мной дверь внедорожника.
– Прошу вас, мадемуазель.
Отступаю к стоянке такси:
– Что это ты так раздухарился? Да ещё за руль после вискаря. Не поеду!
Назар ведёт влажными губами по моему запястью и целует каждый пальчик:
– Впервые еду в бордель со своей девушкой. На трезвую голову такое не придумаешь. Такси так такси! Только учти, я буду приставать.
– Назар, ты пьян! Может, лучше домой поедем? – Его затея мне нравится всё меньше и меньше.
– Беги за своим альфой, кроха, и всё у тебя будет хорошо, – Назар закрывает машину и идёт к такси: – «Медвежий угол». Снимешь зеркало с лобового стекла – заплачу двойной тариф.
Невысокий молодой парнишка с раскосыми глазами цокает языком:
– Любой каприз за ваши деньги!
***
Богдан
Назар с Варей выходят из ресторана. Цокот каблуков её высоких кожаных сапог узнаю в любой толпе. Круг света под фонарём смахивает на луну – бледный и в пятнах. Накидываю капюшон и ухожу в тень. Битый час то подпирал фонарь плечом, то отирался возле входа в ресторан. Прикуриваю сигарету, глотая горький дым первой затяжки. Начал курить месяц назад. Никотин немного затуманивает разум и усиливает действие вискаря. Сплёвываю, морщусь и затягиваюсь ещё раз.
Я вернулся в родной лес в тот же день, что и сбежал, но не решился сунуться домой. Чтобы Варя не сожрала его в своё первое полнолуние. И когда услышал гневное рычание Вари из спальни Назара, не вмешался, а бросился прочь со двора. Уже больше месяца я издалека охраняю их покой как верный пёс. Варя первое время водила носом, но потом успокоилась. Наверное, сочла мой незримый флер фантомным ароматом. А вот у меня от её запаха башку рвёт. Эта девчонка мне всё нутро наизнанку вывернула. Волчий инстинкт требует подчинить и овладеть нетронутой до сих пор Варенькой. Хочу только её. Разряжаться под юбку случайных баб не хочу. Моя озабоченность переросла в одержимость этой волчицей. И надежды на спасение нет – ощущаю себя пойманным в капкан.
Я спугнул объедавших трупы росомах и обнюхал капкан со следами засохшей крови. Её я, возвращаясь домой, почуял издалека. Проклянаю себя. Из-за меня моя любимая Варенька чуть не погибла. Вспоминаю, как сжимал её в объятьях, утыкался носом в копну золотистых волос, прикусывал шею. Мурашки пробираются в самые отдалённые уголки тела. Лёгким не хватает воздуха, а кровь бурлит в жилах. Живу этой волчицей, дышу ею.
Варя с Назаром, целуясь взахлёб, садятся в такси. Я совсем недавно сам жадно срывал поцелуи с её губ. Выкидываю недокуренную сигарету и ныряю в неприметный серый «пыжик» с мотором от спортивной тачки. По примеру Миланы сделал себе скоростную машину у местных умельцев. Но на хвосте долго не повисишь, у Назара в крови – контролировать всё вокруг. Правда, в зеркале на лобовом стекле много не увидишь с заднего сиденья. Если заметит – это здорово осложнит мне охрану легкомысленной парочки. Геолокацию его внедорожника я отслеживал по телефону. Неужели братец настолько пьян, что побоялся сесть за руль? Это его очеловечивание бесит с каждым днём всё сильнее. Чем так хорошо быть человеком? Пьянеешь быстрее, адреналин хапаешь от осознания приобретённой хрупкости лампочки? Если переделать пословицу, то кем родился, тем и сгодился. Брат Варю только с толку сбивает. И так волколачек в тайге не осталось. Черноголовый в курсе дел. Я пару недель назад остановил его на полпути к нашему дому. Он хотел прикончить Назара, променявшего свою сущность и доверие оставшихся в живых оборотней на человеческую душу, и забрать Варю.
Я поклялся, что Назар
