– Блин, ты чего?! – В голосе Дремина слышался страх. – Валерка, что случилось?!

– Откуда я знаю?! – Самсонов оттолкнул склонившегося над ним Дремина и сел. Он был на полу – видимо, потеряв сознание, свалился с кресла. – От недосыпа, наверное.

– Слушай, так нельзя! – Дремин вытащил из кармана пачку сигарет и принялся рыться в одежде в поисках зажигалки. – Ты ж себя угробишь!

– Что я должен, по-твоему, сделать? Лечь баиньки? Помедитировать? – не удержался от сарказма Самсонов.

Дремин помог ему подняться. Когда следователь сел на диван, Дремин отошел к окну, приоткрыл его и закурил.

– Мы не сможем помешать Мечеву! – прошептал Самсонов, глядя на коллегу. – Ты это понимаешь?

Дремин не обернулся. Он стоял и курил, выпуская дым в окно, но ветер загонял его обратно.

– Слышишь?! – повысил голос Самсонов.

– Да! – отозвался следак. – Не сможем, я знаю. Теперь и ты это осознал. Полегчало?

Самсонов откинулся на спинку дивана и зажмурился. Веки были горячими и воспаленными – результат недосыпания. Он не стал говорить, что понял это давно, – просто не находил сил признаться себе в этом окончательно.

Самсонов представил Карину и архитектора – двоих в заброшенном помещении какого-то цеха, где убийца оборудовал свой дьявольский алтарь. Невозможно угадать, где устроится Козерог, но остается шанс, что это произойдет в одном из зданий, которые полиция взяла под наблюдение. Скоро десять утра, и преступник должен подготовить место действия: доставить жертву, подключить электричество, проверить, работает ли утилизатор.

Самсонову пришло в голову, что, даже если Мечеву удастся убить Карину, обагрить ее кровью мост будет трудно, ведь его будут там ждать – до тех пор, пока он не явится.

– Мне вспомнился грим, обнаруженный дома у Лукина, – сказал он.

– А что с ним?

– Его Мечев мог раздобыть у Пьера. Он ведь в клубе работал, а там этого добра полно: я видел, когда мы разговаривали со стриптизершами.

– Да, все сходится, – равнодушно согласился Дремин.

Самсонов вздохнул:

– Когда мы ехали брать Мечева, тоже все сходилось, и когда ехали за Лукиным, сходилось. А вот теперь…

– Бог троицу любит. На этот раз ты загадку раскусил.

Самсонов покачал головой:

– Но не узнал главного!

– Может быть, Козерог пришлет тебе письмо. С подсказкой.

– Зачем?

– Ну, захочет поиграть.

– Нет, не пришлет.

– Откуда ты знаешь?

– Сейчас для него важнее всего принести жертву Кали. Он не пойдет на риск. Возможно, потом и захочет поглумиться, но сейчас он не высунется, пока не убьет.

– Может, он еще попадется, – сказал Дремин. – Наверняка место, где он решил устроить жертвоприношение, уже взято нами под наблюдение. Возьмем его тепленьким.

Самсонов промолчал. Ему просто нечего было сказать. Конечно, судьба Карины волновала Дремина куда меньше, чем жизнь дочери Башметова. Особенно после того, как они выяснили, что девушка связана с убийцей.

* * *

Мечев сел на пластиковый стул и взял в руки маленькую бронзовую фигурку козы. А может, козла. Это не имело значения, ведь это животное символизировало двойственную натуру. Мечев поставил козу на ладонь и невольно залюбовался ею.

Кали – вот кто понял его. Темная богиня, вампирша и в то же время – покровительница плодородия, изобилия, круговорота плоти. Она была началом и концом, жизнью и смертью – циклом существования.

Козел тоже символизировал в представлении древних плодородие. Когда-то люди поклонялись ему, приносили жертвы. Теперь жертвы приносит Козерог – своей покровительнице, кровавой Кали. И он будет помнить древний девиз Козимо Медичи: «Fidem fati virtue sequemur» – «Я буду следовать предначертанному».

А полицейские наверняка решили, что, раз он назначил для жертвоприношения час Козерога, он по зодиаку Козерог. Вводить людей в заблуждение было одним из излюбленных занятий Мечева. То же самое произошло и с Лукиным. Тот искренне верил, что они с Козерогом партнеры, адепты Кали, служащие богине с одинаковым рвением. Ему и в голову не приходило, что он – всего лишь исполнитель, орудие в руках высшего существа, головой парящего в облаках, а ногами увязающего в земле!

Бедный, наивный наркоман.

Девушка застонала и пошевелилась. Козерог поднял голову, вздохнул и поставил статуэтку на стол, где лежали обрезки провода и плоскогубцы. Затем направился к утилизатору. Махина возвышалась в дальнем углу цеха.

Козерогу предстояло изменить не только внешний вид, но и предназначение той, кого он назначил Кали в жертву. Он должен завершить образ, сделать его совершенным – месивом, которое как ничто другое отражает суть хаоса и самой темной богини. Ничто! Слово, которое характеризует то, во что превратится любовница Самсонова меньше чем через полтора часа.

Козерог подошел и вгляделся в черты лица, белевшего в полумраке цеха. Девушка лежала на металлической плите. Внизу виднелись зубчатые валы, превращающие плоть и кости в фарш, гидравлические поршни, шланги и сочленения механизма.

Мечев прикоснулся пальцами к лицу Карины, она слабо застонала. Он проверил, надежно ли закреплены нейлоновые шнуры, удерживающие руки и ноги девушки так, чтобы она лежала в виде Андреевского креста – Х. Разумеется, она была привязана надежно, и проверка была простой формальностью.

Козерог провел ладонью по натянутым шнурам, и ему в голову пришла мысль о пауке, проверяющем свою паутину. Губы раздвинулись в улыбке. Он наклонился, всматриваясь в лицо жертвы. Наверное, большинство мужчин считали ее красивой. Самсонов по крайней мере точно. Козерог на мгновение испытал что-то вроде сожаления. Эта молодая женщина была Мечеву симпатична – как подруга. Но это ничего не значило. Она все равно станет разменной монетой в игре со старшим лейтенантом и жертвой для темной богини.

Девушка открыла глаза, ее зрачки обежали то, что попадало в поле зрения, и остановились на Козероге. Их взгляды встретились, и Мечев улыбнулся.

Говорить девушка не могла: ее губы были скреплены мгновенно застывающим клеем. Место было заброшенным, но всегда кто-то может оказаться поблизости и услышать крики. Это ни к чему. Одно дело – игра со следователем, и совсем иное – неоправданный риск. Может быть, когда все закончится, Козерог отправит краткое письмо, в котором выразит свои соболезнования, но сейчас важнее всего принести жертву, которую ждет богиня. Нельзя обманывать ожидания Кали.

Козерог вернулся к столу и раскрыл Книгу Перемен. Придвинул лист бумаги и взял в руку монеты.

Хорошо, что он заметил Пьера в том клубе и успел его перехватить. Хореограф мог сболтнуть полицейскому, что Лукин заставил его сказать, будто Мечев во время избиения Чуприна был с ним, и тем самым обеспечить ему алиби. Кажется, там было что-то связано с наркотиками и шантажом. Словом, у Лукина был рычаг влияния на Пьера, и он этим воспользовался.