Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она открыла было рот, но тут же закрыла. Вот уж без сомнения — поучительно!..
Мэтр Дониёр поспешил успокоить её:
— Ладно, мы почти дошли: смотри. — он указал на нечто низкое, но похожее на овал стадиона «Лужники», — Тут амфитеатр, конечно, поменьше, победней, чем будет Колизей, до начала строительства которого ещё лет пять. (Это богоравный Веспасиан постарается задобрить местный электорат таким способом!) Но традиции — можешь не сомневаться! — такие же мерзкие и кровожадные. Так что мы даже не будем смотреть больше ни на какие достопримечательности архитектуры Столицы. А познакомимся. С… Нравами толпы.
Причём ты и сама увидишь, что так называемая родовая знать ничуть не лучше последнего плебея.
Собственно, для чего-то такого все эти «шоу» и нужны. Они как бы сплачивают. Демос и Аристократию. Как бы мажут всех одной кровью, создавая ощущение единения каст и классов — богач, бедняк… Одинаково звереешь, глядя на…
Поощряешь убийства, словом. Причём — сознательно. Может, думаешь, болельщики хоккея далеко от такого ушли? Хм-м. А вот и посмотришь сама.
Сэра понимала, конечно, что с человеколюбием и гуманностью как таковой здесь проблемы. А вдруг здесь все такие, какой она сама ощущала себя недавно, рубя янычар?!.. Она уже ощущала сожаление — лучше бы попросилась куда-нибудь в Лувр…
Но — назвался груздем — полезай в кузов!
— А там… Какие-нибудь билеты покупать надо?
— Не билеты. А зарезервированные места. Вот — видишь? — мэтр вынул из складок тоги пару странных не то табличек, не то пластин, — Это — наши. Вход номер двенадцать. Ряд. Места. Правда, конечно, не на первых рядах, но видно будет неплохо. Только будь готова к дикому ору болельщиков. Ну, почти как на футболе. Но вот идти «шоу» будет до вечера.
— Ого! А если надоест, можно уйти?
— Можно. Но не нужно. Во-первых — не принято.
А во-вторых — посмотреть найдётся на что.
Действительно, нашлось.
Когда они, толкаясь и переругиваясь с чванливыми мужчинами и накрашенными, словно низкопробные шлюхи, женщинами — жёнами и любовницами разных «важных персон», — пробрались к зарезервированным местам, загремели барабаны и зазвучали трубы — явно медные! Потому что звук оказался уж больно гнусавый. Зато громкий.
Вокруг сидели, полулежали или даже стояли римляне. Они зубоскалили, приветствовали знакомых, громко болтали с друзьями и соседями, и почти все — что-то жевали!
Да, еда имелась буквально у каждого! А кто не принёс с собой хотя бы пресной лепёшки, сейчас подзывал кого-нибудь из огромной армии резво снующих лоточников, выкрикивающих, что «только у них — свежайшее», и, разумеется, «по самой низкой цене»!
После фанфар все, наконец, расселись, и гул, крик и хохот сменился простым гомоном — уже заткнулись лоточники и зазывалы, а оказавшиеся на сиденьях зрители всё чаще глядели на арену, и мощные ворота на дальней её стороне.
Сэра рискнула оглядеться нормально. Нет, ничьего внимания она не привлекла. Очевидно, потому, что поработав над лицом, замаскировалась под адекватную спутницу мэтра Дониёра — даму лет пятидесяти, с золотой заколкой в волосах, и клипсами с бирюзой — как объяснил мэтр, уши прокалывать ещё не принято. Впрочем, все украшения изготовил и навесил сам мэтр: только «для придания должного соответствия эпохе и моде».
— С собой в Авалон не тащи! Захочешь — сделаю тебе прямо там такие же!
Вот уж нашёл чем привлечь! Заколка в волосах всё ещё досаждала своей массивностью. Но уж статус, похоже, придавала — местные матроны явно с завистью пялились на её благообразное красивое лицо, горделивую осанку, (Уж она вспомнила советы Васильева — «словно зажимаешь доллар между лопатками!») и богатые побрякушки!
Сам мэтр скромно обошёлся напомаженными волосами в мелких же кудряшках, (Дань уважения моде, введённой императором, как пояснил он!) и кулоном на толстой золотой цепи: ну, ни дать ни взять — «новый русский» из лихих девяностых! И чванливо-не-брежный взгляд ему удавался не хуже. Она и сама старалась глядеть на всё и всех так же.
Фанфары прозвучали во второй раз.
На арену вышли служители, встали по кругу лицом к трибунам.
Открылись двери огромного балкона, и туда вальяжно вплыли явно некие начальники — местные Большие Шишки: сенаторы, проконсулы, ликторы — словом, высшие армейские и гражданские чины.
Затем соизволил возникнуть у перил, ограждавших ложу, и сам Император.
Его все приветствовали стоя. Аплодируя, и что-то выкрикивая. Кажется, что-то о его щедрости и милости…
Ещё бы: сегодняшнее «шоу» оказалось полностью бесплатным — всё, как пояснил её спутник шёпотом — оплатило Государство! Так вот почему трибуны забиты — яблоку негде упасть!
Впрочем, это, конечно, был далеко не Колизей: Сэра прикинула, что чаша вмещает не более тридцати тысяч. И навеса, который должен бы прикрывать их от солнца, как она слышала, сделают в Колизее, здесь нет. Бедновато для «мировой Империи»!
Появление Императора совпало с третьими фанфарами.
На центр Арены вышел служитель — с поистине громовым голосом. (Ну, или это акустика была великолепной!) Объявил:
— Граждане Рима! Сегодняшние бои посвящаются памяти матери нашего великого и милосердного Императора Нерона, Агриппины Гай Германики! Прошу всех встать, чтобы почтить её светлую память!
С почтительным ропотом и шелестением подолов ряды поднялись со своих мест.
Все помолчали с полминуты. Распорядитель сказал:
— Благодарю, граждане Рима! Прошу занять свои места! — после чего удалился.
Начался «парад»: вокруг арены строем, или кучками прошли все те, кто должен был сегодня услаждать толпу своими страданиями и смертью: гладиаторы. Вот уж смотрела она на них с интересом!
Загорелые, большинство — сухопарые. Но попадались и крупные рослые — похожие на варваров. У таких и вооружение отличалось экзотичностью: длинные, в отличии от римских, мечи, палицы, секиры, цепы с шипастыми шарами… Полчаса спустя она с сожалением вздохнула: всё, парад закончен!
Сейчас начнётся бойня!
— А что это за листки у некоторых зрителей? — поинтересовалась она шёпотом.
— Программа выступлений. Погоди-ка, сейчас я и нам достану одну…
Не без удивления Сэра обнаружила, что почти все буквы знакомы, и она может вполне свободно читать по-римски. Вот только числа-цифры написаны латиницей, с иксами и палочками — не поймёшь, сколько всё же гладиаторов участвует в тех или иных схватках.
Нерон торжественно махнул рукой, все заорали, и шоу началось!
Разглядывая знаменитого злодея, она давалась диву: ну, раскормленная морда поперёк шире, ну, трясущиеся явно от обжорства, рыхлые щёки, ну, бочкообразная грудь, и пузо под ней… Она знала — он выступал (Или пытался, по крайней