– Что теперь? – спросила я.

Перед нами ехала полицейская машина. Том попросил меня включить сирену, и копмашина прижалась к обочине. Том вышел из «Кометы» и пошел к копам. Предъявил свой коп-код.

– Как вас зовут, констебль?

– ПиСи Бретингтон, – ответил водитель.

– Одолжите мне на минутку ваше перо.

– Нет проблем, инспектор Голубь, – ответил дорожный коп. – А что вы делаете на улице? Достал Вирт?

Констебль засмеялся.

Но Томми не обращал на него внимания. Он засунул перо себе в глотку и вызвал Колумба по волне карты, КАКОГО ХУЯ НАДО?

В голосе Колумба явственно слышалась ярость, и Том не удержался от улыбки.

– О… прошу прощения, Колумб, что помешал вам, – сказал он, глубоко кодируя свой голос.

КАКИЕ ВОПРОСЫ, ПИСИ… ПИСИ БРЕТИНГТОН, ТАК?

– Точно, Колумб. Я хотел попросить определить, одно место.

ТЫ ВСЕ ЕЩЕ РАЗГОВАРИВАЕШЬ СО МНОЙ?

– Естественно. Вы же – Король кэбов.

ТЫ НЕ СЛУШАЕШЬ ГАМБО ЙО-ЙО?

– Сроду не настраивался на эту пиратскую дрянь.

ОН РАСПРОСТРАНЯЕТ ОБО МНЕ УЖАСНЫЕ СЛУХИ.

– Он просто врун. Колумб, детка, ты найдешь мне место? Земляничные поляны? Там творится какая-то фигня, а я не могу вспомнить, куда поворачивать – налево или направо.

НЕТ ТАКОЙ ДОРОГИ – ЗЕМЛЯНИЧНЫЕ ПОЛЯНЫ.

– Пса в душу, опять ложный вызов.

НЕ ОТРУБАЙСЯ, ПИСИ БРЕТИНГТОН. ЕСТЬ КОЕ-ЧТО. СЕЙЧАС, ПОДКЛЮЧУСЬ К КАРТЕ… НАШЕЛ. ЗЕМЛЯНИЧНЫЕ ПОЛЯНЫ – НОВАЯ ДОРОГА.

– Насколько новая?

ЕЙ ДЕВЯТЬ ЛЕТ.

– Девять лет. Не сказать, что совсем новая.

НЕ НОВАЯ? СТРАННО.

В голосе Колумба слышна еще уловимая дрожь сомнения.

– Там есть Ботодом, на Земляничных полянах?

СЕЙЧАС ПОДКЛЮЧУСЬ… НЕТ, НЕТУ. НЕТ ТАКОГО ДОМА.

– А что вообще там есть?

СЕЙЧАС ПОДКЛЮЧУСЬ… НА ЗЕМЛЯНИЧНЫХ ПОЛЯНАХ НЕТ ПОСТРОЕК.

– Есть что-нибудь по Ботодому?

СЕЙЧАС… ДА, НАШЕЛ БОТОДОМ, ЗАРЕГИСТРИРОВАН В АРДВИКСКОЙ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЗОНЕ… НИЧЕГО ОБЩЕГО С ЗЕМЛЯНИЧНЫМИ ПОЛЯНАМИ, ЖИТЕЛЕЙ НЕТ. В ЧЕМ ПРИКОЛ, ПИСИ БРЕНИНГТОН?

– Похоже, у меня тухлый след, Колумб. Небось, какой-нибудь виртер.

Томми закончил сеанс связи и пошел обратно к моей машине.

– Поехали, Джонс. Ардвикская зона.

– Думаешь, это было умно, Том?

– Думаю, у нас фора в несколько минут.

Я бросила «Пылающую комету» вперед.

Белинда плавает в подземной воде; ее обнаженная плоть полностью покрыта вытатуированными улицами. Только на лице у нее нет карты. Она только что закончила обривать налысо голову и лобок, на бортике бассейна лежат тюбик бритвенного ваза и «жиллетт» для женщин. Рядом с ними стоит стакан, который Белинда взяла на кухне Гамбо, еще недавно наполненный «апельсиновым елеем», а теперь пустой. И ее рюкзак, внутри которого отдыхает бутылка «бумера», позаимствованная у Кантри Джо. Белинда – словно плавучая карта на волнах отчаяния. Этой ночью Ванита-Ванита отвезла ее в Волшебном Автобусе на Элдерли-эдж. Там Белинда подобрала Тошку, слегка помятого и поцарапанного после приключений в Черном Меркурии. После того как они пересекли границу, Белинда напряглась и застыла за рулем, но загруженная Гамбо Кривая дорожка сработала отлично: Белинду в упор не замечали сотни икс-кэбов, мимо которых она проезжала. Они вообще не регистрировали ее присутствие. Она стала тайным драйвером. Гамбо злился на нее за то, что она стреляла в Колумба, он сказал, что эти Пули им еще дорого обойдутся. Но в то же время его немало впечатлил рассказ Белинды про рай в Вирте.

– Наука открыла Эдем! – вопил он.

Белинде надо было вести передачу в 7:00. Она не могла сопротивляться. Не Гамбо загнал ее в угол, она сама себя загнала. Она устала. Устала удивляться и путешествовать, устала от дорог, уходящих в никуда. Она нашла убийцу Койота, но ничего не смогла сделать. Гамбо облазил все возможные волны в городе, пытаясь найти след девочки по имени Персефона, и не нашел ничего. Перед Виртом оказались бессильны даже пули. Каким образом молодая никудышная дронт может бороться со снами? Ей пришла в голову мысль, что она плывет по краю. Прочь от края, низвергнуться в сон, от которого нет пробуждения!

Крекер едет к тайному дому хиппи Гамбо. Персефона нашла этот дом на цветочной карте, показала на зеленых улицах. Теперь он обрел цель, Персефона назвала жертву – Белинда Джонс. Девушку необходимо искоренить. Он провалил первую попытку, но теперь ему дан приказ яркими цветами. Девушка, которую он должен убить.

Пальцы его правой руки конвульсивно играют с застежкой кобуры в кармане, левая рука лежит на руле.

5:30 утра. Где-то на Гайд-роуд, Крекер поворачивает направо – на грязную, заросшую дорогу к ардвикской промзоне. Он паркуется в месте под названием Уигли-стрит. Перед ним под красным утренним солнцем раскинулась заброшенная ржавая паутина железнодорожных веток. За рельсами сгрудились дома ардвикской зоны. Воздух одиночества овевает разрушенные заводы и призрачные склады. Ботинки Крекера стучат по тротуару. Один цветок из его награды приколот к лацкану. Он сорвал этот цветок с кожи Персефоны и теперь воображает, что это ее запах ведет его вперед – Персефона в цветке; она подсказывает, куда идти. В кармане – пистолет, разум Крекера разрывается на куски от воображаемых пуль. На пути встает громада Ботодома: все двери и окна покрыты цветами невероятной красоты. Внутрь здания нет прохода, каждая дверь намертво запечатана. Крекер слышит какой-то шум за углом переулка. Идет вдоль здания к внутреннему двору. Здесь на открытом пространстве собралась стая псов-бродяг хищного вида. У Крекера появляется отчетливое ощущение, что копам тут не рады. Работа превращается в кошмар. Потом он чувствует, как Персефона в глубине его души куда-то его тянет – часть шефа полиции всегда открыта для ласк лепестковой девочки. Цветок на его лацкане истекает влагой, увлекая его вперед. Этим способом Персефона приводит его к наглухо закрытой двери в переулке.

Здесь Крекер ждет.

Вокруг Колумба разворачивается город, расходится лучами из центра его сознания. Это Улей Манчестера. Последние несколько часов у Колумба были проблемы. Во-первых, в его сердце застряла пуля из Реала, выпущенная Белиндой. Это неприятно, не больше, но сейчас ему совсем ни к чему отвлекаться. Все, что ослабляет его, – ослабляет карту. К тому же из-за этого ублюдка Гамбо против него, похоже, ополчился весь город. Естественно, иксеры остались верны до последнего, просто люди больше не хотят на них ездить. Ну, это изменится, когда новая карта будет готова; никуда не денутся, придется ездить, и Колумб получит немало денег. Сканируя карту, он видит шефа полиции Крекера, как тот едет по Ардвику; коп-волна Крекера переведена в стелс-режим. Что там задумал этот дурачок? По идее, он должен обеспечивать безопасность Персефоны. Должен вернуть назад такси-беглянку. Колумб не может действовать, пока этой машины нет. Еще он видит вирткопа по имени Томми Голубь. С ним теневой коп Джонс, женщина, которая вчера влезла в его дела. Что там с этим Крекером, он что, не может держать игроков под контролем? Ему отказала его природная дальновидность? Джонс и Голубь едут в одной машине, и тоже в Ардвик. Что там такое? Колумб рассчитывает совместные траектории Крекера и Голубя и получает точку их пересечения: Ботодом. Этот коп, как там его звали, ПиСи Бретингтон, несколько минут назад тоже спрашивал про Ботодом. И еще эта новая дорога, Земляничные поляны. Зачем Совет ввел в систему новую дорогу девять лет назад, а потом так ее и оставил? Ни домов, ни построек, вообще ничего. Из-за этих раздумий Колумб просматривает Земляничные поляны в увеличении. Нет ничего: улица пустынна. Колумб вызывает власти, соединяется с неким Дэвидом Гледдерсом из Отдела градостроительства. Гледдерс не сразу признает Колумба, жалуется, что слышал о нем кучу гадостей. Колумб посылает по перу в ратушу выжигающую волну.