Ни в одном из них не мелькала стройная тень. Семен вздохнул.

В подъезде стоял запах жареной картошки, и Семен, вспомнив об изысканном столе на банкете у главного, неожиданно почувствовал, что с удовольствием бы поел. «Черт, надо было пожрать… — рассеянно подумал Семен. — А не моя ли это Роксана жарит-парит для своего Сирано? Ведь все спят…»

Лифт тронулся, и Семен с сожалением подумал, что запах картошки остался внизу.

Он подошел к двери, посмотрел себе под ноги в надежде обнаружить коврик, но не обнаружил. Затем за неимением зеркала оглядел себя сверху вниз, приложил ухо к двери, чтобы понять, что делается в квартире, ничего не услышал и, зажав ананас под мышкой, позвонил.

Оксана, с гладко зачесанными и стянутыми тугим узлом на затылке и еще влажными после душа волосами и почти без косметики, была хороша, как никогда, но Семену показалось, что выражение ее лица не вполне соответствует моменту — красавица была то ли расстроена, то ли напряжена. «Это вам, — проговорил Семен и протянул ей цветы. — И это тоже. И еще…»

Пока Оксана принимала дары, Семен открыл сумку и достал две бутылки «Моэта». «О, — сказала Оксана и кисло улыбнулась, — мое любимое… Раздевайтесь…»

Повесив куртку и с доброжелательным интересом оглядев квартиру, обставленную в соответствии со вкусом и финансовыми возможностями владелицы (в ту пору — начинающей модели из Балашихи), Семен рассеянно проговорил: «Вот, значит, как живут красавицы», — и тут же отразил, что хозяйке замечание не понравилось. «Кретин, однако», — ругнул себя Семен, поспешил добавить «Как у вас мило!» и в ту же секунду понял, что испытывает столь несвойственное ему чувство неловкости.

В комнате, освещенной торшером под красным шелковым абажуром с пумпочками, стола с разносолами не наблюдалось. Рядом с диваном на утлом журнальном столике сиротливо стояла бутылка «кампари» в компании двух стаканов и пакета апельсинового сока. «Хорошо хоть торт прихватил», — подумал Семен, растерянно озираясь, пока хозяйка отлучилась в кухню, и опять поймал себя на том, что всерьез хочет есть. «Как бы почувствовать себя сатиром, продирающимся сквозь кустарник в погоне за нежнотелой нимфой… или дриадой?.. или какие там еще у них были бляди? И неужели виной всему — финансовый момент? Старею, однако».

В комнату вплыла Оксана, держа в руках поднос с тортом и необходимой посудой.

— Позвольте, я вам помогу, — галантно предложил Семен и расставил на столе тарелочки.

— Ананас будете? — поинтересовалась Оксана без малейших признаков энтузиазма.

«Сей фрукт, Оксаночка, требует большого умения, — объяснял Семен, сидя за кухонным столом и ловко орудуя острым ножом. — Видите, какие тут колючки… Если они попадут в рот… — он покачал головой, — будет о-очень неприятно. Но главное… главное уметь его выбрать. Знаете, как выбирают ананасы?..»

Пока Семен объяснял, в чем состоят хитрости и секреты приобретения ананасов, Оксана, исподтишка рассматривая плотную фигуру и большую розовую лысину своего гостя, задавалась одним-единственным вопросом: «Интересно, привез этот козел деньги или нет?»

— Сейчас мы его разрежем… вот так… и положим на тарелочку… Теперь попробуйте этот кусочек и скажите… — Семен подцепил на вилку сочный ломтик и поднес к ее губам. — Ну? Каково? А-а, то-то и оно… А хотите, зальем это шампанским? Помните, как у Северянина? «Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском! Весь я в чем-то…» — Семен прервался, поймав на себе ее насмешливый взгляд. — М-да… В чем, собственно?

Оксана, незнакомая с творчеством поэта Северянина, молчала.

— М-да, — повторил Семен и пробормотал: — Кто в чем, кто в чем… Дорогая, улыбнитесь… И давайте перейдем в комнату, только прихватим с собой какой-нибудь резервуар для этого… компота, так сказать…

— Ну вот, теперь я уж точно и в норвежском, и в испанском, — сказал Семен, устроившись на диване рядом с Оксаной. — Сейчас мы выпьем, и вы забудете о своих неприятностях и взглянете на меня чуть веселее, чуть ласковее, альпинистка моя, скалолазка моя… За вас, о прекрасная дама!.. За ваши глаза, о чудная!

Семен с жадностью выпил и, глядя, как Оксана маленькими глотками поглощает содержимое бокала, с горечью думал, что «за такие бабки» она могла бы быть и повеселее и что он явно заслужил что-нибудь получше, чем кривую улыбку и пачку сока. «Может, я что-то неправильно понял?.. Нажраться, что ли?..»

Когда ананас был съеден, а на дне второй бутылки оставалось совсем немного, Семен, прильнув к Оксаниной руке, страстно зашептал: «Какая кожа, мой Бог!.. какая кожа!.. шелк, мед с молоком… о, дивная!»

Он притянул ее к себе, впился в губы страстным поцелуем и, не выдержав, начал стаскивать с нее футболку. «Подожди, я сама… — прошелестела Оксана, мазнув ладонью по его щеке и слегка отстраняясь. — Пойдем в спальню…»

Семен покрывал страстными поцелуями ее грудь, когда в кармане скинутых на пол брюк заверещал мобильник.

— Да! — злобно рявкнул Семен, с трудом отрываясь от своей дамы и бросая беглый взгляд на дисплей — номер был ему незнаком.

— Семен Борисович? — произнес мужской голос и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Позвольте мне не представляться, чтобы не тратить время, ни ваше ни свое, — мое имя вам все равно ничего не скажет — и сразу перейти к делу. Я располагаю интересующей вас информацией относительно убийства господина Сапрыкина. Другими словами, я готов назвать вам имя убийцы — за некоторое вознаграждение, разумеется… И если вы хотите получить эту информацию первым, то жду вашего ответа немедленно — без проволочек и предварительных условий.

Семен хотел уточнить: «Про остальных жмуриков тоже расскажете?» — но почему-то сдержался.

— Сколько вы хотите? — сухо спросил он.

— Десять тысяч.

— Десять тысяч — чего? — на всякий случай поинтересовался Семен.

— Не смешите.

«Что-то все сегодня хотят от меня именно десять тысяч… К чему бы это? Уж не к дождю ли?» — подумал Семен, зевнул и, закрывая рот, нервно клацнул зубами.

— Такая сумма требует гарантий.

— Это не должно вас беспокоить. Ваша гарантия — это я.

— Ну-ну.

Семен усмехнулся, и вдруг ему показалось, что он уже где-то слышал этот голос, только никак не мог вспомнить — где и когда. «Хорошо бы все-таки это понять, но не на встрече, а пораньше… и лучше всего прямо сейчас — не люблю я сюрпризов… Как же быть? Пусть еще что-нибудь прокукарекает…»

— Я смотрю, вы прямо граф Монте-Кристо… А? Товарищч? Вы часом не граф Монте-Кристо?

— А он вас чем-нибудь не устраивает?

«Блин, что происходит, а? О чем это мы?»

— Ну отчего же? Только если я правильно помню, у него была пренеприятная привычка являться своим старым знакомым в виде призрака.

— А вы боитесь?

— Чего? — опешил Семен.

— Призраков.