– Не беспокойся!

Ксения прошла мимо центрального входа и остановилась возле неприметной дверцы, на которой было написано: «Высокое напряжение! Опасно для жизни!» Не обращая внимания на предупреждение, она достала ключ и открыла дверцу, за которой не оказалось никаких проводов, изоляторов или прочего электрического оборудования, – только металлическая лестница, уходящая вниз, в темноту.

Ксения пошарила на стене, нашла выключатель, и наверху вспыхнули лампы, осветившие лестницу.

– Ну вот, все в порядке, пойдем!

Женщины закрыли за собой дверь и пошли вниз по громыхающим ступеням.

Вскоре лестница закончилась и они оказались на бетонной площадке, перед тележкой вроде той, на которой Надежда ехала в свое первое посещение «Сансары». Только эта тележка была двухместной.

Они сели, и Ксения приложила к светящемуся сенсорному табло какую-то карточку. Тележка покатилась вперед.

Как и прошлый раз, сначала она ехала медленно, потом начала разгоняться, набирая скорость, и наконец стремительно понеслась. По сторонам так же проносились разноцветные огни и какие-то круглые окна, которые вскоре слились в сплошную светящуюся линию.

Теперь Надежде не было страшно, она чувствовала только восторг и азарт от быстрой езды.

Наконец движение начало замедляться, и через несколько минут тележка остановилась в темном помещении, похожем на подземный туннель метро.

Ксения наверняка была здесь не впервые, она уверенно выбралась из тележки, помогла выйти Надежде и направилась вперед по туннелю.

Вскоре они свернули в боковой коридор, прошли по нему еще метров пятьдесят и остановились перед металлической дверью.

Ксения открыла эту дверь и шагнула вперед. Надежда последовала за ней.

Они оказались в большом, ярко освещенном зале. Надежда вспомнила, что в прошлый раз видела его через круглое, похожее на иллюминатор окно.

В центре зала, стоя на коленях, шеф торопливо собирал на полу тот самый злополучный пазл, то и дело оглядываясь на огромное, в полстены окно, в которое заглядывала полная луна. Казалось, он спрашивал у луны совета, как быстрее и лучше сделать свою таинственную работу.

Только сейчас Надежда увидела, что лунный диск удивительно похож на человеческое лицо, с явным интересом наблюдающее за работой шефа.

Мандала на полу постепенно приобретала законченный вид.

– Надо остановить его! – прошептала Ксения и шагнула вперед.

Внезапно рядом с ней возник смуглый человек в шафрановой тоге. Тот самый монах, который прошлый раз создавал песчаную мандалу. Он повелительно и властно взмахнул рукой…

Ксения попыталась сделать еще один шаг – но не смогла, словно наткнулась на невидимую стену. Надежда тоже попробовала шагнуть вперед – и тоже столкнулась с невидимой, прозрачной стеной. Стена эта была не твердой, как стеклянная, а скорее мягкой и податливой, как театральный занавес или как густой туман, поднимающийся над утренней рекой, но преодолеть ее было невозможно.

Надежда вопросительно взглянула на монаха. Тот округлил глаза и поднес палец к губам, а потом показал глазами на человека в центре зала – мол, смотри, что будет, но не вмешивайся.

Шеф выложил еще несколько деталей… Пазл был почти завершен, но одной детали, в самом его центре, не хватало.

– Где же она? Куда подевалась? – проговорил шеф безнадежным голосом, а потом повернулся к лику луны, словно ждал от нее ответа.

Надежда была готова поклясться, что лунный лик издевательски усмехнулся.

А потом…

Потом буддийский монах в шафрановой тоге шагнул вперед, сквозь им же созданную невидимую стену, и вытянул вперед правую руку, в которой была горсть песка.

Он бросил песок в сторону шефа, и жалкая горсточка на глазах превратилась в песчаный смерч, закрутилась воронкой, подхватила шефа, завертела его в своем водовороте…

Еще секунда – и песчаный смерч исчез, а вместе с ним исчез и тот человек, который только что пытался сложить мандалу.

Монах повернулся к Надежде и властным жестом протянул к ней руку.

В первое мгновение она подумала, что он создаст еще один смерч, который унесет в неизвестность и ее, но тут же поняла, что нужно монаху, и положила в его раскрытую ладонь последнюю, недостающую деталь роковой головоломки.

Монах кивнул, улыбаясь, и положил последнюю деталь в центр пазла, а затем рядом с пазлом принялся создавать песчаную мандалу. На этот раз дело пошло гораздо быстрее, и через несколько минут узор был готов.

Произнеся нараспев фразу на древнем непонятном языке, монах хлопнул в ладоши и дунул на песчаную фигуру…

Над ней тут же возник воздушный вихрь, который в долю секунды втянул в себя мандалу.

«Стоило ли так долго трудиться над ней, чтобы тут же уничтожить?» – подумала Надежда и почувствовала на себе чей-то пристальный, внимательный взгляд.

Она повернулась – и увидела смуглый лик луны.

Это луна смотрела на нее и, казалось, шептала:

– Все в мире связано. Все в мире мимолетно – и все вечно. И мимолетное – самое долгое и прочное из всего сущего. То, что мандала разрушена через секунду после того, как была создана, не отменяет ее величия, напротив, показывает, что она связана с вечностью жизни, с непрерывностью рождения, смерти и нового рождения…

– Это для меня как-то сложно, – проговорила Надежда, ни к кому не обращаясь, и вдруг осознала, что идет по улице, что над городом медленно встает рассвет, и его приветствует радостный птичий хор. На деревьях вокруг набухают почки, а воздух напоен первозданной свежестью, и небо такое чистое, как будто его только что вымыли.

Весна. В город пришла настоящая весна.

«Окна нужно помыть», – подумала Надежда.