Можно войско разделить и начать войну одновременно со Всеволодом Юрьевичем и Ростиславичами, — сказал Владимир Переяславский.

— А я бы натравил на Смоленск половцев, — высказался Всеволод. — К такой напасти Ростиславичи вряд ли готовы.

— Что скажешь ты, брат? — обратился к Игорю Святослав.

Игорь предложил замириться с Давыдом, вернув ему пленных дружинников.

— Потребует Давыд отступное серебром, дать ему отступное, — сказал в конце Игорь.

Святослав после долгого раздумья промолвил:

— Я старше Ярослава, а ты, Игорь, старше Всеволода. Так я теперь вам вместо отца и приказываю тебе, Игорь, оставаться здесь и оберегать Чернигов. Ярослав останется в Киеве. А я со Всеволодом и Владимиром пойду выручать рязанского князя и сына своего Глеба.

Святослав и половецкое войско разделил надвое: с Игорем оставил орду Кончака и его брата, с собой взял ханов Гзу и Осолука.

Пленённую Давыдову дружину Святослав отправил в Киев.

К Давыду умчался гонец с предупреждением, если вздумают Ростиславичи мечами греметь в отсутствие Святослава, все пленники будут умерщвлены.

В начале июня пешие рати киевского князя в насадах двинулись вверх по Днепру, конные полки шли берегом.

В ту же пору пришла весть о смерти от болезни младшего из Ростиславичей, Мстислава.

Ярослав, узнав об этом, возрадовался и не спешил ехать в Киев, полагая, что Давыду и Рюрику ныне не до мести.

Внезапно из Киева прибыл гонец, сообщивший, что Рюрик с дружиной ворвался рано поутру в Киев, побил людей Святославовых и освободил смолян из поруба.

— Теперь в порубе сидят те из киевлян, что сторону Ольговичей держали, — сообщил гонец. — Рюрик призвал на подмогу князей луцких, Всеволода и Ингваря. Да послал за помощью к Ярославу Осмомыслу.

— А где Давыд? — спросил Игорь.

— Ушёл в Смоленск, собирает войско, чтобы ударить в спину Святославу, — ответил гонец.

Ярослав от услышанного чуть дара речи не лишился. Кто бы мог подумать, что у Ростиславичей достанет дерзости захватить Киев! И что будет, если Ярослав Осмомысл подобно луцким князьям окажет поддержку Ростиславичам?!

— Написал бы письмо своему тестю да растолковал бы, кто ему истинный друг, а кто враг, — подступил к Игорю Ярослав. — Поторопись, Игорь. Коль придут к Рюрику галичане, нам его не одолеть будет. И Святослав далече...

Но Игорь думал о другом.

— Надо немедля на Давыда идти, — сказал он, — не дать ему против Святослава выступить.

— Ополоумел ты, что ли, брат! — воскликнул Ярослав. — Уйдём мы из Чернигова, кто оборонит город от Рюрика, коль он сюда пожалует?

— Без галичан Рюрик из Киева и носа не покажет, — заметил Игорь, — а покуда подойдут галичане, мы к тому времени разобьём Давыда и вернёмся назад.

— А ну как не успеем?

— Успеем, брат.

— Так, может, сначала на Киев двинем, покуда галичане не подоспели?

— С наскока нам Киев не взять, а на долгую осаду у нас времени нет, — возразил Игорь. — К тому же я не хочу, чтобы половцы киевскую волость пограбили, ведь это владение Святослава. Пускай лучше грабят волость Давыда.

Ярослав нехотя, но согласился с мнением Игоря. И хотя по возрасту старшинство было за Ярославом, он тем не менее уступил главенство над объединённым войском Игорю, зная его ратное умение.

Игорь полагал, что Давыд станет собирать войско близ Смоленска в своих коренных землях, поэтому хотел вести черниговские полки, половцев и свою дружину прямиком к Смоленску. Однако полоцкий князь Всеслав известил Игоря, что Давыд сговаривается с друцким князем Глебом против Ольговичей. Всеслав был готов вместе с братом Брячиславом заступить в стремя против Давыда и Глеба Друцкого, который являлся их злейшим врагом.

Игорь повёл войско к реке Дручь, на которой стоял город Друцк.

Дремучие хвойные леса соседствовали с болотными топями, где кишели комары. Маленькие речушки терялись в лесных дебрях. Солнце каждое утро всходило на небосклон из-за дальнего леса, а вечером пряталось за верхушками вековых сосен.

Половцы чувствовали себя неуверенно на узких лесных дорогах. Во время стоянок их шаманы колотили в бубны и нараспев выкрикивали заклинания, отгоняя злых духов, которые мерещились суеверным степнякам в просветах между деревьями.

* * *

Редкие селения по берегам рек и на лесных вырубках встречали идущее на северо-восток воинство пустотой и безмолвием. Лесные жители всегда отличались осторожностью, поэтому загодя прятались в лесу, сами уходили и угоняли скот.

К Друцку черниговские рати подступили в середине лета.

Город стоял на крутом берегу Дручи, его окружали высокие земляные валы. На них возвышались стены и башни из дубовых брёвен, сверху укрытые тесовой кровлей. Перед валами пролегал глубокий ров, заполненный водой из Дручи. Город был как бы на острове.

— И невелик городок, а неприступен, — промолвил Игорь, озирая с холма укрепления Друцка.

Находившийся тут же Ярослав недовольно пробурчал:

— Ты сам пожелал забраться в эти дебри. Вот и думай теперь, как воевать станем.

В словах Ярослава явственно слышалось и другое: в случае неудачи вина будет не на нём.

Игорь расположил войско станом за ближним лесом, так, чтобы перекрыть обе дороги, ведущие от Друцка к Днепру и Смоленску. «Ежели и придёт помощь к Давыду и друцкому князю, то непременно оттуда», — рассудил он.

Покуда черниговские дозоры обшаривали местность вокруг, а воины в стане готовились к штурму, из Друцка пожаловали послы.

Игорь встретил послов в своём шатре, где были Ярослав, половецкие ханы и военачальники черниговских ковуев. Пусть узнает друцкий князь, какая у них сила!

Глава посольства, рыжебородый осанистый боярин, гневно обратился к Игорю:

— Почто вы здесь? Мы вас сюда не звали и мира с вами не нарушали!

— Давыд Ростиславич зло замыслил против Ольговичей, потому мы здесь, — ответил Игорь, — ибо друзья Давыда — наши враги. Пусть князь твой выдаст нам Давыда с головой, тогда мы уйдём, не причинив вреда вашей волости. А нет — Бог нас рассудит!

— Давыда нет в Друцке, — нахмурившись, промолвил рыжебородый. — Вот уже шесть дней, как он ушёл те себе в Смоленск, оставив нашему князю свою дружину.

— Готов ли ты крест целовать на этом? — спросил посла Ярослав.

— Говорю как на духу, — ответил рыжебородый, не пряча глаз. — Нету Давыда в Друцке.

» Ярослав, переглянувшись с Игорем, послал дружинника за священником.

Священник в тёмной грубой рясе вступил в шатёр, неся в руках большой серебряный крест с телом распятого Христа на нём. Был он немолод, в тёмной бороде виднелась седая прядь.