– Что случилось, миссис? Я что-то сделала не так?

– Нет-нет, – подняла на нее глаза Грета. – Просто я скучаю по своему старому дому, я давно не получала писем от матери из Йорка. Может, с ней что-то случилось?

– Этот Йорк, он как Нью-Йорк?

Грета вздохнула:

– Он появился за тысячу лет до твоего города. Пришли римские легионы и стали там лагерем, потом там поселились викинги, а короли и королевы приезжали в Кафедральный собор. Смотри…

Она достала небольшую сумочку с дорогими ее сердцу открытками, чтобы показать девочке виды родного города.

– Ух ты, такое все старинное, как из книжки сказок! И вы там жили? Зачем же вы оттуда уехали?

– Это длинная история, но в один прекрасный день, когда мы разбогатеем, мы поплывем туда на корабле и снова увидим все это собственными глазами. Я повезу тебя в Стоунгейт посмотреть на магазины и шляпную лавку, где работала моя сестра Китти.

Она помолчала.

– Китти умерла. Ты своими рыжими волосами ее немного напоминаешь.

– Они никому не нравятся. Я длинная и некрасивая, поэтому мне велели надеть этот берет и стоять позади остальных, чтобы не было видно моих костлявых ног. Однажды меня обрили наголо. Я надеялась, что волосы станут светлыми, но они стали еще рыжее. – Родабель потянула себя за косу. – Я их почти всегда прячу.

– Господь Бог наградил тебя такими волосами. Никогда не стыдись их.

Грета вытерла глаза краем передника.

– Давай повесим это пальто проветриться. Как раз ветерок подул. – Немного помолчав, она сказала: – Однажды мы вернемся в Йорк.

– В старый Йорк, не новый[21], так точнее.

«Что же я расхныкалась, когда у этой девочки в жизни вообще нет ничего и никого?» – отчитала себя Грета за эгоизм.

У меня там остались родные, а тут меня ждут приключения, и у меня есть навыки, благодаря которым я могу зарабатывать в этом городе, изобилующем жемчугом.

Она улыбнулась, размышляя над тем, чем они могут заняться, чтобы заработать на дорогу домой.

В тот день на Джема навалилось все разом. На лесопилке на работу не вышел его лучший бригадир, пришла новая партия леса, сломался станок, а на пристани скопилась необработанная древесина. Еще у него была короткая деловая встреча с бизнесменом, который искал помещения для консервного завода, и он получил письмо от Эффи с жалобой на то, что он уделяет ей мало внимания.

После дня, проведенного в жаре, дыму и пыли, наслушавшись пьяной болтовни речных рабочих, Джему нужно было где-то поразмышлять в тишине и покое. Он направился в бильярдную «Хоги», где встретил недавно приехавшего сюда англичанина, который занимался скупкой жемчуга в окрестных лагерях, – долговязого мужчину со светлыми бакенбардами, постоянно погруженного в свои мысли. Сегодня он с угрюмым видом сидел за кружкой пива, и вид у него был такой, будто все мыслимые несчастья обрушились на его голову.

– Не возражаете, если я присяду? – спросил Джем, грузно опускаясь на скамью, обтянутую тканью с шотландским рисунком.

Англичанин удивленно на него посмотрел и пожал плечами.

– Недавно в городе? – предпринял Джем попытку завязать разговор.

Незнакомец вызвал у него любопытство: он не был похож на обычных скупщиков, которых часто встречал Джем. Мужчина кивнул и представился:

– Эбен Слингер, из Англии.

– Джеймс Бейли, из Шотландии. Удивительно, что столько британцев оказывается по эту сторону океана. Вы занимаетесь жемчугом?

– Что, это заметно? – улыбнулся Эбен. – Да, в это время года в местах, где реки им полны, можно кое-что найти.

– И давно вы в городе?

Джем заметил жадный блеск в глазах этого человека, прикидывающих стоимость всего, что попадало в его поле зрения. Он и его окинул оценивающим взглядом.

– Слишком давно. Мы приехали в восемьдесят шестом… Я бы не хотел пережить еще одну такую зиму, как прошлая, но как отправной пункт место хорошее. Вы тоже торговец?

– Нет, уже нет, с тех пор как получил постоянную работу на лесопильном заводе, но меня интересуют новые предприятия. Так вы, значит, не в лагере живете?

– Нет, у нас с женой дом дальше по этой улице. Я предпочитаю путешествовать, она предпочитает оставаться дома. Жизнь в лагере не для женского пола, не так ли?

– Ловцы – хорошие ребята, если к ним правильно относишься, но я бы не пошел в их лагерь в субботу вечером в самый сезон. Тут попадаются совсем дикие парни с собаками и дубинами, которые не любят посторонних. Вашей жене нравится здесь? Тут много работы для женщин в городе и на фермах, если у вас есть такая потребность.

– Моя жена не работает.

Джем заметил по выражению лица собеседника, что задел его за живое.

– Работаешь не жалея себя, чтобы у них было все необходимое, а они так и норовят своевольничать за твоей спиной. Вот взяла сироту с этого поезда. Одному Богу известно зачем…

– А я только что получил письмо от невесты, она жалуется, что уделяю ей мало времени, но мужчина должен чего-то добиться в этой жизни, пока молод, вы с этим согласны?

Джем понимал, что не следует говорить о таких вещах с незнакомцем, но он так вымотался за этот день, что ему захотелось с кем-то поделиться наболевшим.

– Именно так, – кивнул торговец. – Мой вам совет, сэр, не обременяйте себя семьей, пока это возможно. Иначе придется тащить весь этот груз семейных проблем, выслушивать претензии. Еще виски? – спросил он, поднимаясь с пустым стаканом.

Улыбнувшись, Джем отказался:

– Спасибо, мне нужно возвращаться домой, а то Марта отчитает меня за то, что не пришел вовремя и ужин остыл. Рад был познакомиться с вами, Слингер. Это маленький городок, еще увидимся.

Англичанин кивнул и, отвернувшись, уставился на огонь, полыхающий в камине. «Несчастный парень, – подумал Джем, – так натерпелся от жены-мегеры, что вынужден тут засиживаться допоздна. С этой парой лучше дел не иметь».

«Некоторым достается все, – размышлял Эбен, когда, шатаясь, возвращался домой по Ист-стрит. – У этого Бейли, судя по отлично сшитому костюму, все идет как надо. У него, надо полагать, хорошо оплачиваемая должность на каком-нибудь большом лесопильном заводе, дом и домработница. Здесь Бейли явно сопутствует успех, в то время как я все еще скитаюсь в поисках удачи. Несправедливо, что шотландцу все так легко дается. Как он смог так преуспеть за столь короткое время? Он, должно быть, завязал нужные знакомства, но как и мне сделать то же самое?»

Поднимаясь по лестнице к крыльцу, Эбен увидел свое старое пальто, вывешенное на веревке. Он его снял, рассудив, что кто-нибудь может стащить его вместе со всеми инструментами, лучшей трубкой и тайным запасом, спрятанным за подкладкой. Эта женщина, видно, не понимает, что оно ему служит и рабочим кабинетом, и сейфом, и маскировкой. Но если он ей об этом скажет, она, чего доброго, начнет его обшаривать и потихоньку таскать жемчуг для собственных нужд.