- Я же вам уже сообщал цену, герр Вайс, – отвечал продавец, но теперь он готов был немного даже уступить, лишь бы побыстрее распрощаться с этим сумасшедшим.

Глава 27

В одной из зал, где работал доктор Мюррей, герцогиня лежала обнажённая на столе под яркими лампами. Это была не та зала, где кровь и гной заливали железные столы, на которых лежали вскрытые трупы или ещё живые существа. Эта операционная зала предназначалась для господ и поэтому была идеально чиста. И леди Кавендиш лежала на накрахмаленной простыне, и свет падал на неё с нескольких точек. Доктор, Сунак и ещё три человекоподобных ассистента склонились над герцогиней и внимательно рассматривали её тело. На Мюррее были специальные очки с очень толстыми линзами. Он приближал своё лицо почти вплотную к коже леди Джорджианы, чтобы всё как следует рассмотреть. Потом он поднял голову и взглянул на неё; его зрачки через толстые стёкла выглядели огромными. И он произнёс:

- Ни одной фрагмента некроза, кожа вполне эластична, упруга, насыщенная пигментация, с вашей кожей всё в порядке, миледи. Я не нашёл ни одного места, где она плохо снабжалась бы кровью.

Леди Кавендиш молчала. Она лежала на столе, и лампы светили ей прямо в лицо, поэтому она не открывала глаз. Герцогиня знала: доктор нахваливал сам себя – конечно, это ведь он пересаживал ей кожу. Кожа, конечно, села неплохо, но и не так идеально, как пытался преподнести мистер Мюррей. А доктор тем временем продолжал:

- Пока я не вижу необходимости её менять. У вас кожа молодой женщины. Лучше займёмся глазами. Мне давно не нравятся ваши глаза, миледи, – конечно, глаза ей ставил предшественник, почему бы Мюррею не покритиковать его работу? – Глаза ваши плохо закреплены, недостаточно стянуты мышцами, от этого и все проблемы. Прикажите своим людям подыскать хорошего донора, и мы поставим вам новые, молодые глаза. А с кожей торопиться нет нужды; тем более, после того как я подготовлю вам очередную порцию эликсира, вы пройдёте следующую стадию омоложения, и кожа соответственно поднатянется.

Осмотр. Мерзкие, непонятные существа вокруг неё. Она, когда её только укладывали на стол, увидела вытянутое рыло одного из помощников доктора. У другого были очень длинные пальцы, они блестели, как мокрые, наверное, они были липкие. И леди Кавендиш не очень хотелось, чтобы эти пальцы прикасались к ней. Но она не протестовала. Если нужно, пусть склоняют над нею свои омерзительные морды ассистенты доктора. Пусть к ней прикасаются жабьи пальцы, пусть раздражающе гнусавит первый помощник Мюррея, отвратительный Сунак, – она готова была всё это вынести ради своей цели.

Леди Джорджиана терпеливо пережидала осмотр, и то, что уродливые пальцы трогают её тело, а десяток глаз рассматривает её, не волновало её так, как услышанные ею слова.

Кажется, этот яйцеголовый пытался ею манипулировать, Мюррей надумал разговаривать с нею немного свысока, как врач с пациентом, а не как человек, который полностью зависел от герцогини. А ведь именно она оплачивала из своего кармана все его изыскания. Все его научные успехи за последние годы, признание мировым учёным сообществом были и её заслугой. Все пятнадцать лет он существовал и работал за её счёт. И что было немаловажно, все эти годы она прикрывала его от преследований, которые были неизбежны при его не очень-то благовидных опытах. Поэтому леди Джорджиана, оттолкнув от себя чью-то лапу, села на своём ложе и, проморгавшись от яркого света, заговорила:

- Послушайте, любезный доктор, мне не нравится эта кожа, донор была не так молода, как я надеялась. Доктор Мюррей, эта кожа стара, и я хочу себе новую кожу. Я хочу кожу от молодого донора. И ещё я хочу, чтобы новая кожа сидела на мне лучше, чем эта, - она подняла руку и оттянула складки кожи под мышкой, - я не хочу, чтобы следующая кожа отвисала бы так же, - потом она сжала кожу на животе, - и этой лишней кожи я не хочу видеть. И этого ужаса тоже, - она сжала кусок кожи над своим лобком. – Потому что это отвратительно. Слышите, доктор, отвратительно.

«Это всё действие прошлого эликсира, он хоть и не усвоился ею полностью, но даёт о себе знать. Старуха неудержимо желает спариваться, но стесняется своего нынешнего вида, наверное, она желает спариваться с кем-то новым, так как мужа эти её складки вряд ли удивят, в общем, теперь её не остановить и спорить с нею бесполезно», – меланхолично подумал доктор и ответил:

- Миледи, лишние складки на лобке… Это всё свойства вашего нынешнего скелета, но я попытаюсь всё это исправить, сгладить за счёт жировых отложений. Как только вы подберёте нового донора, я начну подготовку к операции, но всё равно я рекомендовал бы вам сначала поменять глаза.

- Я сама решу, что для меня важнее, - произнесла леди Кавендиш, слезая с медицинского ложа и принимая халат от Бетти, старой своей служанки, которая была допущена до тайн герцогини и до операционных зал. – Как только донор будет найден, вам его пришлют для ознакомления.

- Я в полном вашем распоряжении, миледи, - заверил доктор её Мюррей. А его ассистенты низко ей поклонились.

Она закончила и вышла в соседнюю комнату одеваться, а Бетти пошла за нею, неся её одежду.

Покончив с этим, герцогиня расположилась в гостиной в ожидании пятичасового чая - она себе не изменяла; удобно усевшись на диване, она взяла в руки всё тот же каталог, в котором были собраны все самые дорогие камни Европы. Пару минут поразглядывав их через увеличительное стекло, она взяла в руки колокольчик и позвонила. Не прошло и десяти секунд, как на пороге залы появился дворецкий.

- Джеймс, был ли ответ на ту мою телеграмму, что я отправляла в торговый дом «Мусаифф»?

- Нет, миледи, ответа оттуда не было.

Это было возмутительно. Леди Кавендиш очень не любила, когда ею пренебрегают. Она прекрасно понимала, что это не то пренебрежение, когда какие-то люди хотят или пытаются её унизить; нет, скорее это была игра заядлых торгашей на повышение цены.

«Ах, извините, леди Кавендиш, что не ответили на вашу телеграмму немедля, всё суета, суета. Очень много дел. У нас куча разных телеграмм. Нам пишут герцогини и княгини, и все они в очередь стоят за нашими камнями, за всеми не уследишь, всем вовремя не ответишь, уж простите».

Эти мерзавцы прекрасно знали, что их камень заинтересовал герцогиню, и