— Уверена, она заметила особую примету Сьюзен — ожог на руке, и все время скрывала руки шалью или пелериной, не надевала слишком открытых платьев. Вчера, я думаю, она просто позабыла об осторожности, что и дало мне возможность разоблачить ее. Иначе сейчас я не оплакивала бы сестру, а страдала бы из-за того, что она выросла преступницей!

— Не знаю, какое из этих несчастий горше, — помрачнела миссис Милберн, не подумавшая о такой возможности раньше. — Вам придется справиться с этим горем и жить дальше, дорогая мисс Линдси… Наверное, здесь вас так и будут называть «миссис Верней».

— Не думаю, что останусь, — печально ответила Эмма. — Миссис Ричмонд не захочет, чтобы я была ее экономкой, я в этом уверена.

Миссис Милберн не стала спорить. Хозяйка дома в самом деле слишком переживала из-за того, что подумают ее друзья о событиях в Ричмонд-холле, и экономка — бывшая актриса — ей явно не подходит.

— Полагаю, вы найдете себе другое занятие, — утешительным тоном произнесла она.

Мисс Линдси согласно кивнула. Она не предполагала, что ей так скоро придется воспользоваться предложением Шарлотты Фелтвик, но была рада, что у нее есть такая возможность. Навряд ли Шарлотту и мистера Беркли смутит нынешняя репутация Эммы, скорее, они позабавятся, представив, как разозлится леди Фелтвик, узнав обо всем.

— Неужели вы ни разу не испытывали желания вернуться на сцену? — спросил Рэндалл. — Если такова ваша мечта, как вы могли изменить ей и заняться делом, совершенно неподходящим для вашего характера и устремлений?

— Я повзрослела, мистер Рэндалл, — усмехнулась Эмма. — Моя мечта сбылась, но я увидела и другие стороны избранного мною поприща — склоки и сплетни, зависть других, преследования распутных мужчин, считающих всех актрис доступными… Если бы не тот случай с мистером Лангом, я, возможно, через некоторое время сама оставила бы сцену и начала искать место учительницы в каком-нибудь пансионе или компаньонки у одинокой леди. Покойный мистер Ричмонд проявил не только доброту, но и проницательность, предложив место экономки. Я поняла, что мне нравится заботиться о большом доме, пусть к вечеру я едва могу подняться по лестнице в комнату. Мне не хватает только музыки, но я могу слушать, как играют и поют гости…

Миссис Милберн очень хотела бы узнать подробности скандала, в котором оказался замешан и Рэндалл, а также о том, какие отношения между им и Эммой существовали в прошлом — вчерашнее поведение обоих наводило на разные мысли, но она робела спрашивать при джентльмене. Ее нерешительность продолжалась бы недолго, уж очень любопытна была эта дама, но тут запыхавшаяся горничная прибежала с известием о том, что явился суперинтендат Лоуфорд с тремя полицейскими, и миссис Милберн поспешно удалилась, оставив Рэндалла и Эмму вдвоем.

Он попросил разрешения присесть рядом и получил его. Некоторое время оба молчали, хотя у каждого было столько вопросов к другому. Наконец Эмма робко повернула измученное лицо:

— Скажите, что вы не сердитесь на меня за ту сцену в гримерной!

— Разве вы подумали, что я сержусь? — он словно ждал возможности объясниться. — Я был расстроен и зол на Ланга, но не на вас.

— Вы должны были презирать меня за то, что я связала свою жизнь с таким отвратительным человеком! — Эмма тут же пожалела о своей горячности и замолчала.

Рэндалл вслед за ней словно бы стряхнул с себя свою обычную невозмутимость и даже схватил ее за руку:

— Как я могу презирать вас! Если б вы знали, как я сожалел, что мисс Тэннерс настояла на том, чтобы мы ушли и оставили вас с этим негодяем. Поверьте, больше я не позволю кому-нибудь увести себя, когда вам будет нужна защита! И не допущу, чтобы вы защищали меня, когда я, напротив, должен заботиться о вас!

— Так вы поняли? — ахнула Эмма.

— Когда вы исчезли… Признаюсь, я не знал, что думать. Ланг искал вас, он был вне себя от ярости, и это означало, что вы уехали без него. Но лишь теперь я догадался, что вы боялись за меня! Надо было позволить мне спустить его с лестницы вместе с его головорезами. Я не так уж слаб, как вы думаете!

— Тогда я была напугана. Его угрозы не были пустыми обещаниями, он расправлялся с теми, кого считал виновным хотя бы в малейшем неудобстве для себя, очень жестоко!

— Увы, я должен был понять это сразу! Ведь мы так часто беседовали с вами, и я не должен был усомниться в вашем благородстве и хотя бы на мгновение поверить, что вы способны стать содержанкой, как другие актрисы! Вы так отличались от них, и все же я поддался на уловку и оставил вас! Как я сожалею… — Рэндалл в отчаянии склонил голову, и мисс Линдси ободряюще пожала его руку.

— Теперь, когда недоразумение устранено, станем ли мы опять друзьями? — разве она могла не спросить об этом?

— Если вы простите меня, я буду счастлив вернуть ваше расположение, — он вновь смотрел на Эмму.

— Мне не за что прощать вас, но, если вам так угодно, я вас прощаю, — девушка слабо улыбнулась. — Я же не стану просить у вас прощения, я сама никогда не прощу себя…

— Понадобится много времени, чтобы убедить вас, что ваша вина в горестях близких не так уж велика, но, надеюсь, у меня будет это время, — Рэндалл боялся, что она вновь исчезнет, возьмет новое имя и затеряется где-нибудь в огромном мире. — Вам есть в чем упрекнуть вашего отца. Если бы не он, вы вышли бы замуж за того, кого полюбили, и стали управлять собственным домом, вместо того чтобы заниматься чужим. И на ваши домашние спектакли приезжали бы соседи со всей округи…

— Вы нарисовали прелестную картинку, но этого уже никогда не случится, — Эмма не могла сдержать слез.

— Отчего же? — Рэндалл не мог видеть ее в таком отчаянии. — Знаете ли вы, что, не случись всей этой истории, я, наверное, через некоторое время попросил бы вашей руки? Тогда я не мог разобраться в чувствах, но мне казалось, я с каждым днем все ближе и ближе к тому, чтобы полюбить вас глубокой, настоящей любовью… Жаль, понял это слишком поздно, когда потерял вас…

Мисс Линдси ахнула и вскочила на ноги, вырвав руку из его руки.

— Вы не можете говорить это серьезно! — воскликнула она сквозь слезы. — Вы были увлечены мисс Тэннерс!

— Тогда — нет, — Рэндалл тоже поднялся и теперь стоял перед ней с виноватым видом. — Я знал, что нравлюсь ей, но думал, мы лишь друзья… Потом, когда попытки найти вас оказались тщетными, я и сам не заметил, как увлекся Марсией. Она была такой веселой, явно выделяла меня среди других мужчин…

— Довольно об этом, — Эмма видела, как неприятно ему вспоминать о неудавшемся браке, к тому же слышала обо всех подробностях от миссис Милберн и жалела его. — Я рада, что мы с вами объяснились. С того самого дня, как я узнала, что вы скоро будете здесь, я не находила себе места. Вы и Сьюзен в одном доме со мной! Как это мучало меня… Открыться или сохранить тайну? Попросить у вас прощения и постараться помочь сестре обрести свое место в обществе — или же оставаться в тени и позволить судьбе самой распоряжаться нами?