В остальном казенный траур на жизнь города не повлиял. Банки по-прежнему соблазняли потенциальных клиентов взять кредит на квартиру, автомобиль, новый унитаз и просто хорошую жизнь. На бирже «быки» бодали «медведей», а «медведи» грызли «быков». В сотне тысяч офисов старшие, младшие и просто менеджеры заключали сделки на поставки в столицу миллиона мелочей, которых нельзя перечислить ни на одном человеческом языке, живом или мертвом; продавали друг другу шило и мыло, жратву и дратву.

Ровно также как до теракта работали бесчисленные рестораны японской, европейской, американской и иных прочих кухонь. Сеть «белорусского» фастфуда «Чарка і шкварка» так же отчаянно боролась за посетителей с объединением «итальянских» пиццерий «Cazzo e Figa». Неутомимо сновали по китайским пельменным «Да Нянь Дамплинг» инкубаторские девочки-нюхайки в алых куртках, расшитых по рукавам золоченными иероглифами с пожеланиями богатства, здоровья, известности и сексуальной привлекательности. По окраинам города грузчики, мелкие торговцы и бомжи набивали желудки в «чопсвейках». В сети ночных клубов «Bärenfotze» полуголые стриптизерши развлекали безвкусно наряженных проституток и приблатненных менеджеров среднего звена. В ирландских «пабах», где даже в названиях не было ничего ирландского, сотнями тысяч гекалитров лилось пиво ценой в пару бутылок приличной водки. Работали все театры, мультиплексы, аквапарки, ролледромы…

И даже федеральные телеканалы не отменили почти ни одной развлекательной программы, если не считать ток-шоу гей-активиста Валерии Печейкиной «Дрянная Лера» на МТВ. Формально ток-шоу прикрыли за то, что в вечернем эфире, сразу после экстренного выпуска новостей, того самого, где Президент России призвал россиян сплотиться перед лицом общего врага, и объявил трехдневный государственный траур, Валерия предложила «всем мальчишам в знак скорби и солидарности с жертвами террора в дни траура пользоваться исключительно черными презервативами от „Танит-групп“ со вкусом исинди».

Но в коридорах «Останкино» поговаривали, что в действительности причиной прикрытия шоу была вовсе не низкопробная шутка ведущего. На самом деле драную Леру ушёл с ТВ её любовник Влад Бикель.

Некогда модный телеведущий, выпускник МГИМО, Бикель уже лет пятнадцать возглавлял три крупнейших федеральных канала, а на остальных был одним из крупнейших акционеров. Интернет-разоблачители время от времени публиковали в своих блогах «расследования», в которых утверждали, что Бикель принадлежит не то к семье потомственных чекистов, не то к семье потомственных жертв чекистских репрессий, что, впрочем, в России, как правило, равнозначно. Публично Бикель на эти расследования и разоблачения никогда и никак не реагировал. Приватно он также никогда не опускался до массовой скупки позитивных отзывов, не говоря уже о комментариях блогеров на интернет-биржах.

Большую известность получила история о том, как Бикель, просматривая отчеты пиар-службы одного из подконтрольных телеканалов обнаружил покупку «позитивных отзывов в рунете». Было немедленно инициировано внутрикорпоративное расследование о причинении материального и морального ущерба телеканалу. В ходе расследования головы менеджеров и топ-менеджеров летели так, словно взбесившийся ребенок с палкой ворвался на клумбу. Дело было не в сумме потраченных денег – во-первых, счет был копеечный, а во-вторых, Бикель никогда не скупился на пиар-акции и мог выделить пару миллионов спонсорских денег на празднование дня рождения ведущей новостной программы для того, чтобы завтра об этом говорила вся Россия. Бикель знал, что для телезрителей отзывы безымянных блогеров-копирастеров не имеют никакого значения, а «независимые» блогеры-звезды «куплены настолько давно и прочно, что в целом считаются неподкупными».

Такая информационная политика приносила Бикелю весьма ощутимые дивиденды – любые «разоблачения» в Интернете, не получая информационной подкормки в виде реакции самого Бикеля или его пресс-службы, на следующий день тонули в море информации, затмеваясь «новостями» об очередной скрывающей беременность певичке, аномальной жаре летом, рекордных морозах зимой, листопадах осенью, а то и вовсе грандиозной «сенсацией» о модели эротического журнала, «впервые показавшей абсолютно всё!»

Если же в сети всё-таки возникали диспуты о Бикеле, то, как правило, они пресекались заявлением какого-нибудь резонера о том, что «Владислав Владимирович о таких как вы хулителях знать ничего не знает» или «Сначала сам добейся или если ты такой умный, то почему такой бедный?»…

На самом деле, защитники Бикеля очень заблуждались – хотя командир зомбоящиков, конечно, не знал своих хулителей лично, но за их деятельностью следил со скрупулезным вниманием. Когда утром телемагнат садился в свое рабочее кресло, перед ним на столе уже лежало несколько листков результатов структурного контент-анализа с пометками, ремарками и рекомендациями бикелевского фелицитарного консультанта – личного специалиста по счастью. Контент-анализом, выявляющим все прямые и косвенные упоминания заданного лица, по заказу Бикеля занималось крупное консалтинговое агентство.

Чтобы компенсировать стресс от чтения, а также от большой любви к истории, Бикель, с благословения своего фелицитарного консультанта, уже много лет как организовал небольшую службу, которой поручил поиск и раскопки его генеалогических корней, а также выпуск раз в трехлетку увесистого тома «Вехи жизни В. В. Бикеля. Годы 203… – 203…». Генеалогические корни были откопаны до пятнадцатого колена, удобренные деньгами телемагната, они хорошо приживались в современной почве. О последних шести поколениях предков Бикеля было составлено и издано двенадцать увесистых, обстоятельных томов. Редактора службы мотались в командировки по всей стране, раскапывали архивы, привозили черепки горшков и кружек прапрадедов и прапрабабок, найденные на месте их деревенских изб. Бикель восстанавливал дома предков, собирая их буквально из пыли сохранившихся упоминаний, закупал в антикварных лавках всего мира предметы быта соответствующего времени, обставлял, расстилал вышитые скатерки и полотенца. Строил точные копии тех разрушенных церквей, в которых когда-то венчались его прародители. Приходилось возводить церкви прямо в чистом поле или посреди лесной чащи, в десятках и сотнях километров от ближайшего человеческого жилья. А что делать-то, если былые населенные пункты уже давным-давно перестали существовать? Сложнее всего было организовывать службы в новеньких церквях. Нужно было свозить людей издалека, по бездорожью. Жители ближайших городков сопротивлялись, приобщаться к православной духовности не хотели, у них своих проблем было по горло. Приходилось приманивать их калачами и пряниками, устраивать после церковных служб размашистые пиры с водкой, шампанским и шашлыками. Потом трудно было уговорить расходившихся «гостей» ехать обратно, помощники Бикеля вынуждены были ждать окончания праздника до густых сумерек, а потом в темноте пробираться по расхлябанной грунтовке. Но зато фотографии для «Вех жизни…» получались красивые: на заднем плане колышутся травы и синеет небо, на среднем – блестят купола, а на переднем стоят бабушки в накинутых на головы кружевных белых шалях, которые специальный человек по приезду к церкви раздавал всем желающих.

К году белой свиньи «Вехи жизни…» надежно превысили по объему Евангелия и Деяния апостолов вместе взятые и наступали на пятки Четьи-Минеям.