– Светлана?

Та разрыдалась вместо ответа.

– Свет, Свет, ты чего? – сказала Диана теплее. – Ладно тебе. Я уже всё забыла.

– Диан, что мне делать? – слезливо проговорила подруга. – Он домой не пришёл ночевать. Он меня хочет бросить!

– Света… – Диана пыталась пробиться сквозь всхлипывания. – Да хватит рыдать! Сколько его дома нет?

– С пятницы, – снова рыдания.

– Ты уверена, что с ним всё в порядке? – Диана встревожилась. – Не случилось чего?

Светлану прорвало:

– Ничего у него не случилось! У шалавы он этой. Я сама видела! – Подруга вновь зарыдала: – Диан, что мне делать-то? Поделиться и то не с кем. Подружки-змеи начнут притворно вздыхать и повторять, как попугаи, мол, все мужики – козлы. А я и без них это знаю! И мне не это сейчас нужно!

– Свет, подожди. Успокойся, – сказала Диана. – Мужики – вообще не козлы.

– Диан, ты уверена? – Подруга затаила дыхание.

– С чего ты вообще решила, что твой муж с любовницей? – спросила Диана.

– С чего? Проследила! Он мне в пятницу на работу звонит, мол, с друзьями уехал на речку, рыбак хренов. Я работу, блин, сразу бросила. Какая тут, к чёрту, работа! Помчалась к дому её. И точно. Мой благоверный тащится к этой мадаме с цветами. Представляешь, он даже удочку с собой не прихватил!

– Ты что, знаешь, где живёт эта женщина?!

– Я про неё всё знаю. Своё счастье не может построить, чужое рушит. Я своему так и говорю, мол, в чужих руках оно всегда слаще кажется.

– А он что? – Диана сглотнула.

– Ничего. Уверяет, что нет у него никого. И веник несёт каждый раз, гад, когда от неё идёт. Говорит, мол, я его ненаглядная. Лживая сволочь!

– Это, конечно, всё неприятно, но мне кажется, он бросать тебя не собирается, – сказала Диана.

– Со стороны легко говорить!

– Думаешь, у моего мужа не бывает любовниц?

– Любовниц? – Светлана немного помолчала. – И ты так спокойна?

– Что значит «спокойна»? – удивилась Диана. – Не забывай, что наши с тобой мужья несколько в разных весовых категориях.

– Типа, мой – говно полное?

– Немного не так. На моего просто претенденток больше. Знаешь, много бы я отдала, чтобы у меня был обычный мужчина.

Светлана опять помолчала.

– Диан, как ты справляешься?

– Наука – статистика нам говорит, что у любовниц нет никаких шансов. Только восемь процентов мужчин решаются уйти из семьи. И часть потом возвращаются.

– Всё. – Светлана вздохнула: – Значит, я – в этих восьми.

– Нет, Свет. – Диана тоже вздохнула. – Ты – в девяноста двух.

– Диан, – Светлана замялась, – извини, что я спрашиваю, но ты не боишься, что тебя бог покарает? Я только вчера передачу по церковному каналу смотрела как раз про это.

– Ну да, да. Я – прелюбодействующая по любви, попаду в ад, а они, вкушающие ложками осетровую икру в Великий пост, вознесутся на небеса. Не смеши меня, Свет.

– Диан, ты такая уверенная. Наверно, поэтому ты со своим вторым в восьми тех процентах.

– Света, я не в восьми, – тихо сказала Диана. – Я в девяноста двух и там.

– Диан, прости.

Попрощавшись с подругой, Диана, любуясь собой в зеркале, договорила:

– …расоту!

Выглянув на балкон, она разделась и ушла в ванную. Среди шума воды раздалось жужжание электроприборов, из щелей двери заклубился ароматный пар. Мурлыча песню из оставленной игры, Диана вышла в одном полотенце и набрала в смартфоне несколько строк. Скоро в квартиру пришли девушки в униформе с логотипом известного бренда. Одна стала втирать масло во влажные волосы Дианы, другая – крем в кожу её рук и ног.

Отпустив служительниц салона, что находился в их доме, Диана полюбовалась собой и распахнула шкаф. Она двигала вешалки, пока не нашла платье с разрезом по центру подола и фестончатым вырезом горловины, после чего довольно сказала:

– Я не доставлю вам удовольствия, Андрей Анатольевич, увидеть меня подавленной!

Узнав о пари между мужем Дианы и любовником, Андрей так и не сообразил, как эту информацию можно использовать, и с утра понедельника снова взялся за списки. Ему стало казаться, что он наизусть знает всех диабетиков города. Но что с того толку?

Вскипятив чайник, Андрей опустил в бокал чайный пакетик. Сахар решил не бросать. Он отжимал ложкой хлипкий мешочек в воде, пока та не окрасилась в насыщенный красно-коньячный оттенок, Андрей отхлебнул. Он никогда не понимал, как люди пьют эту траву добровольно. Андрей сплюнул отпитое в бокал, взял чистую чашку и заварил кофе.

Дверь распахнулась, вошёл Алексей:

– Андрей Анатольевич, готов результат экспертиз.

– Прекрасно! – Усилием воли Андрей заставил себя продолжить сверять списки.

– И вы не хотите узнать – какой? – удивился помощник.

– Что там узнавать? В квартире одной бабки нашли биологический материал бабки другой, пропавшей. Только это мне не поможет.

– Это да, – сказал Алексей. – Но ещё там нашли гиосцин. На полотенце.

Андрей оторвал взгляд от бумаг. Алексей подал заключение и огляделся:

– О! А кто у вас тут чаи гонял ни свет ни заря?

– Никто. Иди, Лёша. Теперь даже Иван Иванович мне не указ. А то: «Агееву придержите», – проворчал Андрей.

– Да уж, везучая баба.

– Лёша, если у тебя всё, то свободен. – Андрей не скрывал раздражения. – У меня скоро везучая баба должна нарисоваться с адвокатом. И мне придётся сначала с ними разговаривать, а после идти на ковёр. И что я скажу там? Убила потерпевшую неизвестно кто, которая находится неизвестно где.

– А контакты настоящей Ивановой вам уже не нужны, что ли? Вы же просили пробить? Вот родственники. – Помощник выложил наполовину исписанный лист: – Знакомые. – На стол легла полностью заполненная страница. – И, – Алексей вынул последние несколько бумаг, – пациенты психушки.

Андрей присвистнул:

– Ещё на неделю работы! Но молодец, когда только успел? Тут все выходные ездить надо было. С чего такое рвение?

– Хотел отпроситься у вас на майские праздники.

– Я – отпущу легко, но экстренные сборы, сам понимаешь, предсказать невозможно.

– Это я понимаю. Мне главное, чтобы вы меня не вызывали, а сбор объявят, ясен пень, не отвертишься.

Андрей посмотрел с интересом:

– Что за дела у тебя?

– Жениться собрался, Андрей Анатольевич. Едем с подругой к её предкам. Должен на них произвести впечатление, а то они её замуж идти отговаривают, мол, с такой, как моя, работой она дома меня не увидит.