— Осторожно только, могут колоться.

— Это так мило, — чмокает меня в щёку и проводит кончиком носа по лепесткам. — И пахнет очень вкусно, — загадочно смотрит на меня сквозь ресницы. — Мокрый весь. Ужас, — заботливо убирает с глаз влажную чёлку.

Ухожу в душ. Стоя под водой, стараюсь пока думать о предстоящей тренировке. У меня аж под кожей зудит от желания сесть на мотоцикл. Завтра попадает отсыпной после ночи в сервисе. Можно будет погонять со Стефой по городу. Одеть её только надо нормально, а не как в прошлый раз, почти голышом возил. Дать бы… по заднице!

Смотрю на часы. Успеваю выпить кофе со своими девчонками.

Переодеваюсь. Стефа наблюдает за тем, как я натягиваю штаны от мотоэкипировки.

— Мальчишка в кожаных штанишках, — коварно улыбается зараза.

— Выпорю, — обещаю ей. — Завтра только напомни.

Показывает мне язык и сбегает, пока я не сдержал обещание прямо сейчас.

Выпустив футболку поверх штанов, забираю куртку, шлем и выхожу обуваться. В прихожей кайфово со свежим ремонтом. Стало действительно светлее и уютнее.

Треплю по волосам сестрёнку, целую жену и выхожу в подъезд.

До гаража идти в таком виде жарко, но даже это не портит мне настроение. Главное, не думать про донора, иначе есть шанс спалить резину во время старта.

Выгоняю застоявшуюся технику на свободу. Завожу. Байк приветливо откликается. Хлопаю его по борту как старого друга. Седлаю и трогаюсь с места.

— Как же заебись! — крепче сжимаю руль и приподнимаюсь с сиденья на ровном участке дороги.

Пролетающие мимо водилы сигналят на стойку. С улыбкой даю потоку воздуха хорошенько врезаться себе в грудь и аккуратно сажусь обратно.

Врываюсь на базу. Вижу знакомые рожи. Слезаю, стягиваю перчатки без пальцев и иду жать парням руки. Сначала Гордею, потом Кириллу и Захару.

— Ты мне косарь проспорил, — заявляет Захару Толмачёв.

Дёрнув бровью, смотрю на друзей взглядом из серии: «Что за нах?».

— Да с чего ты взял, Кир? — интересуется наш будущий опер.

— На морду его кошачью посмотри. Сияет же. Аж глаза больно. Говорю, гони косарь, — и оба косятся на меня.

— И? — раскрыв ладони и разведя их в стороны, намекаю, что я вообще-то жду объяснений.

— Так-то вы мне оба теперь по косарю должны, — неожиданно подаёт голос Гордей.

— Да вы заебали! — не выдерживаю я. — Чё тут происходит?

Парни громко ржут. Гордый подходит ко мне, хлопает по плечу, слегка придавливая ладонью, и на ухо, но громко, чтобы парни слышали, объясняет:

— Кит без тебя ужасно скучал. Ну и мы решили поспорить. Я выиграл.

— Это я уже понял. О чём спорили-то? — перевожу взгляд с довольного Кита на жмурящегося от солнца Захара.

— Кит сказал, что ты не вывезешь и консумируешь ваш со Стефой брак, — поясняет Гордей.

— Я сказал, что наш кошак трахнет девочку. Называй вещи своими именами, — вклинивается Толмачёв.

— Я просто вежливо хотел, — ржёт Гордый. — Ну так вот. А я сказал, что ты явишься сюда не только «сытый», но и влюблённый. Я выиграл. Молодец, — уже без стёба. — Рад, что ты прекратил выжигать себя изнутри. Второго Толмачёва этот город бы не выдержал.

— Так заметно? — хмыкаю я.

— У тебя взгляд изменился, — признаётся Гордей. — Я такой в зеркале видел, когда понял, что Яська внезапно перестала быть мне просто другом.

— Захар, а ты на что ставил? — становится реально интересно.

— Прости, малой, я в тебя настолько не верил, — разводит он руками. — Думал, будешь дольше держать оборону.

— Гоу на трек, — Кит идёт к своему байку. — Посмотрим, осталось у тебя что в яйцах, или всё в первую брачную ночь растерял.

— Бесишь! — рычу в ответ. А он и рад. Вдогонку швыряю в него перчатку.

Кир швыряет её обратно. Между нами под свист парней завязывается небольшая потасовка. Размявшись и накинув себе адреналина в кровь, агрессивно стартуем прямо от нашего любимого вагончика. Выскакиваем на трек. Разгорается серьёзная борьба.

Подняв байк на заднее колесо, обхожу Гордея. Ставлю на оба, выравниваясь с Кириллом. С другого борта меня тут же поджимает Захар. Проверяют, не растерял ли я навык за время своего больничного. Сами же страхуют. Гордый не лезет вперёд. Захар не приближается на критическое расстояние, а Кит идёт по самому краю внутренней дуги трека.

Гонка захватывает. Прислушиваюсь к себе. Всё нормально. Скорость не давит на голову. Мне ничего не мешает выкладываться на полную.

— Неплохо, — хлопает по плечу Кирилл, когда мы тормозим у финиша. — Будем на сольник тебя готовить на серию закрытия сезона. Вытянешь?

— А ты? — хмурюсь я.

— Что? Страшно стало? — хмыкает Толмачёв. — Ты же спонсорскую хорошо сделал. И первую свою нормально откатал.

— На закрытии будут такие монстры. Я с такими не гонял ещё ни разу, — адекватно оцениваю свои навыки и технику.

— Не парься, — ко мне подходит Гордей. — Не страшнее спонсорской. Подготовим. И там будет связь. Кис, давай серьёзно. Тебе бабки эти нужнее, чем всем остальным. Парни тут ради азарта и регалий. Ты — ради денег. Я ставлю тебя на самые высокооплачиваемые заезды. Ты вывезешь. На промежуточных покатаются Кит и Захар с ребятами из команды. А в октябре мы выставим тебя. Никто не ждёт молодого гонщика на сложном треке. Удивим их.

— Ну давайте удивим, — киваю парням.

Домой еду немного растерянный. Я ожидал обратного. Кит должен был ехать на закрытие сезона. У него больше всех опыта, если не считать Гордея, но тренера туда не возьмут, а значит, точно должен был ехать Кирилл. Они взяли и меня поставили. Охренеть. Ответственность просто зашкаливает. Дело даже не в бабках. Хочется вывезти эту гонку и доказать самому себе, что я дорос до этого уровня. Мне важно.

Добираюсь. Поднимаюсь в квартиру. Открываю своим ключом. Скинув обувь, вешаю куртку и заглядываю к Анаит. Она складывает какие-то мелочи в сумку. Стефа сидит на её кровати. Увидев меня, машет ладошкой.

— Привет, — целую жену.

Ана оборачивается. Бросает книжку на стол и бежит обниматься. Буквально врезается в меня, прижимаясь так, будто мы не виделись целый месяц.

— Прости, — хриплю, присаживаясь перед ней на корточки.

Не знаю, что ещё сказать. Ком встаёт в горле. Я опять чувствую себя предателем. Это чувство достало, но вытащить его из себя пока не получается.

— Ты же помнишь про школу? — тихо спрашивает Ани.

— Конечно. Сейчас доедем, и я поговорю с отцом. И по поводу музыкалки тоже.

— Тогда я готова ехать, — шмыгнув носом, поднимает на меня взгляд влажных карих глаз.