Взглянул вновь на Лиру. Она поняла меня без слов, коротко кивнула, готовая вовремя сгруппироваться. Нам не хватило каких-то жалких пяти метров. Стоило расправить крылья, как веревка обвила запястье руки, которой держал Лиру, и дернула меня назад. Сустав плеча затрещал от резкого рывка. Лира со вскриком упала. Я же в одно движение намотал веревку на локоть и потянул к себе со всей силы, опрокидывая врага на землю. Тогда и пришли ответы на вопросы. Это был альв.

Заминки хватило, чтобы нас нагнали и остальные враги. Два десятка альвов раскручивая веревки с крюками, начали обходить нас по дуге, намереваясь атаковать. Они и не стремились к честной схватке.

Зло рыкнув, я рывком поднял Лиру на ноги. Расправил израненные крылья, пытаясь покрыть их броней. Кое-как отбил первый брошенный крюк мечом. А вот отбить второй не успел. Он зацепился за край крыла, отводя его в сторону, отчего я потерял равновесие. А потом произошло страшное. Веревка обвязалась вокруг талии Лиры. Острый крюк впился в ее бедро, вырвав вскрик боли с прекрасных губ. Ее ладонь выскользнула из моей. И мелькнула горькая мысль, что я в последний раз держал любимую в руках.

Новый крюк впился в плечо, не давая мне прийти на помощь. Лиру потащили по земле назад. А я рухнул на колени, когда веревка обвила щиколотку. Одна за другой, они обвивали руки и ноги, не давая мне ни обороняться, ни просто встать на ноги. Боли почти не чувствовал, потому что все чувства были сосредоточены на ней. Я не мог отвести взгляда от Лиры. Кровь хлестала из ее раны, окрашивая платье алым. Она плакала, отчаянно пыталась вырваться и кричала так громко, что закладывало уши.

– Идиоты, – раздался злой оклик Дорана. – Сказал же, быть с ней осторожнее.

Он вздернул Лиру на ноги, зажал ей рот рукой, прерывая полный безысходности крик. Видеть ее в лапах этого ублюдка было выше моих сил.

– Отпусти ее! – вновь попытался вскочить, дергал руками и ногами, пытаясь вырваться, пробиться к ней, спасти. Но веревки натянулись лишь сильнее, вгоняя острые лезвия глубже в плоть.

– Деймос, – рассмеялся он. – Как давно я мечтал об этом мгновении… – он вскрикнул, когда Лира укусила его, пытаясь вырваться.

Злой крик иллеми был подобен грому. Альвы, что находились ближе к ней, рухнули на колени. Я даже сумел вскочить на ноги. Но вырваться ей так и не удалось. Короткий удар Дорана под ребра прервал крик. Веревки натянулись, вынуждая меня вновь упасть на колени в лужу набежавшей подо мной крови.

– Убить его, – приказал Доран, оттаскивая сопротивляющуюся Лиру в сторону леса. – Хочу его крылья.

Крылья грубо расправили за моей спиной, а один из альвов со злорадной улыбкой на губах направился ко мне, на ходу высвобождая меч из ножен. Я стремился к ней, пытался вырваться, хоть и понимал всю тщетность попыток. И все смотрел в полные слез и отчаяния золотые глаза любимой, пока она не скрылась за стволами деревьев. Собственное бессилие рвало душу на части, испепеляло, оставляло за собой выжженные рваные раны. Боль не имела значения, как и взметнувшийся для удара меч. Ведь я не смог защитить ее, не смог спасти. Прости меня, Лира. И прощай…

/Айлирана/

Пожалуйста, пусть это кошмар закончится. Пусть окажется, что я сплю. Я хочу проснуться рядом с Деймосом. Чтобы он обнял, успокоил, сказал, что никогда не оставит, что всегда будет рядом. Но кошмар продолжался, вспышками боли в ране напоминая, что все происходит на самом деле.

Доран тащил меня прочь, зажимая рот и легко преодолевая сопротивление. А я все рвалась назад, к Деймосу. Как и он рвался ко мне. Веревки обвили его мощное тело, обездвижили, впившись острыми крюками в плоть. Врагов было слишком много. И даже сильнейшему из гармонтов не справиться с подлостью, когда нападают исподтишка, подавляя числом. Деймос рвался ко мне и все смотрел в глаза. Он прощался.

Завыла, когда густая листва и кроны деревьев скрыли его от взгляда. Слезы встали перед глазами сплошной пеленой, искажая окружающий мир. Где-то на задворках сознания мелькала боль в ране и слабость от потери крови. Но сильнее болело сердце, оно кровоточило, плакало, стремилось к любимому.

– Хватит вырываться, – сердито прошипел Доран, когда я в очередной раз ударила его по ноге в попытке высвободиться.

Он отпустил. Но свобода были мимолетной. Висок взорвался болью, в ушах зазвенело. Доран поддержал меня, когда я осела на землю, оглушенная ударом.

– Ничего, лекари все поправят, – он провел пальцами по моей щеке, размазывая кровь из рассечения. Вскрикнула, когда он вырвал крюк из бедра, чтобы снять веревки с талии.

Сознание подернулось пеленой, звон оглушал. Только потом я поняла, что это тишина. Что я больше не слышу Деймоса.

– Долгожданный трофей, – расхохотался Доран.

Все еще оглушенная, я приподнялась, глядя перед собой. Окружающий меня лес расплывался зелеными и коричневыми кляксами. К нам шагал альв, таща за собой какую-то черную ткань. И лишь когда он бросил ее к ногам Дорана, я поняла, что это.

– Нет! – я сжалась, будто кто-то вонзил кинжал в грудь. Ржавое лезвие проворачивалось, превращая в ошметки еле трепыхающееся сердце, проникало все глубже, чтобы добраться до души и вырезать веру с корнем.

Я сжала ладонями бархат крыльев, что так часто укрывали меня теплом. Только тепла не было, лишь замораживающий холод. Крылья все еще пахли им. Деймосом и кровью.

– Деймос! – закричала отчаянно, выплескивая боль и отчаяние, безысходность и горечь невосполнимой потери.

Впервые я не могла облечь в слова песни все, что чувствую. И сила изливалась из меня сплошным потоком, пытаясь отыскать его, позвать, вернуть…

– Заткнись!

Доран приподнялся с земли, стирая кровь из-под носа. Даже не сразу поняла, что это я сделала. Новый удар прервал крик. Я повалилась на крылья, отчаянно вцепилась в них пальцами, ощущая, как сознания заволакивает темнота, потому что больше ничего не осталось. И даже крылья заберет себе Доран в качестве трофея.

Дорога почти не отпечаталась в сознания. Моментами я выныривала из беспамятства, когда меня перевязывали и переносили. По-настоящему я пришла в себя уже в кровати. Комната была мне знакома, ведь я пару раз делала здесь уборку. Она находилась в королевском крыле, но не использовалась. Значит, Доран привез меня обратно во дворец. Попыталась приподняться, но вновь повалилась на кровать. Виски прострелило болью, комната закружилась перед глазами так быстро, что пришлось зажмуриться. Правда, это не особо помогало. Казалось, голову наполнили водой и внутри происходит самый настоящий шторм. Руки дрожали, кожу покрыла испарина, и к горлу подкатила тошнота.

Сжавшись в комочек, я тихо заплакала от бессилия и боли, разъедающей изнутри, от тоски и безнадежности моего положения. Я даже не могу встать, не могу выяснить, что происходит. Не могу… Слабая и ни на что не способная иллеми. Как бы я ни трепыхалась, а обстоятельства всегда оказываются сильнее меня.