руками, потом ногами. — Давненько я вот так не спускался. Надо бы делать это почаще.

Он поднял голову и посмотрел прямо на Азрика.

— Вот ты мне и нужен, — после паузы сказал он. — Вернее, не мне, а отцу.

— Кто это? — пискнула Лиса.

— Ты видишь?

— Да. Только слабо, как тень. Он прозрачный. Мне страшно! Ой, еще один!

Она показала на Папсуккаля. С ним что-то произошло — он словно поплотнел и посуровел.

— Эти люди, — сказал он, — находятся под моей защитой, достойный Мегарай.

Мегарай посмотрел на него с удивлением.

— Ты слышал, кто я?

— Да, сын Аполлона.

— И что, ты осмелишься противостоять мне?

— Эти люди находятся под моей защитой, — повторил Папсуккаль.

Его противник пожал плечами и вдруг нанес ему резкий и неожиданный удар. Папс отлетел к стене. Как ни странно, он не пролетел насквозь, а сполз по ней.

Мегарай повернулся к Азрику, в его руках появилась похожая на змею тонкая черная веревочка. Она казалась живой.

— Давай сюда!

Он не договорил. Папсуккаль подкатился ему под ноги и завалил на спину. Попытался еще пнуть, но Мегарай оказался опытным борцом — перекатившись, он тут же встал на ноги.

— Старичок, ты бы подумал, прежде чем что-то делать.

Веревочка исчезла, Мегарай сжал огромные кулаки. Папс мельком глянул на детей.

— Я сделаю все, что могу, но тут я могу немного. Слишком он силен.

Схватка действительно оказалась недолгой. Папс двигался как змея, наносил искусные удары, несколько раз ему даже удалось опрокинуть своего противника, но Мегарай в итоге всегда оказывался быстрее, точнее и сильнее. Он явно забавлялся. Наконец, улучив момент, он сам опрокинул Папса. Тот попытался выкрутиться из его захвата, и это ему почти удалось — но широкая ладонь Мегарая легла ему на шею и вывернула под каким-то непостижимым углом. Папсуккаль закричал, то ли от ярости, то ли от боли, его кулак воткнулся в ребра противника, но это было последним, что он успел сделать. Мегарай пригвоздил его к полу и нанес улар сверху вниз — Азрику показалось даже, что он пробил Папса насквозь. Последовала еще два удара, и, когда Мегарай встал, мальчик понял, что ему не показалось — в груди Папсуккаля зияли три отверстия с черными, словно обгорелыми краями. Над ними курился дымок.

— Ну, вот и все.

Мегарай даже не запыхался. Пнув распростертое тело Папса, он повернулся к детям. Лиса так и стояла на коленях около Чеснаба, сжимая в руках его холодеющие пальцы. Азрик отступил к стене.

В руках у Мегарая снова заструилась черная веревка. Он лениво махнул ею.

— Иди сюда, мальчик. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто иди сюда.

Азрик помотал головой. В голове у него было пусто.

— Ну, это было забавно, особенно то, что я смог найти тебя только с помощью этого клоуна, — Мегарай пнул Аполлинора. — И теперь понятно, почему. Старик хорошо тебя защищал. Но теперь игра окончена.

Он сделал шаг к Азрику, тот вжался в стену.

— Эй, громила, маленьких обижать нехорошо!

Мегарай медленно обернулся. Прервавший его и сам был невелик — ростом чуть выше Азрика, но зато широкий и крепкий. Длинные руки, оканчивающееся когтями, странная прическа — казалось, что у него растут рога, широкая грудь — впечатления слабости он не производил. Маленькие глазки смотрели с непередаваемым нахальством.

— А ты еще кто такой? — осведомился Мегарай.

— Галга, к вашим услугам. Ты, как я понял, сын Аполлона?

Сказано это было без малейшего пиетета.

— Не марай его имя своим грязным ртом, — прошипел Мегарай. Он чуть наклонился, руки висели — похоже, собирался атаковать.

— Папашу твоего уважаю, — ответило существо и зевнуло. — А вот тебе такое уважение надо еще заслужить.

Атака Мегарая была стремительной и мощной, могучие руки обхватили противника и оторвали его от земли. Однако противник оказался к этому готов — оказавшись в воздухе, он извернулся и ткнул Мегарая пальцем в глаз.

Сын Аполлона завыл, выпустив Галгу и схватившись обеими руками за лицо. Галга не стал терять даром времени — изо всех сил пнул Мегарая, отчего тот зашатался и был вынужден оторвать одну руку от лица, чтобы вцепиться ею в колено, потом вдруг высоко подпрыгнул — на мгновенье мелькнули крылья летучей мыши — и оказался сидящим на его плечах. Крепко оплетя его шею своими кривыми ногами, Галга ребром ладони врезал Мегараю по переносице, потом извлек из воздуха ярко-белую веревку. Веревка натянулась, казалось, она уходит в потолок, Галга спрыгнул на землю и удовлетворенно посмотрел на дело своих рук.

Мегарай стоял на цыпочках, обеими руками вцепившись в веревку на шее в тщетной попытке ее разорвать. Но его взбугрившимся мышцам недоставало силы это сделать. Из горла Мегарая вырывался невразумительный хрип, глаза бешено вращались, под одним набухал здоровенный синяк.

Азрик смотрел на это в полном изумлении. Существо, назвавшееся Галгой, еще раз пнуло Мегарая, хмыкнуло, шмыгнуло носом и подмигнуло Азрику. Потом обратило внимание на Папсуккаля.

— Вот это номер, — протянул Галга. Он быстро наклонился к распростертому телу, похлопал его по щекам, потряс. Просунул палец в одну из дырок на груди, повертел. Хмыкнул.

— Кто же его так? Этот? — он показал пальцем через плечо на старающегося держать равновесие Мегарая.

Азрик кивнул.

— А эти все кто?

— Бандит. Чеснаб. Жрец, — сказал Азрик. На него снова навалился страх. Руки и ноги затряслись, он медленно опустился на пол. Сидящая перед Чеснабом Лиса посмотрела сначала на него, потом на Галгу.

— Чеснаб нас защищал, — сказала она.

— Верхний живой, — заметил Галга. — Дышит. Чем вы его?

Азрик махнул рукой в сторону статуэтки, валявшейся у стены. Галга подошел к ней, с некоторым трудом поднял, с удивлением присвистнул.

— Вот это да… откуда оно у вас?

— Там Папс жил.

— Кто?

— Папс. Ну… Папсуккаль.

Галга секунду смотрел на Азрика, потом согнулся и повалился на пол, надрываясь от хохота.

— Папс?! Ты сказал — Папс? Этот надутый индюк — Папс?! Ой, держите меня четверо!!! Папс!

Его веселье выглядело совершенно неуместно, но оказалось заразительным — улыбнулась даже Лиса.

— Ты чего тут творишь? — послышалось от входа.

Там стоял и смотрел на все происходящее костлявый, но крепкий старик с посохом в руке. На нем был плащ, накинутый на безрукавку — Азрик видел такие, их носили пастухи. Грязные шаровары спускались до стоптанных сандалий. На шее на видавшем виды кожаном ремешке висел сияющий солярный символ. Голубые глаза словно лучились.

— Да вот, сам видишь!

— Вижу. Ты весь дом переполошил. Живо давай, успокаивай!

Галга, обиженно шмыгнув носом и бормоча, что как раз он тут никакого