– Вам муж не оставил никаких денег?

– Я точно не знаю, – проговорила Снежана, – но Никифор говорил, что я буду ежемесячно получать определённую сумму до тех пор, пока снова не выйду замуж, – женщина грустно усмехнулась, – он почему-то был уверен, что я недолго буду одна.

«И оказался прав», – подумала Мирослава.

Между тем Снежана продолжала:

– Тут-то он, кажется, и поверил мне, потому что по его голосу я слышала, что он буквально обезумел от ярости. Потом я услышала какой-то грохот, и связь сразу прервалась. Скорее всего, он разбил свой аппарат о стену.

– Скорее всего, – согласилась Мирослава и направилась к выходу.

– Вы уже уходите? – удивлённо произнесла Снежана.

– Я же вам сказала, что поселяться у вас не собираюсь. Но прежде чем покинуть ваш дом, я хотела бы ещё раз поговорить с вашей горничной Варей.

– С Метёлкиной? – удивилась Снежана.

– Разве у вас есть ещё одна горничная?

– Нет. Но вы с ней вроде бы уже говорили. И полиция её трясла.

– У меня возникли к ней новые вопросы.

– Тогда оставайтесь здесь, – предложила Снежана. – А Варю я сейчас вам пришлю.

Волгина не стала спорить и снова опустилась в кресло, с которого только что встала.

Горничная появилась минут через пять. По раскрасневшемуся лицу девушки и учащённому дыханию Мирослава догадалась, что она очень спешила, может быть, даже бежала.

– Здравствуйте, Варя! Проходите, садитесь, – Волгина жестом указала на кресло, из которого ещё не успело улетучиться тепло Снежаниного тела.

– И вам здравствуйте, – не слишком-то дружелюбно отозвалась горничная, но покорно села туда, куда ей указали.

– Я хотела бы задать вам ещё несколько вопросов.

– Задавайте, – удручённо отозвалась девушка.

– Варя, вы ведь были дружны с Эдуардом? – прямо спросила Мирослава.

И Метёлкина решила не лгать, придя к умозаключению, что ложь может выйти ей боком, поэтому она призналась.

– Он приплачивал мне за то, чтобы я рассказывала ему, что происходит в доме, по возможности велел подслушивать их разговоры.

– И вы согласились шпионить за домочадцами?

– А что в этом особенного, – вздохнула девушка, – к тому же мне были нужны деньги.

– И долго это продолжалось?

– Скорее нет, чем да.

– Отчего же? Вас стала мучить совесть?

Варвара стала пунцовой, но всё-таки не ухватилась за спасительную версию о совести.

– Нет, – выдавила она из себя, – просто Эдуард перестал мне платить.

– И уже не требовал новых сведений?

– Ещё как требовал! – усмехнулась девушка.

– Но вы сказали, нет.

– Естественно, что я, дура, за спасибо на него горбатиться.

– И он оставил вас в покое?

– Не сразу, – призналась девушка, – даже удавить грозился. Но я не из пугливых. Я ему сразу заявила, мол, расскажу обо всём его отцу. И Никифор Лаврентьевич мне поверит, а не ему.

– Варя, вы знаете, что Эдуарда убили?

– Да вы что? – Девушка широко раскрыла рот, потом перекрестилась и спросила: – Кто?

– Полиция ищет.

– Не найдут, – безнадёжно отмахнулась девушка.

– Я думаю, что вы не правы. Вы, в свою очередь, тоже могли бы помочь выявить преступника.

– Я? – удивилась Варвара. – Да я сиднем в этом доме сижу, изредка только выбираюсь к родителям, как я могу знать, кто убил Эдика?

– Может быть, это сделал кто-то из живущих в этом доме?

Варвара ненадолго задумалась, а потом покачала головой:

– Нет, не думаю, даже уверена, что нет.

– Но ведь Эдуард ни с кем здесь не ладил?

– Ни с кем, – согласилась девушка. – Как только приезжал, так начинал грызться с отцом, иногда со Снежаной Матвеевной. Он её на дух не переносил. Умудрялся ругаться даже с Лукерьей Самсоновной. Он и в тот раз успел со всеми перессориться.

– Вы имеете в виду предновогодний вечер и ночь, когда убили Твердохлёбова?

– Да. Он приехал раньше всех и давай собачиться!

– С кем?

– Да я же говорю, со всеми! И с сестрой, и с зятем, и с мачехой. Дольше всех ругался с отцом. А потом ещё заперся в комнате с невестой брата, и они там переругивались вполголоса, слова разобрать не удалось.

– А вы ничего не путаете? – удивилась Мирослава.

– В смысле? – удивлённо уставилась на детектива горничная.

– Вы имеете в виду невесту его двоюродного брата Олега Кушнарёва, Елизавету?

– Её самую, – кивнула Варвара.

– А где же в это время был сам Олег?

– Он помогал разжигать камин дяде, в смысле хозяину, ну, Никифору Лаврентьевичу, – совсем запуталась горничная.

– Я поняла, кого вы имеете в виду, – кивнула Волгина, – но тем не менее вы, Варя, наверное, ошибаетесь.

– Это ещё почему? – набычилась Варвара.

– Потому что Эдуард и Лиза ведь не были знакомы до этого вечера. Олег привёз её именно для того, чтобы представить как свою невесту родне, в первую очередь дяде.

– Может, и не были знакомы, – отозвалась девушка, – этого я знать никак не могу! Но я слышала, как они ругались. Может, Эдик начал приставать к ней, а она стала грозить рассказать обо всём жениху.

– Скорее всего, – тихо обронила детектив.

– Но только он ей сказал насмешливо: «Да ты, Лизка, как я погляжу, как была дурой набитой, так ей и осталась».

– Вы уверены, что он произнёс именно эти слова? – уточнила Мирослава.

– Я не глухая! – отрезала Варвара.

– Что ж, благодарю вас за помощь, оказанную следствию. До свиданья.

– Прощевайте, – отозвалась горничная и первой стремительно направилась к дверям.

У Мирославы появилась необходимость снова вернуться в город, поездку можно было бы отложить на завтра. Но, несмотря на усталость, она решила, что в данном случае поговорка «не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня» была как никогда кстати.

Новые пазлы начали менять сложившуюся в голове Мирославы картину убийств отца и сына. А также связанного с ними нападения на Кушнарёва.

Однако прежде, чем возвращаться в город, Волгина позвонила на сотовый Наполеонову.

Он, как всегда, с места в карьер:

– Слав, тебе чего?

– Мне тебя, – ответила она, – ты будешь на месте?