— Ничего подобного. Она была внизу вместе с моей женой, удерживая его родственников в гостиной, чтобы не позволить им подняться наверх.

— Зачем ей это понадобилось?

— Потому что у постели, держа его за руку, находился человек, которого мистер Истербрук отчаянно хотел видеть рядом с собой в свой смертный час. Его семья удалила бы этого человека, отказав умирающему в последнем желании. Венеция была очень преданна мистеру Истербруку. Как и мы все. Лорд Гастингс и моя младшая сестра заняли пост на лестнице, а я расположился под дверью спальни мистера Истербрука на тот случай, если кто-нибудь прорвется мимо Венеции. Родным мистера Истербрука это не слишком понравилось. Позже они приложили немало усилий, чтобы опорочить доброе имя моей сестры. И она позволила им это, чтобы защитить мистера Истербрука даже после смерти.

Кристиан рассеянно передвинул авторучку, лежавшую на его письменном столе.

— А мистер Таунсенд? Вы не собираетесь рассказать мне что-нибудь о нем?

— Он подпадает под ту самую личную жизнь, которую я не вправе обсуждать.

— Он покончил с собой?

— Как я уже сказал, я не вправе обсуждать это.

Кофейный поднос прибыл, но граф Фицхью уже поднялся на ноги.

— Мне пора. Не следует злоупотреблять временем молодожена в день его свадьбы.

На снимке они все казались такими юными — не считая скелета динозавра, который был ужасно старым. Хелена в четырнадцать была самой высокой из всех. Это было до того, как ее близнец вдруг вытянулся и стал выше нее ростом. Фиц, казалось, прилагал усилия, чтобы не рассмеяться. Его фотографии тех лет были полны сдерживаемого веселья мальчика, наслаждавшегося жизнью. Венеция, гордая, как генерал, выигравший решительное сражение, опиралась — возможно, не слишком изящно — о крестец скелета сетиозавра.

Если бы Венеция направлялась в любое другое место, она, не колеблясь, взяла бы фотографию с собой, упаковав ее раньше всех остальных вещей. Но она сомневалась, что захочет иметь ее в доме Кристиана. Вряд ли он оценит напоминание об энтузиазме, с которым он поощрял баронессу в ее увлечении и даже предложил ей место в своей следующей экспедиции.

Венеция положила фотографию лицом вниз и обернулась. В дверях ее спальни стоял Коббл, дворецкий Фица.

— Да, Коббл?

— К вам вдовствующая герцогиня Лексингтон, мэм.

Значит, герцог сообщил своей мачехе о свадьбе. Можно только гадать о ее реакции.

— Проводите ее в зеленую гостиную. Я сейчас спущусь.

Что ж, пора опять играть Редкую Красавицу.

Войдя в зеленую гостиную, Венеция изобразила лучезарную улыбку.

— Какой приятный сюрприз, ваша светлость.

Она добилась нужного эффекта. Вдовствующая герцогиня помедлила с ответом, прищурившись, словно от слишком яркого света, бьющего ей в лицо.

Венеция села, изящно расправив юбки.

— Вы приехали, чтобы поздравить меня, мадам? Я так рада, что вышла замуж за Лексингтона.

Ее легкомысленный тон подействовал на гостью отрезвляюще.

— Вот как, герцогиня? — отозвалась та, слегка приподняв брови.

Герцогиня. Она, Венеция, теперь герцогиня Лексингтон.

— Я обожаю археологические находки, особенно те, что относятся к меловому периоду. Говорят, у герцога имеется целая коллекция редких окаменелостей. Мне не терпится посетить его частный музей.

Это был не тот ответ, которого ожидала вдовствующая герцогиня.

— Вы вышли за него замуж из-за его окаменелостей?

— Вы случайно не видели моего динозавра в Британском музее естествознания, мэм? Великолепный экземпляр. Я более десяти лет ждала возможности снова заняться раскопками. Став женой Лексингтона, я смогу отправиться с ним в экспедицию. Я мечтала об этом всю свою сознательную жизнь.

Пальцы вдовствующей герцогини вцепились в складки юбки.

— А ваш муж? Вы любите его?

Венеция очаровательно улыбнулась.

— Как можно не любить мужчину, который возьмет меня на раскопки?

Вдовствующая герцогиня встала и подошла к японской ширме в углу гостиной. Под цветущей вишней, закрыв лицо рукой, сидела женщина в цветастом кимоно. Ее меланхолия была почти такой же весомой, как усыпанные цветами ветви, клонившиеся к голой земле.

Принесли чай. Венеция разлила его по чашкам.

— Думаю, нам следует отправиться в Южную Африку. Насколько я слышала, это настоящая сокровищница останков ископаемых ящеров. Вам положить сахар и молоко, мэм?

Вдовствующая герцогиня повернулась к ней лицом.

— Вам известно, что недавно он высказал о вас весьма нелицеприятное мнение?

— Тем отраднее, что он так быстро увидел вещи в истинном свете.

— Даже если он любит другую женщину?

Венеция поставила чайник и потянулась к молочнику.

— Если вы говорите о даме с «Родезии», то, полагаю, она его ужасно разочаровала.

— И вы согласны быть его утешительным призом?

Если бы она стала для него призом, любым!

— Это мне решать, мэм, и я уже решила.

Вдовствующая герцогиня снова села. Сбитая с толку родственница, однако, исчезла. Напротив Венеции сидела львица.

— Кристиан представляет собой больше, чем коллекция окаменелостей, герцогиня. Он — один из лучших людей, кого я встречала, и его счастье значит для меня очень много. Если он вам нужен только из-за возможности побывать на раскопках, должна предупредить, что большую часть времени он проводит отнюдь не в экзотических местах. Как и любой другой помещик, он надзирает за своими угодьями и людьми. И это то, чего он потребует и от вас. Вы готовы быть ему хорошей женой?

Венеция почувствовала, что напряжение, в котором она пребывала, спадает. Перед ней сидела женщина, которая любила Кристиана так же яростно, как она сама. Женщина, перед которой ей не нужно изображать Редкую Красавицу.

— Надеюсь, вы извините мне этот легкомысленный тон, — тихо сказала Венеция. — Честно говоря, мне совсем не весело.

Она могла видеть свое отражение в зеркале, висевшем над камином. Она выглядела, как дама в кимоно на японской ширме, удрученная и одинокая.

Вдовствующая герцогиня сложила руки на коленях.

— Вот как?

— Он не изменил своего мнения обо мне. Ни на йоту. Но я влюбилась в него.

— Понятно, — с вежливым недоверием отозвалась вдовствующая герцогиня.

— Это ужасно. Не говоря уже о том, что он предпочитает даму с океанского лайнера. — Венеция посмотрела на свою собеседницу в упор. — Я не могу обещать, что сделаю его счастливым. Но я обещаю, что его благополучие всегда будет для меня на первом месте.