- И ты думаешь, что я смогу ощутить твою крошечную силу?

- Ну, не такую уж и крошечную, - мрачно ответила Елена. Её сила была не больше, чем сила, свойственная любому человеку - та, которую вампиры берут у людей вместе с выпитой кровью. Но, побывав духом, Елена узнала, как можно её использовать. Как можно использовать её для нападения.

- Я уверена, что ты ощутишь её, Дамон. Отпусти его - СЕЙЧАС ЖЕ!

- Почему люди всегда уверены, что сила победит даже там, где нет логики...? - бормотал Дамон.

Елена не мешала ему рассуждать.

Точнее, она просто готовилась. Она глубоко вздохнула, рассеяла воздух внутри, и вообразила, что держит в руках шар, наполненный белым огнем, а затем...

Мэтт стоял на ногах. Он выглядел так, словно был подвешен, подобно марионетке, за руки, и за ноги. Его глаза непреднамеренно слезились, но это в любом случае было лучше, чем когда он корчился в судорогах на земле.

- Ты должна мне, - небрежно бросил Елене Дамон, - Я приду позже.

К Мэтту же он обратился тоном любящего дядюшки, с одной из тех неуловимых улыбок, которую вы вроде как видели, а вроде и нет:

- Как это удачно для меня, что ты настолько выносливый экземпляр, не так ли?

- Дамон, - Елена видела, что Дамон сейчас находится в том самом, столь нелюбимом ею настроении «почему-бы-не-поиграть-с-более-слабыми-существами». Но было в этом всём что-то, чего она никак не могла понять.

- Давай перейдем к делу, - сказала она, чувствуя, как на ее руках и шее вновь зашевелились волоски. - Так чего же ты на самом деле хочешь?

Но он не давал ей ответ, которого она так ожидала.

- Я официально назначен твоим телохранителем. И должен заботиться о тебе. И я не думаю, что тебе стоит оставаться без моей защиты и компании, в то время как мой маленький братец ушел.

- Я могу сама о себе позаботиться, - категорично сказала Елена, отмахнувшись от него рукой, желая перейти к реальной проблеме.

- Ты - очень симпотичная девушка. Опасная и, - быстрая улыбка, - Оставляющая сомнительные следы. Я настаиваю на том, что у тебя должен быть телохранитель.

- Дамон, прямо сейчас я нуждаюсь больше всего в защите от тебя! И ты знаешь это. Что тебе на самом деле нужно?

Поляна была... пульсирующей. Это было будто что-то живое, дышащее. У Елены возникло чувство, что под ее ногами - под старыми, испытанными бурными путешествиями пешком ботинками Мередит - земля немного двигалась, как огромное спящее животное,а деревья походили на его бьющееся сердце.

Бьющееся сердце? Сердце - чье? Леса? Но здесь гораздо больше мертвого, чем живого. И она могла бы поклясться, что она точно знала - Дамону никогда не нравились леса и деревья.

В такие времена Елене было жаль, что у нее нет крыльев.

Крыльев и понимания - простых движений рук, заклинаний белой силы, белого огня у нее внутри , который без особых усилий помог бы ей понять, что происходит, или просто унес бы ее неприятности обратно, к Стоунхенджу.

Казалось, что всё, что ей оставили - это еще большую соблазнительность для вампиров, чем прежде, и остроумие.

Остроумие не покидало её и теперь. Возможно, если сейчас она не покажет Дамону свой страх, то у них появится шанс на временную отсрочку исполнения его намерений относительно их.

- Дамон, спасибо тебе, что ты так за меня беспокоишься. А сейчас не мог бы ты оставить нас с Мэттом наедине хоть на мгновение, чтобы я могла проверить, дышит ли он?

Глаза, скрытые темными очками словно вспыхнули красным.

- Так или иначе, но я был уверен, что ты попросишь об этом, - сказал Дамон. - И, конечно же, это твоё право - желать утешения, будучи предательски оставленной. Вернуть его к жизни дыханием рот в рот, например.

Елена хотела взорваться, но, очень тщательно, ответила,

- Дамон, если Стефан назначил тебя в качестве моего телохранителя, тогда он едва ли «предательски оставил» меня, не так ли? У тебя не может быть таких заявлений...

- Исполни только одно мое требование, хорошо? - ответил ей Дамон голосом того, следущие слова которого будут чем-то вроде «будь осторожна, если попытаешься не сделать этого».

Наступила тишина. Смерч из веток и пыли перестал закручиваться в воздухе. Запах нагретых солнцем сосновых игл и тяжелой смолы в этом тусклом месте путал мысли Елены, ее голова закружилась, а к физическим ощущениям добавилась странная вялость. Земля была теплой, а сосновые иголки лежали ровно, будто шерсть большого, дремлющего сейчас животного. Елена смотрела, как крохотные пылинки кружились и сверкали, словно опалы, в золотом солнечном свете. Она знала, сейчас она была далеко не в лучшем состоянии, чтобы говорить твердо.

Наконец, когда она была уверена в том, что ее голос не дрогнет, она спросила:

- Чего ты хочешь?

- Поцелуй.

Бонни была взволнована и сбита с толку. Было темно.

- Хорошо, - произнёс голос, резкий и успокаивающий одновременно. – Тут два возможных удара, одна колотая рана, нуждающаяся в прививке против столбняка – и – ну, я боюсь, мне придётся дать успокоительное твоей девушке, Джим. И мне потребуется помощь, но тебе совсем нельзя двигаться. Просто ляг на спину и закрой глаза.

Бонни открыла свои собственные глаза. Она смутно помнила, как падала на свою постель. Но она была не дома; она всё еще была в доме Саиту, и лежала на кушетке.

Как и всегда, когда была в замешательстве или испытывала страх, она огляделась в поисках Мередит. Мередит вышла из кухни с самодельным пакетом со льдом в руках. Она приложила его к и без того влажному лбу Бонни.

- Я просто упала в обморок, - объяснила Бонни, когда сама это поняла, - вот и всё.

- Я знаю, что ты упала в обморок. И ты очень сильно ударилась головой о пол, - ответила Мередит, и в этот момент выражение её лица было очень понятным: волнение, сочувствие и облегчение – всё это легко можно было прочесть на нём. И глаза были наполнены слезами. – О, Бонни, я не могла добраться до тебя вовремя. Изабель была у меня на пути, и те матрасы не сильно смягчили пол – и ты отключилась почти на полчаса! Ты напугала меня.

- Прости, - Бонни вытащила руку из-под одеяла, в которое она, казалось, была завернута и сжала ладонь Мередит. Это означало, что их сестринские отношения не изменились. И также это означало «спасибо тебе за заботу».

Джим неуклюже развалился на другой кушетке, прикладывая пакет со льдом к затылку. Его лицо было зеленовато-белым. Он попытался встать, но доктор Алперт – это её голос был резким и добрым одновременно – заставила его снова лечь на кушетку.

- Вам не следует сейчас тратить силы, - сказала она. – Но мне нужен помощник. Мередит, ты можешь помочь мне с Изобель? Мне кажется, с ней будет достаточно много хлопот.