Подпишем ли мы контракт? Или не подпишем? Сроки и условия, которые они предлагают, отличные, деньги – дар божий. Но… это все изменит. Все будет иначе: как мы живем, как люди смотрят на нас, как мы воспринимаем сами себя и как же Харлоу? Как вообще с этим быть? До недавнего времени я и не думал ни о каких потенциальных отношениях. Но сейчас, черт, это важно. Если я не оставлю наш бизнес и семью, у меня не будет возможности постоянно бывать в Калифорнии. И если у Харлоу не припрятан очередной сюрприз за пазухой, она не переедет в Ванкувер в ближайшее время.

Харлоу на палубе нашей потрепанной шхуны – это зрелище, пожалуй, я и не готов наблюдать.

Уверен, что мне стало бы лучше, если бы я поговорил с Анселем и Оливером. И я чувствую себя немножко виноватым за то, что не рассказал им о происходящем. На самом деле в последнее время я виделся с ними гораздо реже, чем мне бы хотелось, поэтому я плутаю по узким улочкам района Газовых фонарей и параллельно присматриваю место, чтобы припарковать свой огромный грузовик и пойти на завтрак вместе с ними. Тротуары в этот ранний утренний час почти пустынны, на улицах встречаются только фуры с продуктами и отдельные приверженцы здорового образа жизни, совершающие утреннюю пробежку. Я замечаю видавшую виды машину Оливера, повернув на Пятую по направлению к «Мериджейн». Оба моих друга сидят в кабинке в дальнем углу, стенки которой увешаны постерами Мика Джаггера, а телевизор чуть в сторонке показывает музыкальный канал.

– Дамы, – говорю я и усаживаюсь рядом с Анселем. – Сегодня великолепная погода.

– Финн, – отвечает Ансель, берет кружку, стоящую передо мной, и наполняет ее горячим кофе из кофейника, который любезно оставлен официанткой. – Мы сделали за тебя заказ. Я выбрал самые мужские блюда из меню.

Я смеюсь:

– Благодарю.

Оливер сидит прямо напротив меня:

– Сегодня утром ты даже не выглядишь таким угрюмым, как обычно. Кому мы должны быть за это благодарными?

– И тебе тоже доброе утро, Оллс.

Оливер наклоняется вперед, ставит локти на стол и поправляет пальцем очки, сдвигая их вверх:

– Ты прав, где мои манеры? Доброе утро, Финниган. Как твои дела?

Ансель рядом со мной хихикает.

– Отлично, спасибо. А как ты поживаешь, Оливер?

– Хорошо, хорошо, – кивает он в ответ. – Я обратил внимание, что ты не вернулся домой вчера вечером. На самом деле ты и так проводил дома не слишком много времени в последнее время. Я начинаю беспокоиться. Молодой человек один, в большом, чужом городе, слоняется по улицам ночь напролет…

– О, тут как будто пахнет историей, которую я не прочь послушать, – подхватывает Ансель, делая глоток кофе.

Но Оливер еще не закончил:

– Ты никогда не был из тех парней, что любят слоняться в одиночку, так что я не могу не спросить тебя: с кем ты был все это время?

– Я был у Харлоу, – признаюсь я. – Мы, хм, виделись.

От дальнейшего допроса меня спасает официантка, которая приносит нам наш завтрак.

– Вау, это действительно по-мужски.

Я внимательно изучаю сэндвич-башню, в состав которого входят тосты, бекон и яичница с ярко-желтым глазком, вытекающим на тарелку.

– Нельзя ли вас попросить принести мне еще вот этого? – спрашивает Ансель официантку, поднимая белую сахарницу с коричневым сахаром.

– Я… – Он замолкает, приложив палец к губам, подыскивая слово. – Э, хм, comment ça se dit? Ну как называется, когда любишь сладенькое?

Официантка моргает минимум раза три, и ее даже пошатывает на месте. Я даже готовлюсь поймать ее, если она начнет падать, но тут она наконец кивает и фокусирует глаза.

– Сладкоежка? – спрашивает она.

– Да! Точно, сладкоежка! И мне нужно побольше вот этого.

Щеки ее заливает румянец, она кивает, забирает у него сахарницу и отходит от стола, удаляясь на поиски коричневого сахара для Анселя.

– Боже правый, Ансель, – вздыхает Оливер.

– Что?

– Я все расскажу Миа, – предупреждаю я.

Ансель опрокидывает миску с ягодами черной смородины в свою овсянку и смотрит на нас, невинно моргая:

– О чем? Что я сделал-то?

– А чего ты просто не трахнул ее прямо на столе? – спрашиваю я. – Мы при этом вряд ли чувствовали бы себя более неловко.

– Она, наверное, теперь беременна. – Оливер показывает ножом в сторону кухни. – Думай, как объяснишь это своей жене.

Я говорю со смехом:

– Уверен, она принесет ему сейчас все сахарницы с коричневым сахаром, который только есть в этом заведении.

– Вы оба такие смешные, – невозмутимо произносит Ансель.

– А кстати, как Миа? – спрашиваю я.

Ансель взглядывает на меня с глупейшей улыбкой, от которой на его щеках появляются ямочки:

– Великолепно.

– Уф. – Оливер опускает вилку. – Лучше не спрашивай его. Лола говорит, ей теперь приходится предупреждать их о том, что она идет. В последний раз она слышала их еще с полпути – аж от подъездной дорожки Джулианны.

Ансель только пожимает плечами и выглядит при этом до отвращения довольным.

– Ну что я могу сказать на это? Я довольно шумный любовник и никогда не пытаюсь приглушить громких звуков наслаждения, которые издает моя жена во время, возможно, лучшего секса в ее жизни. – Он наклоняется, смотрит нам по очереди в глаза и повторяет: – Лучшего.

Мы с Оливером оба взрываемся смехом, когда замечаем, что как раз в этот момент около нашего столика материализуется официантка и ставит огромную миску коричневого сахара перед Анселем. Не знаю, много ли она слышала, но румянец разливается теперь и по ее шее, и по всему лицу, поэтому я предполагаю, что слышала она достаточно.

– Мерси, – снова заговаривает Ансель с широкой улыбкой.

Бедная девушка бормочет:

– Не за что.

А потом разворачивается и уходит в сторону кухни.

– Ненавижу тебя, – говорит Оливер.

– Ты бы не стал никого ненавидеть, если бы у тебя кто-то был.

– А он прав, – соглашаюсь я.

Оливер откусывает кусок от своего сэндвича и пожимает плечами.

– Да ладно. Ты симпатичный, успешный парень, – не сдается Ансель. – Почему ты не найдешь себе кого-нибудь?

– Мы действительно устроим здесь сейчас «Секс в Большом городе»? На всякий случай, если ты не заметила, Кэрри, я только что открыл магазин. Откуда у меня время, чтобы кого-то искать?

– Кто такая Кэрри? – спрашиваю я.

Игнорируя мой вопрос, Ансель отвечает:

– Ты что, издеваешься? Я в твоем магазине был всего несколько раз, но там полно странных сексуальных цыпочек!