Иллиан помнил, как после зачисления в Центральную Магическую ячейку на первом же задании он участвовал в подавлении мятежа воеводы Ролиса. После победы Эбинайзер прилюдно пожал его руку и, потрепав по волосам, добавил:

– Когда-нибудь ты сможешь стать сильнейшим магом Эделии. Я горжусь тобой!

Слова, брошенные тогда, окрылили молодого чародея, и он твёрдо решил – во всём и всегда подражать своему герою.

– Послушай меня, Иллиан. Твой отец – очень умный и справедливый человек. Он посвятил свою жизнь служению людям Эделии. И если тебе кажется, что он забыл про тебя, уверяю – это не так. Смерть твоей матери сильно изменила его. Он отдалился от людей и, может быть, стал чуть черствее, но всё же цели его благородны. Если ты затаил на него обиду – прости. Ведь может статься… Может статься, потом ты будешь жалеть о словах и мыслях на его счёт. – У Горана сердце обливалось кровью. Он уже подумывал нарушить приказ и рассказать молодому Иллиану об ужасной смерти его отца.

Истошный женский крик разорвал дневной покой бренненского тракта. Иллиан вскочил на ноги:

– Присцилла?!

– Что там? Что происходит?! – встревожился слепой маг. – Юноша, быстрее, отведите меня туда! – Магистр протянул руки, проклиная себя за обрыв чар Внутреннего Взора. Теперь на их восстановление требовалось время. Время, которого, как он понял, у них не было.

Присцилла билась в истерике и кричала, переходя на вой. Басистый голос Эбинайзера Кина, нараспев читающего древнее заклятие оберега от Тёмных сил, разносился по округе.

Тёмный Бог

– Оглядку ему! Этот выскочка пожалеет, что посмел повысить на меня голос, – бормотала себе под нос Присцилла, роясь в кожаной сумке, привязанной к её лошади. – Чернорожий дикарь! Совет узнает обо всех твоих чарах в этом походе. Можешь мне поверить! Я расскажу о твоей похабной страстишке заглядывать в головы. А если кто из молодчиков Эйхарда останется в живых, они подтвердят.

Она достала из сумки аккуратно сложенный в несколько раз коврик. Привезённый из дальних восточных стран, сотканный из шерсти редких тонкорунных снежных коз Шулима, он обошёлся Присцилле в сто золотых монет – треть от суммы, в которую оценивался весь её гардероб, насчитывающий около сотни платьев. Расстелив баснословно дорогую вещицу на выжженной солнцем траве, она уселась, подобрав ноги, и, ещё раз обматерив Кина, рванула по Потоку навстречу Источнику.

Присцилла не любила и избегала лишний раз сопрягаться с Источником. Черпать силы для сотворения заклятий, имея на это все права, – легко, а вот полностью раствориться во вселенском ресурсе магии, отдаться ему и выискивать из мириад заклятий нужные тебе – пытка.

Холодные, безразличные объятия чистой энергии поглотили магичку. Источник набросился на неё беснующейся рекой первобытной силы. Он сопротивлялся, пытался пробиться в сознание и разорвать связь, дабы избавиться от незваного гостя.

Неожиданно Присциллу затянуло в невесть откуда возникшую чернеющую круговерть. Перед её взором предстала бесконечная, сотканная из сотен тысяч тончайших нитей, разделяющая Источники стена. Наложенное сильнейшими чародеями прошлого заклятье Барьера утратило свою стройность, а кое-где и целостность, но всё ещё надёжно выполняло свою функцию.

Вдруг нити содрогнулись и разошлись, открывая магичке путь в необъятную темноту. Неведомая сила полем мрачных роз расстелилась перед ней. Безграничный ресурс манил и притягивал. Задыхаясь от восторга и не думая о последствиях, Присцилла полностью погрузилась в него. Купаясь в этом невероятно прекрасном для неё новом мире, она почувствовала себя желанной, счастливой и всесильной.

– Великие Десять, какая мощь! Это жизнь! Это страсть! Это экстаз! – кричала она, не в силах сдержать ликование и полностью отдаваясь Тёмному Источнику.

Обрамлённые кровью женские глаза проступили из темноты и сжигающим пламенем полоснули её разум. Присцилла вздрогнула и приготовилась защищаться. Она не ожидала встретить здесь кого-либо, но твёрдо решила, что скорее умрёт, чем позволит мешать ей наслаждаться новообретённой Силой.

– Жалкий червь! Уйди, не пытайся познать нас! Наш дом не для тебя!

– Кто ты? Назови себя! – привычным повелительным тоном отозвалась Присцилла. – Ты, что называет меня червём, никчёмная тварь, отвечай!

– Никчёмная тварь?! – усмехнулись в ответ. – Ты являешься в мой дом и смеешь оскорблять меня?! Этому тебя учили в Семинарии?

Моментально сотворив заклятие, Присцилла наполнила его новой энергией и ударила ментальным молотом, вышвыривая незнакомку прочь. То, как легко Тёмный Источник поддался, ещё больше окрылило её.

– Презренное существо! – расхохоталась она. – Даже в этом мире нет никого, кто бы устоял перед моим великолепием! Я одна буду владеть этой Силой! Я одна буду упиваться ею!

Она почти сходила с ума. Поток, являющий картины господства над миром и людьми Эделии, затмил её разум; на высокой башне из слоновой кости стоял её белый сияющий трон, лучшие мужи Эделии и заморские высокорождённые молили одарить их хоть взглядом, предлагая взамен редчайшие сокровища и невиданные богатства; её дрожащие от страха подданные тысячами преклоняли перед нею головы, принося клятву в вечной преданности; миллионы и миллионы рабов со слезами на глазах смотрели на неё, умоляя разрешить им отдать жизнь за свою госпожу.

– Хорошая попытка для ладосской шлюхи! – Скрежещущий смех заволок собой всё пространство, разбивая иллюзию. – Тебе не справиться с Тиллой! Мечтаешь о власти? Но власть нужно заслужить!

Неистовый ответный удар обрушился на Присциллу. Тисками сжав разум, он поверг её в трепет и чуть не лишил сознания. Такого удара она не испытывала никогда. Лишь невероятным усилием воли ей удалось не раствориться в бесконечности Тёмного Источника.

– Тёмная стерва! Ты возомнила себя равной мне?! Вон! Я приказываю тебе, изыди! – Присцилла стала быстро сплетать одно из своих сильнейших ментальных заклятий, но вдруг почувствовала, как Источник, поначалу с охотой предлагавший себя, вдруг стал сопротивляться, ускользать и в конце концов исчез вовсе. – Нет! Не-ет! – раненой волчицей взвыла она.

– Твоё высокомерие спорит лишь с твоим безрассудством, – усмехнулся хриплый голос. – Позволь Тилле познакомить тебя с той, что действительно имеет право отдавать здесь приказы!

Звёзды померкли. Присцилла почувствовала присутствие иной Силы. Силы страшной, необъяснимой, лишающей воли. Ощущение собственной ничтожности сковало её. Из непроглядной бездны на неё взглянуло нечто. В этом взгляде стояли неутолимый голод, всепоглощающая ненависть и неожиданно нечто, схожее с материнской любовью.

– Н-нет… Не может быть. Ты не существуешь! – прошептала Присцилла.

– Абсурдное заявление. Люди создали удобный для себя мирок и не желают замечать всего, что за ним. Они мнят себя хозяевами бытия и верят только тому, что записано в их книгах. Как же мне это нравится! – звонкий, оглушающий смех разорвал пространство. Сознание Присциллы