Во второй половине июня 1944 года войска 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов начали наступление. Оно шло в направлении Братского партизанского края. В это время партизаны вели активные операции, согласованные с действиями войск на фронте.

Немецкое командование приходило в неистовство лишь из-за одного того, что наличие края лишало его нормальной возможности использовать для перегруппировок и снабжения своих войск на Восточном фронте такие важные рокадные (идущие вдоль линии фронта) коммуникации, как шоссейные дороги Ленинград — Киев, Ленинград — Полоцк, и участки железных дорог Рига — Москва, Ленинград — Мариуполь. Эти и другие, менее важные пути находились под систематическим диверсионным воздействием партизан. Неся большие потери от их боевого воздействия, немцы были вынуждены выделять большое количество личного состава для их охраны, обороны складов, штабов, гарнизонов и аэродромов. Эти силы отвлекались партизанами от участия в боевых действиях на фронте против войск Красной армии. Кроме того, командование вермахта вынуждено было использовать большое количество войск, техники и материальных ресурсов для непосредственной борьбы с партизанами во время проведения карательных экспедиций. По некоторым данным, у противника в среднем ежедневно было занято в полосе Калининского, а затем и 2-го Прибалтийского фронтов на охране своих объектов и в борьбе с партизанами не менее 20 тысяч военнослужащих, то есть около двух пехотных дивизий.

Местность края в географическом отношении была более выгодна для партизан: леса, болота, ограниченные большим количеством озер и рек проходы для войск и тяжелой техники. Партизаны на его территории всегда имели возможность заблаговременно подготовиться к встрече карателей путем создания огневых мешков, ловушек, засад и в сочетании с нанесением коротких контрударов с тыла, флангов и фронта внезапно уничтожить врага. Все это давало им возможность сравнительно легко и с небольшими потерями бить противника.

Партизанский край, как таковой, очень привлекал фашистов. Они, понуждаемые своим командованием к активным действиям против партизан, липли к нему как мухи, и зачастую влипали так, что не могли унести ноги.

С другой стороны, при умелой организации боевых действий партизанам, безусловно, выгодно было вести бои с карателями на такой местности, так как не нужно было далеко ходить в поисках противника. Немцы сами приходили сюда в заранее подготовленную для них западню.

Партизаны держали немецких солдат в состоянии страха и деморализации. О том, что испытывали оккупанты на территории края, красноречиво говорят их письма:

Унтер-офицер Эрнст: «…Мы ведем самую ужасную войну из всех войн. Лучше быть на самом фронте. Там я знаю, что в таком-то расстоянии лежит враг. Здесь он лежит всюду, вокруг нас. Всюду из-за прикрытия раздается несколько выстрелов, и обыкновенно они попадают… Ты себе можешь представить наше положение. С 21 часа вечера до 8 утра никто не имеет права спать в своей дыре, чтобы предотвратить возможный налет партизан. Говоря честно и открыто, это состояние может кончиться сумасшествием…»

Старший ефрейтор Руберт Код невесте: «Вчера партизаны совершили нападение недалеко от нас. Они взорвали поезд с отпускниками, а потом завязали бой. Можешь себе представить, что осталось после этого. Не чувствуешь себя в безопасности даже тогда, когда идешь в уборную. Нигде ни проехать, ни пройти. Эти партизаны орудуют совсем близко от нас. Их силы исчисляются тысячами. Можешь себе представить, что получится, если они ворвутся в наш лагерь…»

Старший ефрейтор Курт Лангер другу Туди: «Я приехал в свое отделение и, конечно, не очень восхищен положением дел. С тех пор как я нахожусь здесь, не было еще ни одной спокойной ночи. Мы должны обслуживать две рации, на которых приходится очень много работать, так как почтовая и телефонная связь прерваны, и кабель ежедневно перерезается партизанами… Не проходит ночи, в которую русские не напали бы. Все время чувствуешь себя усталым. Нет дня, чтобы здесь не горел населенный пункт. Бывали ночи, когда огонь и взрывы гранат были так сильны, что мы не думали даже дожить до рассвета. Дошло даже до того, что мы были целую неделю совершенно отрезаны от внешнего мира и нам приходилось туго. Кто знает, выберемся ли мы когда-нибудь отсюда здоровыми…»

Солдату Вальтеру Торнебруку отец: «Отход наших войск, в конце концов, обусловлен действиями партизан. О размерах их операций можно себе представить из разговоров с людьми, участвовавшими в их подавлении. Недавно здесь был один из военных, проживающий в нашем квартале. Он в отпуску, так как был ранен во время такой операции. Так он описывает это как второй фронт в тылу главной линии обороны».

Старший ефрейтор Иозеф Мюллер невесте Анне Грейф: «Вот уже три дня я сижу в чужой части на расстоянии более чем 100 километров от моего отделения. Очень хотел бы вернуться поездом, но, к сожалению, путь прерван, ибо русские каждую ночь взрывают рельсы…»

Из дневника убитого партизанами немецкого офицера: «Здесь всюду и везде, в лесах и болотах, носятся тени мстителей. Это партизаны. Неожиданно, будто вырастая из-под земли, они нападают на нас, рубят, режут и исчезают, как дьяволы, проваливаясь в преисподнюю. Мстители преследуют нас на каждом шагу, и нет от них спасения. Сейчас я пишу дневник и с тревогой смотрю на заходящее солнце. Наступает ночь, и я чувствую, как из темноты неслышно ползут, подкрадываются тени, и меня охватывает леденящий ужас!..»

Сравнивая партизан Отечественной войны 1812 года с советскими, немцы писали в газете: «…потерявшие дух, полузамерзшие, голодные, отупевшие, вслепую блуждавшие по суровой, холодной и чужой земле, наполеоновские гренадеры в лохмотьях и спешенные кирасиры Мюрата, право же, не были трудной добычею для лихих давыдовских конников и для мужицкой сермяжной пехоты Фигнера, с вилами и дрекольем. Красные же партизаны — это двуногое зверье, остервенелые, ненавидящие все, что только не советская власть, коей они преданы с фанатизмом янычар. Таких партизан не надо гнать в бой наганом или же заградительным пулеметом. Они сами ищут боя, и каждый из них сам по себе политрук».

Братский край сыграл исключительно большую роль не только для развития партизанского движения в полосе действий Калининского, а затем и 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов, но и для развития партизанского движения в Прибалтике. Он был колыбелью организованной массовой народной войны на большом участке советско-германского фронта. Создание партизанского края не являлось самоцелью. Иногда говорят, что якобы советское правительство желало в тылу врага иметь «советский район» с советскими школами, колхозами, сельсоветами. Не из этой цели исходили, когда принимали меры к укреплению и усилению партизанского края путем засылки многочисленных партизанских отрядов, бригад, оперативных групп и групп спецназначения НКВД, сформированных в тылу.

Главная роль края заключалась в том, что он являлся военной, политической, экономической и территориальной базой борьбы партизан с оккупантами. Благодаря наличию партизанского края действующие на его территории патриоты имели возможность подготовить в массовом количестве опытные кадры партизан всех звеньев и категорий. Край был боевым университетом, готовившим личный состав для всех бригад и отрядов.