Бекки хотела расспросить поподробнее, но тут из комнаты вылезла Шира. На ней был старый мешковатый свитшот, нижняя юбка торчала из-под джинсовой – так нынче одевались девушки.

– Я готова, – сказала она Бат-Шеве, едва взглянув на мать.

Бат-Шева улыбнулась Бекки и распрощалась, оставив ее с ощущением, что она здесь лишняя. Бекки вспомнила, как в детстве Шира любила бывать с ней. Как же она тосковала по временам, когда они вдвоем ездили за покупками и готовили ужин, а Шира смотрела на мать с обожанием.

Бат-Шева тронулась дальше. Никто не знал, куда она поехала, но через час они уже вернулись. Машина была доверху завалена свертками, а из окна торчали доски. Они вытащили покупки и отнесли их на задний двор Бат-Шевы. Весь день оттуда доносились стук молотков, визг пилы и смех, но мы так и не знали, что они там затеяли; нам ничего не рассказали о проекте и не предложили поучаствовать.

Единственной, кого позвала Бат-Шева, была Мими. Она зашла с пакетом печенья, и ее голос слился с их болтовней. Наверное, нам стоило бы уже привыкнуть: Мими с Бат-Шевой были просто неразлучны. Мы старались не пускать мысли о том, что остались не у дел, напоминали себе, что куда дольше знаем Мими. И все же нам не давала покоя их дружба, и мы пытались найти ей какие-то объяснения.

– Раз Мими там, может, и нам прилично зайти, – сказала Хелен Шайовиц.

– Я бы на это не рассчитывала. Ясно же, что Бат-Шева готова сделать исключение и посвятить в свои планы одну только Мими, – возразила миссис Леви.

– А вдруг им нужна помощь? Мы бы могли прийти и справиться, – не сдавалась Хелен.

– Хелен, если бы Бат-Шеве требовалась наша помощь, она бы попросила, – ответила миссис Леви. – Очевидно же, что нас никто не ждет.

Нам претило, что в общине что-то происходит, но мы в этом не участвуем. Так у нас было не принято, мы чувствовали, что нас не подключают намеренно, и поэтому было особенно важно знать, что же задумала Бат-Шева. Обычно стратегическое расположение дома миссис Леви помогало ей быть в курсе, но, живя напротив, она никак не могла видеть, что происходит на заднем дворе. В дальнем правом углу с ним граничил двор Дорин Шейнберг, но много лет назад они обнесли свой участок высокой изгородью, так что теперь им не было ничего видно.

Мало-мальски что-нибудь разглядеть мы могли только со двора Хелен Шайовиц, тремя домами дальше. Поздно ночью Хелен, в надежде, что ей удастся хоть что-то для нас разведать, стояла на цыпочках у забора и всматривалась вдаль через ограды. Посреди двора Бат-Шевы стояло нечто высотой под два с лишним метра, укутанное старыми простынями в цветочек. Оно было высокое и широкое, но больше ничего понять было невозможно. Мы чуть голову не сломали, но не смогли придумать, что же эта странная троица могла учудить.

На следующий день Ципора Ньюбергер столкнулась с Бат-Шевой перед школой – и, лишь завидя ее, испытала сильнейшее раздражение. Она никак не могла взять в толк, почему Бат-Шеве непременно надо выделяться. Ведь она уже немало времени здесь прожила и должна была уяснить местные порядки, почему же нельзя постараться и влиться в общество? С той первой встречи в микве Ципора вела себя с Бат-Шевой сдержанно-вежливо. Ей не удавалось снова вернуться к теме неподобающего использования миквы, и она выжидала, когда подвернется подходящий момент.

Ципора изобразила улыбку и двинулась навстречу.

– С вашего двора вчера доносился такой грохот, что я уже начала волноваться, все ли в порядке.

Бат-Шева улыбнулась.

– Все отлично.

Не сдаваясь, Ципора переспросила, что же там такое происходило.

– Не волнуйтесь, Ципора. То, что я делаю, совершенно кошерно. – Бат-Шева засмеялась и подмигнула ей.

Ципора ушла с ощущением, что поводов для недоверия только прибавилось. Если ей нечего скрывать, почему она увиливает? Будь на месте Ципоры Леанна Цукерман или Наоми Айзенберг, она бы им рассказала. Всегда она с ними смеется и болтает без умолку. И Мими тоже включили в эту компашку. Но Ципора явно не была в числе избранных. Наглости Бат-Шеве не занимать, заключила Ципора. Она попыталась помочь ей более добросовестно соблюдать законы иудаизма, и вот, значит, как ей отплатили. Ципора отошла, лишь припомнив, что и в библейские времена пророков частенько недолюбливали в общинах.

Из Аялы тоже не удалось вытянуть ни словечка. После уроков она болталась по коридорам, поджидая Бат-Шеву, которая заканчивала убираться в классе, и тут ее увидела Бекки Фельдман.

– Похоже, у вас на заднем дворе творится что-то интересненькое, – начала Бекки.

– Да! – горячо согласилась Аяла.

– Можешь рассказать мне, золотце? Я никому не скажу. Моя дочка вам помогает, так что ничего страшного, если я узнаю.

– Нет. Это сюрприз, – твердо ответила Аяла и убежала к матери.

Чуть позже в тот же день миссис Леви встретила в синагоге Йосефа, который выходил после занятий с отцом.

– Я смотрю, ты все время занят, – заметила она.

Йосеф кивнул, но ничего не ответил.

– Я смотрю, у тебя работы по горло с Бат-Шевой – что-то она там делает у себя на заднем дворе.

– Я просто помогаю ей кое в чем, вот и все, – промямлил он.

От миссис Леви не укрылось, как ему было неловко. Может, его против воли втянули в это дело? Но такой уж он – всегда готов прийти на помощь, даже если не хочется. Она вспомнила, как он все старшие классы вел в синагоге занятия в молодежной группе просто потому, что больше никто не согласился.

– Но ты же знаешь, что она задумала, – не унималась она.

– Я обещал Бат-Шеве ничего никому не говорить, – ответил Йосеф.

Тут уж миссис Леви ничего не могла поделать. Но она докопается, дайте время. Может, Бат-Шева вздумала, что теперь она верховодит общинной жизнью. Ну так ей придется запомнить, что в Мемфисе ничего не происходит без участия миссис Леви. Ну или без ее совета, на худой конец.

В первый вечер Хануки мы как раз выставляли меноры в окна наших домов, когда увидели Бат-Шеву, Йосефа и Ширу, которые что-то тащили на лужайку Бат-Шевы. Аяла семенила сзади, держась за простыню, прикрывавшую загадочный предмет. Они остановились посреди лужайки. Подморозило, но Бат-Шева была без пальто – зеленое бархатное платье плотно облегало грудь и широко расходилось книзу, едва прикрывая колени. Волосы развевались во все стороны, но она даже внимания не обращала. Ее слишком занимал их сюрприз, чтобы замечать что-то еще. Шира стояла рядом и тоже без