Бедная Юля![467]

Милая toute à roi Annette[468], Ваше письмо долго шло, увы, почта работает отвратительно. Начальник заболел, ну и почтовое отделение лихорадит. Поэтому не получив от Вас вовремя Ваших внезапных откровений насчет Орла, я как раз написала ему всё наоборот — мол, начала делать выписки для комментариев — а может быть, Вас что-нибудь интересует? и т. д. Надо нам держать единую линию по отношению к Орлу, а то он примет нас за пару кретинических младенцев. Вас-то во всяком случае за младенца, а уж кретинов буду играть я. Думается мне, что не стоит нам играть на том, что он-де мало знает; даже и мало зная, он написал достаточно ловкое предисловие, а зная больше, может написать лучше. Анечка, никто нам с Вами не отдаст на откуп весь том с головы до ног — «не та эпоха», как говорил один сосед на собственной серебряной свадьбе, и был прав. Не забывайте, что успех — успехом, но Цветаева всё еще величина сомнительная для очень многих сильных мира всего. А посему предисловие должно быть не столько шедевром искренности и эрудиции, сколько чудом эквилибристики. Пусть же этим и занимаются эквилибристы. Конечно же, Орел и делец, и деляга, и все такое прочее. Но мы-то с Вам и тем более с Цветаевой — нет, поэтому нам и важно иметь своего дельца; но лучше из этой породы, каковым Орла и считаю. Ведь не Н. Д. Оттена! А имя им — Оттенам — легион, в той или иной ипостаси. Так что мне кажется, что Орла надо убедить писать предисловие и облегчить ему в разумных рамках, т. е. в рамках и объеме данной книги — овладение, так сказать, материалом. Ваше же от Вас, Анечка, не уйдет. У Вас перед Орлами и прочими пресмыкающимися, помимо прочих преимуществ, есть и преимущество молодости. Поэтому прежде времени не лезьте под удары. Какое бы предисловие Вы не написали, а будете биты всеми теми, кто на Орла не отважится (серафимами), а значит — и книжка будет бита. Подумайте хорошенько.

Что сейчас важно, пока мы с Вами работаем врозь: набросайте примерный план книги, готовьте по возможности (соответственно этому черновому плану), так сказать, техническую часть примечаний (когда было опубликовано, где и т. д.), чтобы к этому нам уже присоединить архивное, когда поработаем вместе в апреле. Рассказать сейчас про причины моих перемещений некогда, в другой раз. Кстати, заходил сегодня «Ваш» Ю. Казаков, лысый, заикается и ничем, никакой злостью не напоминает мне Бунина. Тронул тем, что всё про свою маму говорил — этакий дылда, прелесть. Купил байдарочку, летом поедет по рекам… а маму оставит на берегу. Пишите! Целую.

Мандельштамша поедет в Ленинград, а оттуда на операцию к Минцу — абсцесс груди на почве старческого tbc[469]. Хорошо не рак! Ромео мне, действительно, обещал «Прозу», которая (обманула татарва!) продается в книжных магазинах наравне с «Избранным»… но причем тут Юлия?!

Анечка! Включите в свой перечень стихов «Стихи к сыну», пропущенные нами. Между «Бузиной» и «О неподатливый…»[470] — 88 строк. Кроме того, не помню, вписали ли мы, обалделые и сонные, в черновике протокола, что частную переписку по архиву веду я, а поступления должны идти в адрес комиссии по литературному наследию, т. е. в адрес СП. Важно, чтобы это, по сути дела мелочь, была зафиксирована в постановлении комиссии. Кажись, всё — «на сегодняшний день». Целую Вас, будьте здоровы. Спасибо за все.