– Зачем? Я хочу здесь.

– Наталья, – настойчиво проговорила она, но, отмечая мой бешеный взгляд, устало проговорила: – Мне бы сесть. Сегодня врач сказал, что я слишком слаба и мне недолго осталось.

Стало неудобно. Вот я гадина. Надо же… вечно думаю о себе. Черт, а у меня бабушка болеет и неважно, что характер у нее тяжелый. Кивнула и последовала за ней, присаживаясь на мягкий диванчик, как только вошли в кабинет.

Лидия Михайловна прошла к столу и села в кресло. Некоторое время смотрела на фотографию, которую я вчера запихала в рамку, где мы с ней улыбаемся на фоне заката, а потом показала рукой на папку черного цвета, лежащую с левого края на столе, и сказала:

– Прочти.

Поднялась и взяла в руки, быстро открывая, просматривая, любуясь фотографиями, на которых был запечатлен голубоглазый сынишка прокурора во всех позах. Ну надо же… шахматист, ботаник, а тут сидит за папиным столом – позволили для лучшего ракурса, видимо. Кто бы сомневался. Еще в папке находилась вся подноготная Лотова, буквально с пеленок и по вчерашний день. Напрягало. У него на меня тоже такая папочка есть?! Надеюсь, не черного цвета? А то мрачно как-то. Да и у меня будет веселее читать биографию. Я же сплошной позитив, а когда обижают – настоящая выдумщица.

– Зачем? – сразу перешла к делу. Что уж кота тянуть за хвост? Пусть сразу радует.

– Выгодная партия, приглядись. Отец держит в кулаке всех, а Валентин молодой, перспективный, красивый молодой человек.

– Бабушка, меня этот сморчок не интересует. Никак. Если только, – задумалась, – могу подбить его ходить в спортзал, а то он, вероятно, тени своей боится. Если случайно окажется в темном углу без охраны, не миновать слез. А если честно, мне кроме Макарова никто не нужен.

– Наташенька, милая, я понимаю, что ты наивна, воспитывалась…

– Наивна? Не соглашусь. А что не так с воспитанием?

– Ты не получила должного образования, манер. Ты слишком дикая… – отмечая мои огромные глаза, бабушка подняла палец и четко выдала: – Ты мне нравишься любой. За эти две недели я поняла, что впервые наслаждаюсь жизнью. Но для людей с высоким положением…

– Меня все устраивает. Рада, что и тебя. А недовольных с высоким положением можно послать в сад. Но это не главное. Все же напомню – я здесь, чтобы быть с вами, общаться. Лишь это важно. Я не хочу быть вашей преемницей.

– Ты не понимаешь. Я желаю, чтобы у тебя было все самое лучшее. Планирую устроить тебя в свою фирму. Это не что-то, а крупная промышленная сеть…

– Бабушка, зачем ты так? – перешла на «ты», как она и просила, только вот повод не тот. Не могла я спокойно говорить, голос дрожал, тело сжимало яростной волной. – Я не хочу власти и богатства. Мне хватило общения с отпрысками влиятельных семей. Я здесь только из-за тебя, познакомиться и, наконец, понять то чувство, когда у тебя есть бабушка. Я не хочу ничего принимать и выходить за того, кто мне не нравится.

– Наташа, милая, я стараюсь для тебя. Почему ты не хочешь видеть, как много перед тобой открывается дорог? Считаешь лучшим работать на других? Так не пойдет. Я хочу, чтобы ты имела все, была как я. Ты вся в меня.

– Бабушка, ты сейчас о чем? – воскликнула, желая уйти, понимая, что она все решила и другого не приемлет.

– О том, что я старая и много не протяну, что пора думать о наследнике. Я не хочу, чтобы все, что я таким трудом создала, добилась, заработала, уничтожала Ирина.

– Нет, так не пойдет. Я не хочу! Это не мое. Я отказываюсь, – говорила громко, возможно, перешла грань, но не могла справиться с эмоциями. – И еще… я буду встречаться с Сергеем, в ближайшие дни перееду к нему.

«Когда найду…»

– Макаров не пара тебе.

– Это мне решать! – отчеканила, не собираясь подчиняться.

– Мне! Ты моя преемница. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– С кем счастлива? С этим голубоглазым щенком?! Мне что с ним делать, воспитывать или охранять? – меня уже трясло от нашего общения, но не могла найти нужные слова, чтобы бабушка поняла. – Да что говорить?! Еще раз сыночек прокурора подойдет, буду демонстрировать свою технику самообороны на нем.

– Поняла. Других найду. Это не проблема.

– Нет. Я сама буду решать.

– Наташа, послушай, ты Макарову не нужна. Когда была без денег, его устраивало, поиграл бы и бросил, а когда узнал, что я твоя бабушка… сразу сбежал.

Нехорошее предчувствие появилось в груди, пожирающее с костями. Да не может быть такого! Только не Макаров. Закрыла глаза, пытаясь ровно дышать, но ощущала себя паровозом. Через мгновение взяла себя в руки и перевела внимание на бабушку, отмечая зоркий взгляд. Она ждала… Чего? Вопроса или слез?

– Куда сбежал?

– Он понял, что теперь просто так с тобой играть не позволят, и ты стала не нужна.

– Обман. Не верю. Зачем ты так со мной?! Я думала, что мы семья и я нужна тебе, – с отчаянием закричала, швыряя папку на пол, чувствуя, как меня охватывает ярость.

– Да что ты знаешь? Ни разу не было нормальных отношений, а он опытный мужчина, но слишком нагл и труслив. Он наследник Боярова, мог бы помочь отцу, но ему лучше защищать отбросов. Зачем? Он слаб, раз так опустился.

С тоской смотрела на родную женщину, запоминая лицо, жесты, черты, каждую морщинку, чтобы не забыть. Сглотнув, поправила ремень на джинсах и проговорила:

– Я загостилась у вас, бабушка. Знаете, пожалуй, я поеду домой.

– Наташа, твой дом здесь. Александр все у тебя забрал. Тебе некуда идти.

– Спасибо за напоминание, но я не хочу оставаться здесь. Я задыхаюсь от вашего давления, – поправилась, – то есть внимания и опеки. И да, я что-нибудь придумаю.

– Ты отказываешься от всего? От всего? И что, думаешь, он тебя ждет? А если нет? Что тогда?

– Поеду к тете… Посмотрю, что можно сделать.

– Она не поможет тебе, – уверенно произнесла Лидия Михайловна, не сомневаясь в своих словах.

– Это вы с ней связались, да? – вдруг дошло до меня. – Когда я разговаривала, это вы влезли и отключили нас, правда?

Она вздохнула и уже тише произнесла:

– Я хочу, чтобы ты поняла – ты для меня все. И я не хочу, чтобы ты возвращалась в ту дыру… к родственникам. У тебя есть я.

– Нет, как оказалось, нет. Пусть лучше у меня никого не будет, чем так. Вы желаете подчинить, сломать, подстроить под себя, сделать копией себя.

– Это так плохо? Ты считаешь, что я плохо живу?

– Да! Да… – отчаяние разрывало изнутри. Было больно говорить, а еще больнее слушать. Проклятье, и что же мне так не везет?! – Разве вы счастливы? Нет! Если только в работе… А я хочу любить, выйти замуж за любимого человека, семью и я… нашла своего мужчину. Знаю, у меня мерзкий характер, но Сергей принимает меня такой. Именно я ему нужна. И семью не выбирают. Тетя, братья… никто не идеален. Они, я, вы… НИКТО. Не нужно судить. И я не хочу быть запертой в клетке. Не хочу!