доли.Я стояла не дыша, наблюдая за этой перепалкой и уже начинала переживать, как бы не завязалась настоящая драка.— А с чего ты решил, — нарочито спокойным голосом спросил учитель, — что брак будет без любви?А дальше произошло странное. Граф резко высвободился из рук Айдена, после чего рванул ворот на своей рубашке в разные стороны и потянул за шнурок, висящий на его шее. На конце шнурка оказался бархатный мешочек, из которого Дункан извлек небольшой серый камень. То, что обычным этот камень не являлся, я поняла, едва маг принялся шептать какое-то заклинание.— Говори! — потребовал Дункан, едва закончил шептать. — Если соврешь, артефакт даст знать.— Да это же… — учитель был крайне удивлен. — Откуда он у тебя?— Говори! — повторил граф, игнорируя вопрос.— Ты что, стащил артефакт правосудия из королевской сокровищницы Аниарка?!— Это не имеет сейчас значения. Говори!— Что ж, надеюсь ты знаешь, что делаешь, — учитель сжал губы. — И я скажу, раз ты так этого хочешь. Я люблю Кэти и считаю, что смогу сделать ее счастливой.Я почувствовала, как слабеют ноги. Мне оставалось только глупо моргать в попытках осознать, что это только что было. Учитель сказал, что любит меня?! На задворках сознания мелькнуло непонимание, при чем тут он, если несчастливый брак мне грозит с герцогом, но новость о чувствах Айдена так ошарашила, что все остальные домыслы тут же были погребены под ворохом новых ощущений. Сердце мое ликовало. Наконец-то я услышала это. Признание, которое никак не могло состояться.Камень-артефакт оставался прежним, что, казалось, совершенно не устраивало Дункана. Он заскрипел зубами и процедил:— Допустим. Но Кэти-то уж точно не горит желанием отвечать взаимностью.А на меня нахлынуло какое-то безумие. Я резко распахнула дверь и, не отводя глаз от учителя, выпалила на одном дыхании:— Я тоже люблю Айдена.Мне показалось, зрачки учителя потемнели, от чего взгляд стал пугающим. И он смотрел так… Так… Так, как никогда еще не смотрел.Друг от друга нас отвлекло смачное ругательство, вырвавшееся из уст Дункана.— Чертовщина какая-то! Он вообще работает?! — вскрикнул граф. — Айден, а ну-ка, соври что-нибудь.На лице учителя мелькнула злорадная ухмылка, и он, снова повернувшись лицом к графу, произнес:— Дорогой друг, — после этих слов артефакт замерцал красным цветом, давая понять, что Айден больше не считает графа другом. — У меня совершенно нет никакого желания начистить тебе лицо, вот ни капельки. Я не мечтаю размазать твою физиономию о пол так, чтобы навсегда выбить всю дурь и отвадить от желания причинять людям добро насильно.Камень сиял ярким красным цветом, свидетельствуя о своей полной исправности.— Айден, — в глазах графа читался явный испуг. — Я правда считал, что на Кэтрин оказывается давление. Что она не испытывает никаких чувств.По мере этой отповеди камень снова перестал светиться. Конечно же это заметил и учитель, и сам Дункан.— И я действительно собирался жениться на ней, — продолжил граф. — Её репутация была бы восстановлена.Артефакт снова молчал.Дункан повернулся ко мне и с искренним сожалением протянул: — Кэти, не знаю, сможешь ли ты простить меня… Я такой дурак. Мои мотивы...— Поговорим о твоих мотивах позже наедине, — холодным тоном прервал графа учитель. — И об этой занятной вещице тоже. А пока я прошу оставить нас с Кэти.— Айден, я… — начал было лепетать граф.— Проваливай!— Да, конечно, — Дункан принялся спешно прятать камень обратно в мешочек и под рубашку, при этом постепенно двигаясь к двери. Он уже собирался выйти, как вдруг остановился, словно вспомнив что-то важное. Помявшись в нерешительности, он все же произнес:— И ещё. Для блага Кэти, ты бы стёр ей последние воспоминания. Знания об артефакте могут быть весьма опасны.После чего он вышел сначала из уборной, а после, судя по хлопку двери, покинул и комнату.От последних слов графа меня прошиб холодный пот. Как это стереть воспоминания?! Но тогда я не буду помнить признания. Снова эта тревожная неизвестность. Нет-нет. Я не должна этого допустить!Поймав на себе решительный взгляд учителя, я поняла, что он вознамерился внять совету мага. Тогда я начала медленно пятиться назад в комнату. Айден же неспешно двигался вслед за мной. Между нами разве что молнии не сверкали, такое напряжение повисло в воздухе. Я так и шла спиной, сначала мимо кровати, потом с трудом обогнула кресла и столик, и все это глаза в глаза с учителем. Спустя некоторое время я с ужасом осознала, что уперлась спиной в стену, все пути отступления были отрезаны.— Не надо, — жалко пропищала я.Но Айден не обратил на мои слова никакого внимания. Он молниеносно оказался так близко, что буквально вжал меня в твердую поверхность, одна его рука обвила мою талию, а вторая легла на затылок. Ну точно как тогда с Лейлой.Я уже приготовилась к вспышке боли, но вместо этого жаркие губы учителя накрыли мои. Сердце пропустило удар, а потом забилось как сумасшедшее. Он касался очень нежно и осторожно, отрываясь на миг и снова возвращаясь. И это совсем не было похоже на наш первый поцелуй, которой случился после посещения гильдии наемников. В тот вечер я лишь слегка притронулась к его сомкнутым сухим губам, и никакой реакции в ответ не последовало, разве что он с трудом сдержал улыбку. Поэтому и ощущения были совсем другими. Не было ни жара в груди, ни волнующей дрожи, ни головокружения. Сейчас же я словно растворялась в объятьях учителя, тая от каждого его прикосновения. Даже не подозревала, что это может быть так! Словно земля уходит из-под ног, и ты летишь в пропасть, но тебе совсем не страшно, а, напротив, хочется чтобы этот миг никогда не кончался.Айден с трудом прервал поцелуй и произнес хриплым голосом:— Я люблю тебя, Кэтрин Антуанетта Крэндон, люблю…И снова приник к моим губам, впиваясь в них с еще большим напором. А я, позабыв всякий стыд, уже сама обвила его шею и с упоением отвечала на ласки. Неизвестно, чем бы могло все закончиться, если бы самый волшебный момент моей жизни не прервал бесцеремонный стук в дверь.

42

В тот же миг мы с учителем отпрянули друг от друга. Я пыталась восстановить дыхание и совладать с ватными ногами, а он шипел сквозь зубы нелицеприятные эпитеты, адресованные визитеру. Стук повторился, и только тогда я сообразила, что нужно открыть. Если, конечно, еще осталось, что открывать — после того, как господин Тарсон ворвался в комнату, от