направлялась на Курбаты. Для флангового удара на Курбаты командир полка должен был выдвинуть взвод 3-й роты, которая находилась в Нижних Исадах. Таким образом, наступление возлагалось на роты 1-го батальона, которые после боев 5-9-го декабря уже были морально подавлены Узнав о том, что им предстоит, матросы идти в бой попросту отказались, заявив, что «если пойти, так пойти целым полком, а не отдельными кучками». Их поддержали пулеметчики, заявив: «Мы с одним взводом не пойдем, ибо рискуем оставить пулеметы у противника».

Из стенограммы разговора по прямому проводу командарма Лашевича и командования 30-й дивизии 10 декабря 1918 года: «Только благодаря особой самоотверженности матросов и красных гусар мы удерживаем пункты… Люди Кронштадтского полка сильно устали, ведя беспрерывные бои, страдают от холода, не имея теплой одежды, опухли, глаза покраснели…» 11 декабря из Сосновского в Верхние Исады прибыла 1-я рота, которая так же отказалась от выступления на Курбаты. Положение в 1-й роте было сложным: в ночь на 10 декабря она совершила переход из Саи в Сосновское, затем, получив приказ о наступлении, практически без отдыха была направлена в Верхние Исады для наступления на Курбаты. Отказ от выполнения приказа свидетельствовал о деморализации матросов.

Узнав об этом, Блюхер, все же решил 12 декабря провести атаку на Уткино и Мачино. Рота моряков 2-го батальона наносила удар во фланг противника на Уткино со стороны Саи.

В ночь с 12 на 13 декабря 2-я рота 1- го батальона должна была занять исходные позиции. Удар планировалось нанести по левому флангу белогвардейцев в район Уткино – Мачино. Выполнение задачи возлагалось на 1-й и 2-й Кунгурские полки, а также на роты 1-го и 2-го батальонов Кронштадтского полка. В ответ на это распоряжение матросы 3-й роты собрались на митинг. При этом они были вооружены, чтобы их не разогнали пулеметчики. На митинг прибыл комиссар полка, которому матросы заявили, что, по слухам, Петроград занят союзниками, «а их маленькая горсть заброшена сюда и им не за что воевать…» Выступавшие с речами матросы- большевики успеха не имели. Атмосфера сгущалась, и комиссар, услышав крики «давай его сюда», сбежал.

На митинге матросы проголосовали за то, что в наступление ни под каким видом не пойдут. Заодно выразили претензии Советской власти за разрыв дипломатических отношений с союзниками, осудили действия комиссаров и Советов. Затем решили послать делегатов в Петроград для осведомления с положением, ну, а напоследок проголосовали… за сдачу в плен. При этом на митинге верховодили мобилизованные и, в первую очередь, пойманные дезертиры. Итоги митинга стали известны во всех других подразделениях полка, в результате чего почти все матросы 1-го и 2-го батальона решили сдаться в плен. Пока шли митинги и выяснялись отношения с командованием и комиссарами, колчаковцам удалось окружить Верхние и Нижние Исады. 1я, 3-я и 4-я роты 1-го батальона оказались в кольце.

Несколько ранее описываемых событий, выполняя приказ, 2-я рота во главе с командиром 1-го батальона Кокоулиным выступила из Верхних Исад на деревню Уткино. О том, что же произошло дальше, историки не располагают никакими данными, кроме донесения Кокоулина командиру полка Татаринову.

Вот это донесение: «Отошедши с ротой на 3/4 версты от д. Верхние Исады, услышал сзади меня в деревне стрельбу, остановил роту, узнать что такое. Вдруг прибегает связь от роты Кунгурского полка и докладывает, что роты Кунгурского полка попали в плен противника. Во время доклада прибегает наш моряк, отставший от 2-й роты, и сообщает, что противник наступает на 1ю и 4-ю роты. Я быстро повернул роту назад на выручку 1-й и 4-й ротам своего батальона, только добежал с ротой до северной окраины деревни, как вся деревня была в руках противника и вдоль деревни бежали колонны с криком «ура». Подал команду открыть огонь залпом, но не один такового не произвел. Категорически начал кричать и подал команду «пальба ротою», по этой команде один из моряков дал мне по затылку и выстрела ни один не сделал, но, не обращая на это внимания, усиленно приступил, чтобы броситься в контратаку, но все усилия и энергия были бесполезны. Моряки вместо контратаки начали бросать винтовки в снег. Видя безвыходное положение, так как первые были в руках противника, крикнул мерзавцам: «Спасайтесь, кто, как может, я вас покидаю». Только успел перелезть через забор, как противник крикнул: «Руки вверх, сдавайтесь в плен». Минут 15 лежал я за забором и слышу крики противника: «Выходи, выходи, стройся», и в то же время слышны выстрелы и временами пулеметная стрельба в деревне Нижние Исады, где стояла 3-я рота. После чего решил во время темноты добраться до леса…»

14 декабря в село Сосновское продолжали прибывать одиночные матросы 1го Морского Кронштадтского полка. Большинство из них имело колотые раны.

Командир полка Н.Ю. Татаринов докладывал, что «прибежавшие же 14-го декабря двое моряков сказали, что 2-й батальон, стоявший в деревне Сая, «был окружен и атакой взят противником». Взятые в плен матросы частично были перебиты, частично отправлены в Нижние Исады. Прибежавший моряк из Верхних Исад сообщил, что все трупы моряков, в числе около 250, были вывезены на поле близ Исад и сброшены в кучу, к трупам моряков были приставлены часовые, которые добивали подававших еще признаки жизни.

Командование, со слов возвращавшихся матросов, судьбу батальона выяснить не смогло. Одни рассказывали, что 2-й батальон разделил судьбу 1-го. Другие говорили, что 2-й батальон 13-го вечером еще держался. Третьи сообщали, что о судьбе 2-го батальона ничего не знают, но слышали 13-го редкую перестрелку.

Затем было выяснено, что после короткой, не более как получасовой перестрелки, деревня Сая была занята белыми. Несмотря на внезапное наступление белогвардейцев, некоторые из моряков отбивались до последнего, втаскивали пулеметы в баню, так как на морозе они отказывались работать. Комиссар Семен Киселев собрал коммунистов и отдал приказ: «Держаться до последнего, а там бить штыками и рвать зубами». Свирепая установка не помогла, хотя самому Киселеву удалось спастись. Затем, все, кто не желал драться, а не идти в плен, смогли пробиться к своим, остальные (которых было подавляющее большинство), не оказав почти никакого сопротивления, сдались. Почти сразу половина матросов, добровольно сдавшаяся в плен, была переколота штыками.

Свидетель Е.В. Брагина впоследствии рассказывала: «Видела: расстреливали матросов внизу под горой, выстроенных шеренгой… Стреляли долго, матросы были все раздетые. Холода стояли большие. Как падали, так и замерзали».

Из воспоминаний свидетеля П.Д. Мозжерина: «Когда стали подъезжать к Верхним Исадам, у самой деревни кучи заколотых матросов и в деревне также по всей улице. Днем нагляделся, как закалывали матросов,