— Мне очень жаль, господин Ховански. Ее отравили сильнодействующим ядом. Смерть наступила мгновенно.

— Но… кто мог это сделать?

— Вам знаком этот человек?

Следователь протянул ему фотографию. Ховански узнал Багирова.

— Да, он приходил к матери. Даже предлагал ей выйти за него замуж.

— За несколько минут до смерти она подписала брачный договор и стала его женой.

Филипп неловко отодвинул от себя фотографию и провел по лицу рукой. Он вдруг ощутил себя беспомощным маленьким мальчиком.

«Слишком много смертей…» — мелькнула мысль.

— Вам в руки случайно не попадал тот брачный договор? — взглянул на следователя Филипп.

— Нет, все документы забрал с собой адвокат господина Багирова.

«Он убил ее, перед этим заставив что-то подписать. Я даже догадываюсь, что. Скорее всего, это связано с Дашиными деньгами. Я буду не я, если не доберусь до Багирова. Я поступлю с ним точно так же, как он поступил с моей матерью. Пусть даже ради этого придется отправиться во Францию».

— Спасибо за своевременную информацию. Кажется, мне пора готовиться к очередным похоронам, — мрачно взглянул на следователя Филипп.

— Сочувствую, господин Ховански, — с печалью в глазах отозвался тот.

Но вместо того, чтобы готовиться к похоронам, Филипп отправился к нечистому на руку частному детективу. Тому самому, которого нанимала мать для поисков пропавшей Дарьи.

— Я заплачу вам приличную сумму, если вы добудете мне информацию о Багирове, — сверлил взглядом изумрудных глаз детектива он.

— О, господин Ховански, я помню вашу матушку. Она была очень щедра.

— Ее убили. В убийстве замешан Влад Багиров. Я хочу знать про него все.

— Несомненно, я найду для вас много интересного об этом человеке. Но давайте сначала подпишем договор.

— Конечно, мы его подпишем, — фыркнул Ховански.

Через три дня частный детектив явился к нему домой. К тому времени Филипп уже успел похоронить мать и перевести большую часть средств на счет в заграничном банке. Он собирался эмигрировать в Соединенные Штаты Америки.

— У вас отличная квартира, Филипп Андреевич. Но боюсь, в скором времени вам придется ее покинуть, — ухмыльнулся детектив.

— На чем основан ваш мрачный прогноз?

— Господин Багиров побывал в Париже. Приют святого Мартина выгорел дотла.

— Он убил детей?

— На удивление, все дети выжили. Погибли только директор приюта и его приспешники.

— Влад, наверное, в ярости, — усмехнулся Ховански.

— Не знаю. Но следом сгорел офис, в котором хранилось завещание. Тело нотариуса нашли в его личном кабинете.

— То есть… завещания больше не существует?

— Нет. По идее, единственный возможный наследник вашей погибшей сестры Дарьи — ваша родная мать.

— Перед смертью мама подписала какие-то документы для Багирова.

— Если она подписала брачный договор, в котором передавала все права на наследование своему мужу, то он автоматически наследует ее долю.

— Какая хитрая комбинация, — задумчиво проговорил Ховански.

— Сейчас господин Багиров вернулся в Москву.

— У господина Багирова есть слабости?

— Да, есть. Его бывшая жена Тамара. Когда-то господин Багиров выкупил ее из одного клуба для особых клиентов. Взамен одного рабства девушка получила другое, хоть и со всеми официальными почестями.

— Как интересно… — задумчиво произнес Ховански. — А почему они развелись?

— Неизвестно. Но Тамара до сих пор живет в его особняке.

— Мне нужна вся информация о Багирове и его бывшей жене — фото, адреса. Я хорошо заплачу.

— Конечно, Филипп Андреевич. Все, что пожелаете. Думаю, через пару дней все данные будут у вас на почте.

— Благодарю.

… В то декабрьское утро перед самым рассветом на московские улицы опустился густой туман. Все была виновата оттепель.

Влад Багиров возвращался домой из ночного клуба на автомобиле с личным водителем. Откинувшись назад, он раскуривал свою любимую сигару и рассеянно размышлял о делах.

Машина плавно притормозила у высокого кованного забора, за которым возвышался роскошный замок.

Кивнув водителю, Багиров выбрался из машины. Закутался покрепче в длинную шубу и медленно двинулся к выкованной из металла калитке.

Автомобиль тронулся с места — водитель погнал его в гараж. Он торопился. Ему хотелось выспаться после ночных развлечений хозяина.

Как только машина скрылась за автоматическими воротами гаража, Влад выбросил сигару и достал электронный ключ-карту.

Мужской силуэт вынырнул из тумана внезапно. Несколько выстрелов в упор — и Влад Багиров ошеломленно покачнулся. Вздрогнув, через несколько мгновений он упал лицом в подтаявший снег.

Выбросив пистолет в первую попавшуюся на пути урну, убийца поднял воротник приличного кашемирового пальто и скоро нырнул в пешеходный переход. Изумрудные глаза горели лихорадочным блеском. Филипп Ховански направлялся в московский аэропорт. Во внутреннем кармане пальто лежал загранпаспорт и авиабилет до Нью-Йорка.

Через два часа самолет взмыл в воздух, унося наследника магазинов «Хелен» в другую страну. Он улетал навсегда. Он не знал, чем будет заниматься в Америке, но одно ему было известно точно — Филипп Ховански больше никогда не вернется в мир женской моды.

Вечер двадцать четвертого декабря. Канун католического рождества.

Двухуровневая квартира с видом на Бухту Ангелов сверкает уютом.

В просторной гостиной наряжена огромная ель. Она усыпана сверкающими новогодними шарами и гирляндами. На белом диване у телевизора тихо сопит Даниэль. Совсем рядом, на полу в маленькой переноске возятся два маленьких черных щенка. Их взяли из местного приюта.

Даша в длинном вечернем платье алого цвета смешивает соус для салата. Михаил, в черной рубашке и джинсах, уверенно нарезает мясо тонкими ломтиками.

— Почему мы встречаем Рождество по католическому обычаю? — взглянув на жену, поинтересовался он.

— Потому что я католичка. Ты не знал? — улыбнулась ему Даша.

— Нет, не знал.

— Теперь знаешь. Да и вся Ницца отмечает рождество по католическому обычаю. Пора привыкать.

— Думаешь, мы приживемся здесь?

— Миш… в России у нас ничего не осталось. У нас все отняли. Твой дом, и тот сгорел дотла. Папа возил меня в Ниццу с детства, и с тех пор я люблю ее намного больше, чем Париж. У меня достаточно средств, чтобы мы смогли получить гражданство и заняться бизнесом.