бросал взгляд вперёд. Кажется, наши глаза встретились. Я даже вроде бы рассмотрел, как лицо моего врага начало вытягиваться.

Дальше ждать было бессмысленно. Успев как следует глотнуть воздуха, я сложился в поясе и, используя набранную скорость, ушел в глубину, как подлодка на рулях.

И тут же, включил работу ног на полную; руками, наоборот, вытягиваясь в стрелочку, чтоб уменьшить сопротивление воды.

Напор встречного потока тут же усилился, стремясь сорвать меня набедренную повязку — жалкий клочок одежды. Вперёд не смотрел, -голову зажал меж рук, ещё сильнее увеличивая обтекаемость тушки.

«Раз, два, три…», — начал мысленный отсчёт.

Ну, рваноухинький, меня ты заметил, а вот сообразил что к чему, или нет? Если да — я, выныривая, могу запросто насадиться на копьё. Даже бить им не надо, скорость я набрал приличную…

«Пятнадцать». Поднял голову, позволяя себе взглянуть вперёд и вверх.

Ага! Я почти догнал их, корма лодки метрах в пяти впереди и выше. Я и заглубился метров на пять.

Опустил голову, ещё четыре мощных гребка вперёд и, вновь подняв лицо, я пошёл на всплытие, взяв упреждение с учётом движения лодки.

Момент истины! Ну-у!

В брызгах, низвергая с себя потоки воды, я пробил головой поверхность моря и буквально взлетел впритирку к корме лодки!

Не знаю, встречался ли рваноухий когда-нибудь с выскакивающими из воды дельфинами, но вылетающего выше, чем по пояс из воды человека он явно видел впервые!

Можно было бы крикнуть ему в лицо что-нибудь типа не ждал, гад! Но ещё на всплытии я начал выдох. Полный. Такой, чтоб в лёгких ни капельки воздуха не осталось, ибо, как только голова пробила поверхность воды, я тут же начал вдох.

Однако и без моих воплей мужик обмер, словно демона, вырвавшегося из преисподней, увидел. Рот открылся в беззвучном крике, глаза распахнулись, чуть не выпрыгивая из орбит.

Раз! Мои руки вцепились ему в подмышки.

Два! Я рванул его что есть сил на себя.

Три! Поднимая столбы воды во все стороны, мы в обнимку рухнули обратно в море.

И сразу же я пошёл в глубину.

Мужика уже не держал, теперь достаточно было левой рукой вдавливать его перед собой. А правой я тут же зарядил ему «под дых» — под диафрагму, выбивая и так небогатые запасы воздуха из лёгких.

И ещё раз в нос. Теперь с целью ослепить противника. Нос — это больно.

Конечно, удар в воде ни в какое сравнение с ударом на воздухе не идёт, но рваноухому хватило. Мимо меня проскочила цепочка серебристых пузырьков. Может быть, он даже орал, уже неважно. Главное, не сопротивлялся.

И тогда я нащупал у него на поясе нож. Так любимый людьми войны нож из каменного дерева. Выдернул и одним тычком вогнал ему под рёбра.

Тело дёрнулось, его руки, наконец-то, схватили меня за плечи, взгляд тут же стал осмысленным.

Поздно!

Я выдернул нож и ещё дважды вогнал его туда, где вообще-то у всех людей находится сердце.

На! На!

Рваноухий был ещё жив: видимо, я не смог достать клинком куда планировал, но мне он уже был неинтересен. Я выдернул нож, сунул себе за пояс и опять начал всплытие, одновременно выдыхая — не стоит тратить на выдох время на поверхности.

На поверхности опять была корма лодки и двое чужих воинов, озирающихся по сторонам, похоже в поисках своего старшего. Понимаю, мужики, вы гребёте, вдруг позади всплеск. Оборачиваетесь — пустая корма… Они чуть ли не руками разводили, словно говоря друг-другу: «Ну вот же, только что здесь стоял!»

Поэтому, когда перед ними опять весь в брызгах и потоках воды выскочил я, на их лицах так и отразилось — чур меня, чур! или что тут принято кричать в таких случаях.

Раз! Я появляюсь как чёртик из коробочки.

Два! Руки выстреливают к одному из них.

Три… Чёрт!

Чужой воин хоть и испытал шок, но не окаменел, а отпрянул инстинктивно.

И мои руки, словно клешни, схватили воздух перед его грудью!

Уже проваливаясь обратно, я успел заметить прислонённое к кормовой фигуре копьё. Не задумываясь, словно рука действовала сама, я цапнул его и ушёл под воду. Снова с полными лёгкими.

Ещё раз выныривать по корме было бы самоубийственным. Поэтому, поднырнув под лодку, я в несколько гребков сквозанул вдоль киля и, разворачиваясь в момент выныривания, выскочил уже по носу пироги.

Раз. В «кадре» передний гребец, застывший с занесённым для гребка веслом.

Два. Короткий тычок копьём ему в горло. Рука успела почувствовать, как каменный наконечник разрывает плоть.

Три. Заканчивая вдох, я в очередной раз скрылся под поверхностью воды.

В этот раз я ушел поглубже, метров на шесть, и завис на секунду под центром лодки, выбирая, где всплыть.

Правильно сделал! Ибо теперь с каждого борта посвешивалось по несколько голов с занесёнными копьями, высматривая в глубине меня. А водичка-то тут прозрачная! Правда, я на тёмном фоне, в протоке глубоко. Но разглядеть что-то всплывающее и ткнуть туда копьём явно успеют.

Поэтому, когда инерция погружения закончилась и вода сама стала выталкивать на поверхность, я направил себя в сторону, так чтоб выскочить теперь метрах в пяти от лодки.

Вы-ы-ыдох-х-х!

Раз! Я взлетаю над морем.

Короткий, судорожный вдох и тут же выдох.

Два! Работая ластами изо всех сил, удерживаю себя на секунду-полторы над водой по пояс. Вдох, откидываясь назад всем корпусом.

Три! С коротким выдохом копьё отправляется в грудь ещё одному гребцу.

Естественно, попал — пять метров!

Хватая воздух, я вновь скрылся под водой.

Теперь в то место, где я ушел на глубину, обрушился град копий и стрел. Ну и пусть, вода неплохо гасит их энергию. Снова поднырнул, а выныривал, стараясь держаться в тени пироги. То есть на всплытии метил в самое дно, надеясь до последнего быть незаметным.

Раз. Я выскочил с противоположного борта прям впритирку.

Два. Вытягивая левую руку максимально вверх, ухватил за волосы повёрнутого спиной ко мне воина с луком.

Три. Подтянувшись на левой, полоснул мужика ножом по горлу.

И скрылся в воде.

Не уверен, что убил, всё-таки деревянный нож это не каменный. И даже не бронзовый. Но, думаю, страху я добавил — здорово действует на нервы, когда из воды что-то выскакивает и по одному вас режет. И сделать вы ничего не можете.

На этот раз я почувствовал, что всё. Выдыхаюсь.

Лёгкие жгло — организм работает на пределе, метаболизм гонит отработанный це-о-два в лёгкие, но мои короткие выдохи не успевают его вымыть. И рецептор просто сума сходит, сигнализируя: «дыша-а-а-ать!!!»

Если бы не тренил урезанное дыхание при плавании, не отрабатывал бы квадратное дыханье с настойчивостью умалишённого, жертвуя сном, — вообще давно бы спёкся.

Да и мышцы ног вот-вот скажут — хорош, дальше без нас. Крайний раз вынырнул лишь по грудь и, если бы лучник не стоял на колене, фига с два я бы дотянулся до его волос. Пришлось бы ограничиться тыканьем в почку.

Короче, надо заканчивать. Я спёкся, да и в лодке уже, наверное, пришли в себя.

Девчонок я всё-таки успел разглядеть. Они сжались в кучку под мачтой, и, похоже, их никто не охранял. Понятно, не до этого.

Каруселью, как ракеты в револьверной пусковой установке, крутанулись в голове варианты. Всплыть и выдернуть? Может не получиться, я же не здоровяк типа Ситу или Ману. Крикнуть, чтоб прыгали за борт? А если пришлые тут же сообразят и прикроются заложницами? Да и толку-то, что прыгнут, — далеко они от пироги уплывут? Поубивают к чертям собачьим в воде…

Я вынырнул метрах в двадцати от лодки. Без привычных эффектов — без брызг, без фонтанов воды. Просто неспешно выставил лицо и задышал лихорадочно.

По телу тут же прошлась волна слабости — молочка в мышцах давала о себе знать.

Народ на лодке уже мобилизовался — половина смотрит в воду с одной стороны, половина занесла копья и приготовила луки с другой. Теперь где ни всплыви — заметят и прикончат.

Заметили.

Кто-то глазастый вытянул руку, заорал. Тут же рядом со всплеском упало копьё. Пара неоперённых стрел из дурацких и слабых местных луков плюхнулись неподалёку.

Блин, зацепят ещё ненароком!

Я без каких-то эффектов скрылся под водой.

Организм уже вовсю ныл и скулил об отдыхе. Лёгкие начало жечь, как только голова ушла под воду, ноги угрожали впасть в судорожную забастовку. Даже мозг требовал закончить это издевательство и плыть на берег. Словно кто-то чужой подсовывал