С легкой руки Г. Беккера – нобелевского лауреата 1992 г. по экономике, начал развиваться экономический анализ преступной деятельности и наказания.[483] Основная идея Беккера: как потенциальные преступники, так и представители правоохранительных органов действуют рационально – взвешивая все «за» и «против» (или, по крайней мере, пытаясь оценить «выгоду» от своих поступков и их «цену»). Так, «индивид совершает правонарушение, если ожидаемая для него выгода (польза) превосходит выгоду, которую он мог бы получить, используя свое время и свои ресурсы на другого рода деятельность. Некоторые лица становятся преступниками не потому, что их основные мотивации отличаются от мотиваций других лиц, но потому, что различаются их выгоды и издержки „цена“)». Более подробный экономический анализ, в частности, показывает, что правонарушителями становятся, в основном, лица, предпочитающие риск; что их удерживает от преступления скорее большая вероятность подвергнуться наказанию, нежели его потенциальная суровость. При этом экономический расчет справедлив для корыстных преступников и неэффективен при анализе насильственных преступлений. Применительно к правоохранительной деятельности показано, что социальные издержки тюремного заключения выше издержек правонарушителя от лишения свободы, ибо потери от такого наказания несут и законопослушные налогоплательщики, оплачивая содержание заключенных. Экономический подход объясняет, почему кражи, грабежи, разбойные нападения чаще совершают представители низших страт и подростки: именно для них ограничены легальные пути хорошего заработка.[484] Справедливости ради следует заметить, что это экономическое направление вызывает критику других представителей современной зарубежной криминологии за гиперболизацию роли экономических отношений среди иных социальных.

§ 2. Криминологический анализ преступлений против собственности

Имеющаяся информация и прежде всего – официальные статистические данные ограничивают объем рассматриваемых преступлений кражей, грабежом, разбойным нападением, растратой и присвоением, а также мошенничеством.

Динамика преступлений против собственности в России отчасти была представлена в табл. 3.5. Здесь мы дополним ее сведениями об уровне (на 100 000 населения в возрасте 16 лет и старше) зарегистрированных присвоений и растрат: 1987 г. – 52,2; 1988 г. – 46,8; 1989 г. – 42,8; 1990 г. – 39,6; 1991 г. – 36,0; 1992 г. – 34,6; 1993 г. – 32,9; 1994 г. – 31,4; 1995 г. – 32,0; 1996 г. – 34,4; 1997 г. – 37,8; 1998 г. – 38,5; 1999 г. – 41,8; 2000 г. – 46,0; 2001 г. – 46,6; 2002 г. – 41,8; 2003 г. – 42,4; 2004 г. – 50,5; 2005 г. – 54,0; 2006 г. – 55,2. Мы видим снижение уровня этих преступлений с 1987 г. (уровень 52,2) до 1994 г. (уровень 31,4) с последующим возрастанием к 2006 г. (уровень 55,2).

Что касается мошенничества, то в 1993 г. было зарегистрировано 47 981 преступление, в 1994 г. – 65 366, в 1995 г. – 67 243, в 1996 г. – 74 539, в 1997 г. – 77 763, в 1998 г. – 76 738, в 1999 г. – 83 654, в 2000 г. – 81 470, в 2001 г. – 79 296, в 2002 г. – 69 346, в 2003 г. – 87 471, в 2004 г. – 126 047, в 2005 г. – 179 553, в 2006 г. – 225 326. Таким образом, наблюдается рост только зарегистрированных фактов мошенничества с 1993 по 2003 г. в 1,8 раза. Дальнейший «скачок» количества зарегистрированных фактов мошенничества вызван не столько их реальным ростом, сколько изменением закона (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г.).

Данные, приведенные в табл. 3.5, свидетельствуют о сокращении уровня всех видов преступлений против собственности с 1985 по 1987 г. и резком возрастании с 1987 г. до 1993 г. (краж – в 4,4 раза, грабежей – в 5,9 раза, разбойных нападений – в 6,9 раза) с последующим «сокращением» к 1997 г. и новым, но уже более плавном росте в 1998–1999 гг. В 2000 г. регистрируется некоторое сокращение разбойных нападений (на 4,1 % по сравнению с 1999 г.), грабежей (на 4,7 %), краж (на 7,3 %), мошенничества (на 2,6 %) при росте присвоений и растрат (на 11 %). С 2001 г. наблюдается существенный рост уровня всех анализируемых преступлений против собственности: грабежей с 91 в 2000 г. до 250,3 в 2006 г. (в 2,7 раза за 6 лет), разбойных нападений за те же годы с 27, 1 до 41,7 (в 1,5 раза), краж с 900 до 1174,7 (в 1,3 раза). О наших сомнениях в полноте регистрации всех преступлений, особенно таких высоколатентных, как кража, говорилось выше.

Место преступлений против собственности в общем объеме преступности. Удельный вес преступлений против собственности составил: 1987 г. – 43,4 %, 1988 г. – 51,5, 1989 г. – 58,3, 1990 г. – 60,9, 1991 г. – 67,5,1992 г. – 71,7,1993 г. – 70,8,1994 г. – 63,3,1995 г. – 62,2, 1996 г. – 58,8,1997 г. – 59,4,1998 г. – 59,6,1999 г. – 61,6,2000 г. – 58,7, 2001 г. – 58,1,2002 г. – 54,4,2003 г. – 59,7,2004 г. – 65,4,2005 г. – 66,6, 2006 г. – 65,8 %. Таким образом, мы наблюдаем значительный рост доли преступлений против собственности с 1987 по 1992 г. и почти столь же значительное сокращение с 1992 по 1998 г. Далее удельный вес рассматриваемых преступлений растет, особенно в 2004–2006 гг. Если мы вспомним, что удельный вес преступлений против личности относительно стабилен, то динамика удельного веса преступлений против собственности, очевидно, зависит от изменений иных видов преступности и, вероятнее всего, экономической направленности, поскольку именно в этой сфере произошла наибольшая криминализация новых для уголовного закона деяний (гл. 22, 23 УК РФ).

Структура преступлений против собственности отражена в табл. 8.1.

Как явствует из приведенных данных, основную массу преступлений против собственности составляют кражи. В целом отмечается тенденция постепенного роста удельного веса разбойных нападений и мошенничества.

Таблица 8.1

Структура преступлений против собственности в России (1987–2006), %

Квартирные кражи составили от общего числа краж: 1990 г. – 22,3 %, 1991 г. – 23,7, 1992 г. – 26,5, 1993 г. – 28,5, 1994 г. – 29,5, 1995 г. – 22,1, 1996 г. – 22,2, 1997 г. – 25,2, 1998 г. – 25,6, 1999 г. – 25,6, 2000 г. – 26,6, 2001 г. – 27,5, 2002 г. – 27,8, 2003 г. – 22,6, 2004 г. – 19,9, 2005 г. – 16,8, 2006 г. – 14,1 %.

Доля карманных краж в общем их числе составляла в последнее десятилетие порядка 2 %. Это не удивительно: в отличие от советских времен, в современной России редко кто носит крупные суммы денег или ценности при себе – у одних их нет, другие ездят на машинах и расплачиваются за покупки по кредитным картам.

Социально-демографический состав лиц, совершивших преступления против собственности, представлен в табл. 8.2.

Мы видим, что грабежи и разбои – в основном, «мужские» преступления, а в присвоениях и растратах мужчины и женщины представлены почти поровну. Явно подростково-молодежные преступления – грабежи и разбои, а присвоения и растраты – удел старших возрастных групп. Доля рабочих постоянно сокращается по всем рассматриваемым преступлениям, кроме присвоений и растрат. В последнем виде преступлений высока доля служащих, хотя она и сокращается. Увеличение доли рабочих и сокращение удельного веса служащих в этом явно «беловоротничковом» виде преступлений – загадка, требующая специального изучения. Пока можно лишь предположить, что и здесь проявляется селективность милиции и уголовной юстиции. По всем преступлениям, кроме присвоений и растрат, постоянно возрастает доля «исключенных» – лиц, не имеющих постоянного источника доходов.

Наблюдаются существенные территориальные различия рассматриваемых преступлений. Так, в 2006 г. уровень зарегистрированных разбойных нападений в России составил