– Кажется, мы все догадываемся, отчего ты так нервничаешь, Захария, – произнес он значительно. – Кажется, мы начинаем понимать, отчего ты прибежал сюда среди ночи ради какого-то чужака.

Он вскинул руку и ткнул пальцем в грудь Захарии, да с такой силой, что старейшина даже отшатнулся.

– Потому что этот шпион назовет тебя! – выкрикнул Митрофан. – Это ты – его главный сообщник! Ты давно уже продался горожанам и изменил нашим богам!

Теперь пришел черед опешить Захарии. Видимо, Митрофан решился играть по-крупному. Ставки в таких играх всегда очень высоки.

– Ты в своем уме? – тихо сказал Захария. – Тебя, щенка, я еще помню мальчишкой. Ты был сопляком, когда я уже стал старейшиной поселка и всех окрестных земель. Меня избрали сами боги, и они довольны мной!

– Да, боги избрали тебя, – подхватил Митрофан. – И они довольны тобой. А ты решил изменить им! Боги еще не знают об этом, а мы знаем!

Ты приютил этого чужака из города у себя в доме. Почему? Чем он тебе так дорог? Этот полицейский из города… Твоя любовница – Алисия, тоже из города. Кстати, мы взяли вот этого полицейского прямо из ее постели. И ты знал об этом! Ты сам пустил его туда! Разве это нормально? Никто из нас пальцем не смел тронуть Алисию без твоего разрешения. А ты давал нам такое разрешение? Только по большим праздникам, да и то если кто-то из нас в чем-то отличился. А чем отличился этот чужак, что ты так легко пустил его к своей Алисии?

Митрофан явно был в ударе этой ночью. Оно и понятно: либо он сейчас выиграет схватку, либо, скорее всего, пропадет ни за грош. Вряд ли Захария простит ему такое поведение.

Но исход схватки был предрешен заранее, и Митрофан прекрасно знал об этом. Он заранее приготовил все для своей победы – подготовил людей, обработал их, и теперь разговор этот был чистой формальностью.

Среди собравшихся поднялся ропот. Люди заговорили все разом, отчего вышло невнятно, но угрожающе. Видно было, что у Захарии мало шансов оправдаться.

Марк внезапно поймал его взгляд на себе и невольно удивился. Взгляд старейшины был вопросительным, словно он ждал чего-то от Марка. Но чего?

Марку было ясно, что у него на глазах происходит государственный переворот. Точнее, не государственный, потому что никакой государственной структуры здесь не имелось, однако суть была именно такова.

Хуже всего было то, что он – Марк – являлся не свидетелем переворота, а его участником. И не просто участником, а самой страдательной стороной – виновником и будущей жертвой.

Разбираться в том, что происходит, ни времени, ни желания не имелось. В тонкостях здешней лесной политики Марк еще не успел толком разобраться.

Однако никто не собирался предоставлять ему время.

– Признавайся! – снова закричал Митрофан Марку, делая знак своему помощнику с кочергой в руке. – Этот человек – твой главный сообщник?

Он указал на Захарию.

– Я запрещаю! – рявкнул старейшина, делая шаг в сторону столба, к которому был привязан Марк. – Немедленно прекратить! Именем богов!

Но это была отчаянная попытка. Сила была уже не на его стороне.

– Хватайте его, – распорядился Митрофан. – Он упорствует в своей измене. Участь его будет такой же, как у всех врагов.

Десяток рук вцепились в Захарию – все стоявшие поблизости от него бросились вперед. Люди схватили своего поверженного старейшину и стремительно сорвали с него одежду. Еще несколько секунд, и голый по пояс Захария оказался прикрученным к тому же самому столбу.

Он хрипел и извивался, но сделать ничего не мог. Глаза едва не вылезали из орбит от охватившей его ярости.

– Ты ответишь, Митрофан, – хрипел он. – Вы все ответите!

– Признавайтесь оба, – велел торжествующий Митрофан, не обращая больше внимания на слова Захарии. – Признавайтесь, и мы оставим вас в покое.

Как ни странно, оказавшись привязанным к столбу в самом беспомощном состоянии, Захария вдруг обрел спокойствие.

– Как бы тебе самому не остаться в покое, – тихо ответил он. – Боги спросят с тебя!

Но Митрофана было уже не угомонить.

– Ты думал, что удастся меня обмануть? – спросил он, ухмыляясь. – Ты думал, что тебе удастся провести не только меня, но и всех остальных? Тебе удастся провести богов? Я с самого начала понимал, что ты изменник. С того мига, как ты стал привечать вот этого чужака!

Марк услышал, как закричал Захария – теперь раскаленная кочерга коснулась и его волосатой груди.

– Тебе это не поможет, – выдохнул старейшина чуть слышно, едва перестал кричать. – Покой твой будет ужасен…

– Он еще угрожает, – засмеялся Митрофан, обращаясь ко всем остальным. Потом он задумался о чем-то. – Ладно, время у нас еще есть, – спокойно сказал он. – Незачем спешить с допросом. У старого изменника может не выдержать сердце, и он умрет от боли. А чужак нам вообще больше не интересен – мы и так все про него знаем. Приведите сюда девок.

Марк понял, что речь идет об Ирме, но кто вторая? Он услышал, как при этих словах Митрофана стоящий рядом с ним Захария заскрипел зубами.

– Ну, что же ты? – вдруг хрипло сказал он, обращаясь к Марку. – Что же ты? Я надеялся на тебя…

Тот промолчал, не поняв сказанного. Да и о чем сейчас говорить?

Марка терзала горькая мысль о том, как бездарно и глупо все обернулось. Сейчас его убьют, причем в мучениях, и всему конец. Конец не только его собственной жизни, но очень скоро – и человеческой жизни на планете Земля. По крайней мере, такой жизни, о которой стоит говорить…

Никогда нельзя действовать в одиночку. Никогда нельзя полагаться на ненадежных союзников. Никогда не следует недооценивать противника.

Этим трем вещам учат в полицейской школе, да всякий взрослый человек и сам это прекрасно понимает. И что же? Его, сорокапятилетнего опытного человека, это ничему не научило. И теперь он стоит тут, привязанный к столбу, и ждет своей участи, словно скотина на бойне.

Если бы только он…

Дверь землянки распахнулась, и в нее втолкнули двух девушек. Одной из них была Ирма, а взглянув на вторую, Марк буквально обмер и не поверил своим глазам. Второй была Аврора!

Глаза обеих были расширены от страха, они дико озирались по сторонам и видели вокруг себя только угрюмые недоброжелательные лица. Заросшие бородами лесные мужчины смотрели на двух девушек мрачно, но в глазах у них постепенно разгоралось вожделение.

– Алисию вы все знаете, – возгласил Митрофан. – Вот она – та сучка, которую забрал себе для утех изменник Захария. Та сучка, которую нам всегда приходилось у него выпрашивать. Помните, насколько это было унизительно?

Бородачи закивали головами, и глаза их стали наливаться ненавистью…

– А вот эта, – Митрофан указал на Аврору, – эта – дочка чужака и сама чужачка из города. Наверняка она тоже шпионка и собралась помогать отцу.