– Хм… Может, заоблачную попытаться отправить домой? Это ведь её единственное желание. Тогда Германа хватит всем: и тебе, и мне, и моему СамСвету, – задумчиво проговорил Царь Вор.

– Но как ты это сделаешь? – с сомнением покачал головой Бука. – И предсказания?

– Я сыт по горло её предсказаниями, – Царь оттолкнулся ногой, раскачивая гамак.

– А сколько чудо-камушков уйдёт на это!

– Они нам легко достаются, можно и пустить на благое дело.

– Тебе легко достаются, – пробурчал Бука. – Нам-то перепадают крохи.

– Хотя, – не слушая его, продолжал Царь Вор, – если мы отошлём заоблачную, то у Германа пропадёт стимул убивать.

– Кто стал жертвой?

– Старый Улит.

– О-о-о!!! – застонал Бука. – Зачем? Ведь он такой дряхлый и безобидный!

– Он и так уже почти умер. Я ему немного помог. И он просто первый, о ком я вспомнил.

– Ты жесток и легкомыслен, – мрачно сказал Бука. – Откуда это в тебе?

– Может, я не совсем призрак? – мрачно улыбнулся Царь Вор.

Мне пятнадцать, и я не бросаюсь словом «любить». Я способна на серьёзные чувства и не боюсь их. Я люблю Моего Волка. И Тёмный Уголок люблю, потому что там он.

А блёклый продавец мороженого ждал меня у кинотеатра. Он замёрз, ведь я, как приличная девушка, опаздывала. В руке держал, видимо, букет цветов, но забыл вытащить их из газеты. Он жутко покраснел, вручая мне кулёк. Протянул и вдруг отвёл руку, видимо, вспомнив о газете, а потом, опустив плечи, снова ткнул в меня презентом. Я улыбнулась, сказала: «Спасибо» – и расковыряла газетную верхушку, словно обёртку эскимо. Снежному миру явили свои головки жёлтые хризантемы, похожие на солнца.

Я равнодушна к цветам. Из всех цветов люблю только подаренные мне. Поэтому хризантемы мне, конечно, понравились.

В полумраке кинотеатра Женя несколько раз пытался взять меня за руку. Его рука дрожала и потела. Фу. Я отводила свою и почти не смотрела на экран, следя за кавалером.

И что я вообще здесь делаю? Польстилась на романтику, цветы и кино? Нет, продолжать нельзя! Я не хочу, чтобы блёклому продавцу достался мой первый поцелуй. Да уж, дневнику можно признаться – я ещё ни разу не целовалась. Хотя подругам, конечно, говорю другое. Мои однодневные парни, наверное, своим друзьям рассказывают то же самое. Так что на вранье меня не поймать.

Приберегу первый поцелуй для Моего Волка. Мечтать не вредно, ага.

– Ты загрустила? Фильм не нравится? – наклонился к моему уху Женя.

Я вздрогнула, заметив, как близко его губы.

– Хочешь, уйдём? – предложил он.

Я кивнула. На улице, после полумрака кинотеатра, солнце, ударив в глаза, ослепило меня. День был морозным и ярким. Мимо проезжала учебная машина с треугольником «У» на крыше. Я скользнула по ней взглядом… И… Не может быть! За рулём сидел Царь! Сосредоточенный, напряжённый, в тёмных очках. Я даже рассмотрела суровую складку его поджатого рта. Хозяин учится водить машину! Мой мрачный, сильный и независимый Волк сидит за рулём и постигает азы вождения! Да что здесь происходит?! Он же призрак! Он не оставляет следов, и трава не приминается под его ногами. Он может проходить сквозь стены. Он должен бояться солнечного света! Почему он за рулём авто? Он же призрак!

Провожая взглядом учебку, я случайно задела рукой блёклого продавца, и он поймал мою ладонь. Я вырвала руку и отшатнулась. Женя сконфузился, покраснел.

На ум пришла фраза, которая у девушек, наверное, в генах:

– Жень, ты очень хороший человек, но давай останемся друзьями.

Он помолчал, потом выдавил:

– Окей. Тебя проводить?

– Не надо.

Обязательно спрошу у Хозяина, правда ли он посещает курсы вождения.

Конечно, в этот вечер я засыпала с мыслями о нём.

А Мой Волк уже ждал меня в Тёмном Уголке.

– Пойдём, – поманил он меня за собой в кабинет.

Я зашла, ожидая увидеть какое-нибудь очередное барокко, но в этот раз помещение оказалось пустым. Тёмные серые каменные стены, тёмный серый каменный пол. И только в нишах на стенах множество свечей, отбрасывающих в углы дрожащие тени.

В конце кабинета я увидела ещё одну дверь. Хозяин направился к ней и потянул за кольцо ручки. Тяжёлая дверь скрипнула, поддаваясь, а за ней прятались мрак и холод. Я подошла и встала рядом с Хозяином, заглядывая в темноту. Мой Волк набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул – и на стенах засияли маленькие голубые камешки.

Лестница, ведущая вниз. Подвалы замка… Тень Хозяина на стене…

Могу ли я доверять Моему Волку?

Он сделал шаг вниз по лестнице и, неожиданно повернувшись ко мне, сжал мою кисть, отчего мои пальцы беспомощно повисли. Кожа его ладони – как лёд. Я инстинктивно дёрнулась назад. Наверное, он заметил в моих глазах страх, поэтому отпустил.

Мы стояли друг напротив друга. Он – на ступень ниже меня, поэтому наши глаза были почти вровень.

– Дай руку, – сказал Мой Волк.

Даже если он оставит меня в подвале, сейчас уже ничего не важно.

Я протянула руку, нащупала его широкую ладонь и опустила на неё свою. Он крепко сжал мои пальцы. Холодно.

– Пойдём. И не кричи, когда её увидишь. Не стоит этого делать, – предупредил Мой Волк, поворачиваясь к темноте коридора.

Я нервно кивнула его спине.

Ступеньки влажные и скользкие. Между светящимися камешками по стенам ручейками течёт вода. Кто может жить в таких жутких условиях?

Мы спустились в круглое помещение, словно в колодец. В голубом неровном свете я увидела… непонятную гору, которая размеренно приподнималась и опускалась.

– Эй, хватит спать! – крикнул Хозяин.

Гора зашевелилась, и в полумраке пещеры вспыхнули жёлтые глаза величиной с суповую тарелку с узкими кошачьими зрачками.

Я вздрогнула и прижалась к жёсткому плащу Хозяина.

– Не бойся. Она не кусается, – сказал Мой Волк.

Его лицо, жёлтое в свете чудовищных глаз, и улыбка казались зловещими.

– Держи, – сказал Хозяин глазам.

Вперёд вытянулась огромная чешуйчатая лапа с когтями. Царь снял с шеи мешочек и высыпал на чудовищную лапу тусклые камушки. Лапа сжалась в кулак и убралась.

И вот обладатель лапы и глаз стал медленно подниматься. Гора воспарила, подсвеченная снизу мягким разноцветным сиянием. И в этом свете я разглядела огромного ящера с перепончатыми крыльями, змеиной шеей и зубастой пастью. Монстр кинул под себя камни и плюхнулся на них, задавив свет. Вновь стало темно.