Воздух перестал вибрировать – призрак уходила.

– Всё. Она ушла, – сказала Подсолнух.

– Спасибо, что осталась со мной, – Художница с благодарностью ухватилась за руки Подсолнух.

В эту ночь подруги спали в шалаше, прижавшись друг к другу, на подстилке из сухих листьев.

Утром родители Подсолнух пришли вместе.

– Дочь, хватит играть! Сегодня праздник! – крикнул Листопад.

Глаза Подсолнух расширились, и она выскочила, чуть не снеся шалаш.

– Почему вы не сказали раньше? – воскликнула она, выбираясь наружу.

– Я пыталась сказать, когда ты уходила в лес, и искала тебя вчера, – ответила Ветреница.

– Эти игры зашли слишком далеко, – добавил отец. – Ты наказала саму себя, ведь у тебя ничего не готово, так?

– Да, – прошептала Подсолнух. – Я не склеила цветок.

Она была зла на родителей, хотя и понимала, что винить стоит только себя. Художница высунула голову и глядела на призраков с беспокойством.

– Так ты идёшь? – спросил Листопад.

– Да, конечно, – тихо ответила Подсолнух и пошла к Норе.

Призраки-родители полетели следом. Художница вылезла из шалаша, запустила обе руки в кудряшки, задумчиво взлохматила упругие волосы и отправилась вслед за семьёй. Замыкала шествие Собака, заметая длинным хвостом следы девочки.

Митя напоминал грозовую тучу и одиноко стоял сумрачным демоном у окна, теребя лямку школьного рюкзака. Я подошла к нему. Не знаю почему. Я просто чувствовала себя виноватой.

– Вчера… это твой парень был? – спросил меня Митя без предисловий.

– Нет, – ответила я, натягивая рукава блузки на ладони, словно мне было холодно.

– Неужели он тебе нравится? – презрительно фыркнул Митя.

– Нет, – честно ответила я.

– Тогда почему?

Я пожала плечами.

– Потому что тебе не нравлюсь я, – вздохнул Митя.

Я кивнула.

– А кто нравится?

– Кто-то другой.

Вся такая я загадочная.

В последний школьный день в этой четверти я решила оторваться на фуд-корте «Ананаса»: кофе латте, горячий пирожок с вишней и никакого мороженого!

Блёклый Женя виновато улыбался:

– Я, кажется, неправильно записал твой номер.

– Тогда с тебя вишнёвый пирожок, – сказала я. – Это штраф!

– Давай в кино как-нибудь сходим? – улыбнулся он. – Штрафовать – так по полной!

– А давай, – неожиданно согласилась я.

Меня раньше никогда не приглашали в кино.

Женя сиял как медный таз.

– Тогда я узнаю, что сейчас показывают, позвоню тебе и договоримся.

– Хорошо.

– Дашь номер телефона? – Опять он покраснел.

Я написала на чеке от чужого заказа. Женя растерянно посмотрел на цифры: наверное, пытался понять, где же ошибся в первый раз, но перед ним совершенно другой номер.

– Этот точно правильный. Я же сама написала, – сказала я, хитро улыбаясь.

Мой блёклый продавец глупо улыбнулся в ответ и кивнул.

А в Тёмном Уголке жизнь вошла в привычное русло. Но это нисколько не тяготило меня. Или я привыкла жить скучно? Хотя разве можно называть скучными полёты, игры с химерами, болтовню с Германом? Просто счастливая стабильность, в которую я окуналась с головой, прячась от резких цветов, резких слов и каждодневных мелких проблем.

Правда, в последнее время я стала разочаровываться в абсолютной положительности мира-убежища. Замок Временных Крыльев, как и каждый уважающий себя замок, имел свои тайны. Только вот всякие загадки приводят в восторг любителей мистики, а не обитателей замка.

Оставалось вылавливать Германа и понемногу выуживать у него информацию, нравилось ему это или нет.

– Герман! Герман! Подожди!

Мальчик, ссутулившись, брёл к воротам. Он остановился и обернулся.

– Привет. Чего тебе?

Тонкое тело утопало в большой толстовке, ещё и капюшон Герман натянул на самые глаза. Кислая мина – как всегда, не особо рад встрече. Ну, ничего, с ним я позволяла себе быть бесцеремонной. Тем более мне нужно непременно выяснить правду.

– Я хочу спросить…

Мне страшно было говорить. Кажется, что некоторые вещи начинают жить только после того, как назовёшь их.

Я наклонилась к мальчику и прошептала:

– Может ли Царь Вор… убить?

Герман серьёзно посмотрел на меня холодными голубыми глазами.

– Царь Вор – самодур. Если он что-то захочет, то ничья жизнь для него не преграда.

Нет! Не верю! На убийство он не способен!

Тень Хозяина на стене… Подвал…

– Ты знаешь про подвал? Ты был когда-нибудь в подвале замка?

– Не был. Я слышал о подвале от наставника.

– Что слышал? Расскажи!

И чего он тянет? Мне же важно знать! Кто заточён в подвалах замка?

– Ничего хорошего, – Герман прищурил льдистые глаза под рваной тёмной чёлкой.

Как всегда, упрямился.

– Почему ты не хочешь рассказать? – не отступала я.

– Потому что ты болонка! – неожиданно выпалил Герман.

– Кто-о-о? – не поняла я.

– Собачка комнатная. Вот на каких ты здесь правах! Наслаждайся жизнью!

– Ах ты молокосос! – Я сжала кулаки, готовая его побить.

Честно говоря, и правда собиралась побить. Герман хмыкнул, прибавил шагу и скользнул за ворота.

Ненавижу его! Да! Ничего не прояснил, только больше запутал, ещё и обозвал. В этом весь Герман.

Я разозлилась на мальчишку, а злость всегда делает меня решительней. Если Герман не хочет разговаривать, пойду и выясню всё у его невесты. Не зря же она живёт в замке. Заодно и познакомлюсь – в конце концов, мы с ней почти соседи: я каждую ночь гляжу на её башню, а она, возможно, смотрит во двор и на меня.

Я сердито протопала по лестнице к Младшей Башне. Почему-то думала, что мне придётся долго бродить в поисках покоев этой невесты, но всё оказалось просто.

Но не легко.

Младшая Башня дублировала Старшую. Я в ней точно так же поднялась по лестнице, увидела две двери и вошла туда, где должна была оказаться «жилая» комната. Так и вышло. Опять небольшая площадка, окно-проём и лестница за ним на другие этажи. И, конечно, дверь. В Старшей здесь находился кабинет Хозяина. В Младшей – покои невесты.