него самого каким-то болезненным недоразумением. Если бы еще дня три назад ему сказали, что он открыто, прямым текстом расскажет каким-то посторонним мужикам все то о себе, что не всегда хотелось вспоминать самому, он бы не поверил. Но теперь в нем словно что-то перевернулось. Ему вдруг, наоборот, захотелось хоть как-то очиститься от этой пожизненной мути, липкой грязи, которая постоянно напоминала ему о себе, не давая искренне радоваться жизни.

Краем глаза Ешмалов видел лица своих собеседников. Все трое были задумчиво-спокойны. Ни у кого из них даже на мгновение не отразилось на лице чего-то наподобие кривоватой, двусмысленной ухмылки. Скорее наоборот. У интеллигентного с виду крепыша в светлом костюме на лице можно было прочитать: ну и что вот прикажешь с ним делать?

Самый высокий в этой троице чему-то хмурился и как бы хотел сказать: что ж ты, дурачина, дров-то в своей жизни так много наломал? Третий – широченный, в кожаной ветровке, сидел, подперев голову рукой, словно безмолвно констатируя: плохо, что ремня тебе некому было всыпать!

Когда Вадим завершил свое повествование, опера начали задавать уточняющие вопросы. Самый высокий, назвавшийся полковником Гуровым, спросил, где в данный момент могут находиться Борис Никонович и Мечислав Августович.

– Если честно, то не знаю, поскольку последний раз видел их несколько дней назад… – Ешмалов пожал плечами. – Если хотите, можно попробовать с ними созвониться…

– Дай ему его телефон, – взглянув на Стаса, попросил Гуров.

– А что? Пусть позвонит… – кивнул тот, доставая из ящика стола сотовый Ешмалова.

Вадим набрал номер Мечислава Августовича. Однако тот не откликнулся. Тогда он набрал номер Бориса Никоновича. К удивлению его самого, да и всех присутствующих, после второго или третьего гудка тот вдруг ответил. Поздоровавшись, Ешмалов представился:

– Борис Никонович, это я, Вадим.

– Я уже понял, что это ты. Откуда звонишь? – неприязненно пробурчал «куратор».

– На Ермолаевской, в одной тут хате залег… Хотел бы узнать: что мне делать дальше?

– Пока сиди там, нос не высовывай! – жестко приказал «куратор». – Назови свой точный адрес?

– Ермолаевская, тридцать, квартира три. Первый подъезд, первый этаж… – сообщил Ешмалов.

– Будь на месте. Минут через пятнадцать-двадцать подъеду, что-нибудь придумаем… – пообещал «куратор», и в телефоне раздались короткие гудки.

– Опиши-ка его, как он выглядит внешне? – поинтересовался Крячко.

– Ну как? На вид – между сорока и пятьюдесятью, рост выше среднего, плотный, крепкий, костюм серый с коричневым оттенком, волосы зачесывает назад, очки в тонкой золотой оправе, усы щеточкой, говорит немного в нос. М-м-м… Ну вот вроде и все…

Немедленно связавшись с главком, Гуров распорядился, чтобы на Ермолаевскую, тридцать отправили опергруппу.

– Там в третью квартиру должен сунуться один человек, называющий себя Борисом Никоновичем, – сообщил он. – Его надо аккуратно задержать. Его приметы… – Лев рассказал о приметах, услышанных от Ешмалова.

Когда он закончил говорить и нажал на кнопку отбоя, Вадим угрюмо поинтересовался:

– Скажите, а за два убийства мне много дадут?

Он вкратце рассказал историю перестрелки с автограбителями.

– Два убийства – это, конечно, перебор… – Крячко осуждающе покачал головой. – Тут «светит» от четвертака до пожизненного, с учетом личностей убитых. Думаю, покушение на жизнь академика будет оценено по верхней планке назначения сроков наказания. А вот некий мажор-гопник Колян, застреленный в ходе перестрелки… Хм-м-м… Кстати, ничего похожего не припоминается! Это когда было-то?

Поворошив память, Вадим назвал примерную дату, когда случилась перестрелка с главарем грабителей фур. Опера недоуменно переглянулись. Достав из кармана телефон, Крячко созвонился с информотделом. Немного подождав, он выключил телефон и пожал плечами.

– Ты ничего не перепутал? По данным информотдела, в названные сроки ничего подобного не происходило ни в Подмосковье, ни в соседних областях. Никаких Колянов, в том числе и отпрысков крупных криминальных дельцов, в перестрелке никто не убивал… – сообщил Станислав.

– О-о-о, идио-о-о-от! – простонал Ешмалов, обхватив голову руками.

Только теперь до него дошло, что его элементарно развели как лоха, устроив постановочное «нападение на фуры» с постановочной перестрелкой. То-то ему с самого начала произошедшее показалось каким-то неестественным, нарочито-наигранным спектаклем. Значит, его просто «нагрузили», чтобы он, став зависимым от своих «кураторов», безропотно исполнял их пожелания, даже не подумав от этого уклониться… Значит, они с самого начала его готовили на роль убийцы академика Семигорова. И чего ради теперь он будет мотать немалый срок?! Ради чего?!! Только теперь до него дошел весь ужас его положения.

– Гады! Гады! Гады! – сжавшись в комок, без конца повторял Вадим. – Откуда они могли узнать про Сарагулиса, про… Откуда?!!

– Я могу предположить, что Сарагулис был членом синтоистской секты «Путь самурая», которую наша следственная группа разоблачила в прошлом году… – Лев покачал головой. – Эта секта была не столько самурайской, сколько педофильской. В ней состояло человек пятьдесят, большинство – из числа так называемых «восточников» – приверженцев восточных единоборств. Кто-то из них специализировался на карате, кто-то – на айкидо, а кто-то – на джиу-джитсу… Некоторые, как Сарагулис, занимались обычными видами спорта, но соблюдали все самурайские ритуалы и исповедовали синтоизм. Каждый из них был обязан хотя бы раз побывать в главном синтоистском храме Ясукуни и там получить благословение настоятеля. Кстати, одной из целей секты было возвращение Японии всех Курил и Сахалина. Внутри секты была своя тайная связь, своя тайная база данных, как по сторонникам или противникам секты, так и по растлеваемым ими подросткам. У них, кстати, частенько практиковался обмен «учениками».

– Да, наша «контора» тоже довольно много занималась этой сектой, – заговорил Вольнов. – Мы выясняли каналы внутренней связи сектантов и их связи, в частности с некоторыми ТНК. Выясняли и каналы финансирования их деятельности. Как оказалось, сектанты не бедствовали. С одной стороны, их щедро снабжали деньгами японские милитаристские организации, а с другой – некоторые ТНК, которые, кстати, имели доступ к их информационным базам. Скорее всего, отсюда и знание твоими «кураторами» всех событий твоего прошлого.

– Ну так-то да, эти клоуны и в самом деле корчили из себя «истинных самураев», – Крячко коротко рассмеялся. – Но, по сути, были ряжеными. Когда главарей секты взял спецназ во время их ритуальной «печеночной трапезы», эксперты в момент установили, что уминали они не печень своих врагов. Ели хоть и сырую, но не человеческую, а свиную печень. Комедия, блин!

– А, это в поселке Светлово, на вилле