с Советским Союзом. Благо, за этими переговорами следила наша разведчица Маша Глухова. Она все стенографировала, фотографировала и пересылала нашему командованию в Москву.

Да, дорогой читатель, вы совершенно правы: позже этот сюжет возродится в романе Юлиана Семенова «17 мгновений весны». А сценарий «Секретной миссии» написали Константин Исаев и Михаил Маклярский. Первый из них профессиональный кинодраматург. До «Секретной миссии» в его творческом активе числился удачливый во всех отношениях «Подвиг разведчика». Там одним из его соавторов стал Маклярский. В энциклопедическом словаре о нем скромно сказано, что в 1932 году окончил Среднеазиатский университет, находящийся в Ташкенте, а в 1956-м — Высшие литературные курсы при Литературном институте имени Горького. В период между этими двумя вехами Михаил Борисович не сидел сложа руки: он без устали работал на разных должностях в органах ОГПУ — НКВД. С июня 1938 года был начальником отдела ГУЛАГ НКВД. В июне 1940-го получил звание старшего лейтенанта госбезопасности. И опять что ни год, то новое назначение в НКВД, в МГБ СССР. В 1947 году Министерство кинематографии почувствовало острую необходимость укрепить руководство объединения «Совэкспортфильм» и для этого направить туда М. Б. Маклярского. ЦК выполнил просьбу киношников — Михаил Борисович стал работать там заместителем управляющего. Забегая вперед, добавим, что в 1960 году он станет директором Высших сценарных курсов.

Елена Кузьмина и Михаил Ромм на отдыхе, предположительно, в Прибалтике

1950-е

[РГАЛИ. Ф. 844. Оп. 4. Д. 363. Л. 6]

Не надо ходить к гадалке, чтобы узнать, как распределялись функции в творческом альянсе Исаева и Маклярского. Михаил Борисович знал, что нужно, знал служебную субординацию в не то что малоизвестном, а даже засекреченном мире разведчиков и резидентов. А Константин Федорович знал как. Как оптимальным образом разработать интригу, выстроить композицию, написать диалоги. Короче, один дополнял другого, и вполне успешно. С художественной точки зрения больших нареканий к сценарию приключенческой «Секретной миссии» нет.

Исторические ошибки здесь попадаются, однако они не бросаются в глаза. В начале фильма закадровый голос сообщает, что в конце войны гитлеровцы успешно проводили операцию в Арденнах, это лесной массив на северо-востоке Франции. Якобы англо-американцы драпали без оглядки. Кадры иллюстрируют это паническое бегство. На самом деле союзники отступали спокойно, заманивая уже измочаленного войной противника в западню. В результате операция у немцев сорвалась.

Военные историки сомневаются, что женщины ходили в униформе СС, их туда не принимали. Они служили только во вспомогательных подразделениях (секретарши, телефонистки) и не имели воинских званий. У них была своя униформа. Нарукавных орлов на плащи не нашивали.

Или такая деталь: на приеме в лощеном особняке промышленника Круппа Маша бросает окурок на пол. Да лженемку с такими замашками мигом бы раскусили!

Это все мелочи, издержки производства. Главный недостаток сценария состоит в его надуманности. Демонстрации той сказочной легкости, с какой советская разведчица добывала информацию для отправки московскому командованию. Посылать действительно было что. Ведь наша Маша проникала на самые секретные совещания. Там собиралась вся верхушка германского командования, разве что Гитлера не хватало. Проникала же она всюду благодаря тому, что досконально знала подноготную каждого фашистского выродка. Если кто-либо заартачится, откажется выполнять ее требования, сразу предупреждала, что в случае отказа про эти скелеты в шкафу станет известно Борману, Кальтенбруннеру, Шелленбергу… Все в ужасе хватались за сердце и торопились всеми правдами и неправдами задобрить эту крутую разведчицу, чтобы спасти свою шкуру.

Позже министр кинематографии И. Г. Большаков писал:

Сочетание исторической точности и документальности с художественным вымыслом и обобщениями, вытекающими из подлинных фактов, положенных в основу сценария, благотворно отразилось на фильме. Отдельные исторические события воспроизводятся в художественной форме с документальной точностью.

Выход на экраны глубоко правдивого и волнующего фильма вызвал переполох и бешеную злобу в стане поджигателей новой войны. В реакционной буржуазной печати появилась серия опровержений по поводу того, что события, изображенные в картине, якобы не имели места в действительности. Больше того, 21 августа 1950 года специальный помощник государственного секретаря США Макдермотт выступил с «опровержением» исторических фактов, нашедших отражение в фильме. С таким же заявлением почти одновременно выступил в Лондоне представитель британского министерства иностранных дел. Такая реакция на появление картины «Секретная миссия» весьма показательна. Она свидетельствует о том, что фильм попал в самую цель, ибо «правда глаза колет», как гласит мудрая русская поговорка[45].

За «Секретную миссию» Михаил Ильич получил очередную, пятую, Сталинскую премию. Это случилось весной, вскоре после юбилейного дня рождения.

Проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Народного артиста СССР работникам советской кинематографии». 18 февраля 1950

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 431. Л. 3]

На состоявшееся в январе 1951-го пятидесятилетие было много поздравительных звонков, телеграмм, писем. Безусловно, все продиктовано лучшими чувствами. Но попадались и такие, от которых мороз по коже. Сразу и не поймешь: мистификация, графомания или пишет неадекватный человек. Вот, например, некая М. Грешных — похоже на псевдоним — прислала поэтическое поздравление на одиннадцати страницах. Из текста видно, что зовут ее Марианна:

Эта дата — божий дар

Всем ровесникам на радость.

Тот, кто в пятьдесят не стар,

Начихать тому на младость.

М-да, не скажешь, что у автора бойкое перо. Но ведь не выбросил это юбиляр, разорвав на мелкие кусочки. Сохранил и даже передал в архив, явно желая сказать: пусть желающие знакомятся с воплем некогда отвергнутой женщины. Чувство юмора не позволит ему стыдиться или негодовать. Пускай и другие посмеются над чрезмерно бурными страстями, изложенными под общим заголовком «Здоровый фимиам»:

И ты бывал когда-то грешен

(Тогда ты был совсем иной),

В стихах и ты бывал замешан

И тоже увлекался мной.

Ты был со мною. С Марианной.

Делил со мною мой успех.

Блестящий, бурный, громкий, странный,

Но, правда, часто не у всех.

Теперь тобою я забыта…

Что тут виной? Твой полувек?

Иль, может, то, что я разбита

Тобой, жестокий человек?

Мой милый, я тогда моложе

И лучше, кажется, была,

Ты не согласен? Ну так что же?

Я путь иной себе нашла, –

Прими теперь мою суровость:

Смиренной девушки любовь

Была тогда тебе не новость?

Так получай же морду в кровь![46]

Безусловно, подобные вирши не более чем недоразумение. Своим поведением, отношением к людям Михаил Ильич никак не заслуживал злобного