– Мы все подготовим и сразу заедем за вами, – пообещал Сергей с едва заметной усмешкой. – Так что отсчитай мне требуемую сумму, сестренка, и не бери дурного в голову. Видеокамера нужна мне не для того, чтобы заснять романтическую прогулку с Ритой при луне.

– Ага, – поддержала его возвратившаяся из комнаты девушка, – почему-то мне кажется, что это будет зрелище не для слабонервных. Один раз мы с Сережей по Москве уже погуляли. Сомневаюсь, что по его сценариям можно снять фильм для семейного просмотра.

– Ну, мама, – простонал Женя, – сколько раз тебе повторять: у меня все в порядке, учусь, работаю… Нет, – сказал он, прислушиваясь к голосу в телефонной трубке, – нет, я не заболел… Почему такой грустный?.. Это я просто сонный. Решил лечь пораньше. Завтра трудный день.

– Как ты там питаешься в своей Москве? – не унималась мать. – Учти, сухомятка никому не идет на пользу. В молодости все мы спешим перехватить что-нибудь на ходу, а потом маемся с гастритами и язвами.

– У нас на фирме отличная столовая, – сказал Женя. – Первое, второе, третье. Все, как положено. Вчера, например, был суп с фрикадельками, а сегодня – отличные щи. Наваристые такие. Я съел две порции, и мне показалось мало. Пришлось попросить добавки.

– У вас что же, бесплатное питание на этой вашей фирме?

– А как же! – воскликнул Женя, представив себе почему-то майора Березюка в поварском колпаке. Если он возьмется угощать, то мало не покажется, нет.

Куда же запропастился Клим, где его черти носят? Обещал заехать прямо с вокзала, а сам как в воду канул. Чем дальше, тем больше одолевали Женю сомнения и нехорошие предчувствия. Он поэтому и домой позвонил, чтобы было не так тоскливо торчать одному в четырех стенах. Но матери ведь правду не расскажешь, а если и поделишься с ней своими опасениями, то сочувствия от нее не дождешься. Совковое воспитание. От каждого – по труду, каждому – по способностям. Шаг вправо, шаг влево – уже чуть ли не измена родине. Вот и приходится ей лапшу на уши вешать. Про учебу на курсах по менеджменту, про работу на фирме, где кормят бесплатными обедами.

– А когда у тебя отпуск? – сыпала вопросами мать на другом конце провода. – Лето ведь на носу. Ты собираешься погостить у нас хотя бы недельку-другую?

«У вас меня моментально выцепят, – подумал Женя. – Если уж сваливать, то в такое место, где никто не станет искать. Эх, дурак, не обзавелся заранее левым паспортом! Теперь даже квартиру тайком не снимешь».

Он бросил взгляд на часы, на окно, за которым сгустились вечерние сумерки, и внезапно понял, что Клима можно уже не ждать. Не придет Клим. Взяли его на Курском. А теперь Женин черед. Если бригадой займутся по-взрослому, то никакие березюки с шумихиными не спасут, наоборот, сами Женю утопить постараются. На кой ляд им лишние свидетели? Удавят в камере вафельным полотенечком и скажут, что так и было. А все эпизоды по делу на покойника повесят.

«То есть на меня, – уточнил Женя мысленно и ужаснулся. – Бежать, бежать, пока не поздно!..»

– Почему ты молчишь? – встревожилась мать. – Ты меня слышишь?

– Слышу, слышу, – заверил ее Женя. – Но тут ко мне пришли. Извини, я перезвоню в другой раз.

– Девушка, наверное? Хорошая?

– Нет, не девушка. Сотрудник. Ну, с той самой фирмы, где нас щами и супами с фрикадельками кормят, – тараторил Женя, лихорадочно соображая, что необходимо захватить с собой, кроме документов и денег. – Мы сейчас с этим сотрудником станем разрабатывать маркетинговую политику нашей фирмы. На долгосрочный период. Это очень серьезно, мама.

– Смотрите не засиживайтесь допоздна с вашим сотрудником, – озабоченно сказала мать. – Здоровье прежде всего, а остальное приложится. Всех денег все равно не заработаешь.

– Тут ты прямо в точку, мам. Не заработаешь всех денег, ну их к лешему. Ну, до свидания, ладно?.. Целую. Отцу привет.

Поспешно положив трубку, Женя вскочил и забегал по квартире вспугнутым тараканом. Он то вываливал из шкафа белье, то запихивал его обратно, что-то совал в сумку и тут же, чертыхаясь, выбрасывал оттуда вещи прямо на пол. Ему еще никогда не было так страшно и неуютно, как этой ночью. Все его переполошившееся естество каждую минуту ожидало услышать настойчивый звонок в дверь, потом – гулкие удары чьих-то нетерпеливых ног, наконец, повелительный оклик: «Ломайте!»

Если бы что-то в этом роде действительно произошло, Женя, наверное, скончался бы прямо на месте. В лучшем случае сиганул бы с балкона. Поэтому, когда никем не замеченный и никем не преследуемый он выскользнул в подъезд, его охватило состояние легкой эйфории.

Успел! Вырвался! Теперь запрыгнуть в джип, домчаться до ближайшего вокзала, выбрать первый попавшийся поезд дальнего следования и ехать куда глаза глядят. Если тревога окажется ложной, то потом Женя что-нибудь придумает. Но скорее всего он даже не станет звонить своим бывшим сообщникам, чтобы не напоминать лишний раз о своем существовании. Устроится на новом месте, организует какой-нибудь мелкий, но зато безопасный бизнес…

«Все это потом, потом!» – мысленно прикрикнул на самого себя Женя. Сейчас главное – свалить побыстрее и подальше. Хорошо, что с утра догадался «Трибьют» во дворе оставить, как чувствовал, что колеса понадобятся. Отличная тачка, надежная. Такая не подведет. Если бы не липовый техпаспорт, то джипу вообще цены бы не было. А так – есть. Годиков эдак пять строгой изоляции от общества. Или даже семь.

Нервно хохотнув, Женя выскользнул из подъезда и, поглядывая украдкой по сторонам, двинулся через двор.

Горящие окна домов следили за ним, как чьи-то огромные глаза, налитые желтизной. Когда Женя попал в круг света единственного действующего фонаря, собственная тень показалась ему злобным черным уродцем, цепляющимся за его ноги, чтобы задержать его, остановить, не дать уйти от погони. Дворовая шпана орала угрожающими голосами песни под гитару, где-то в темном закутке дрались, всхлипывая, пьяные, надрывный мужской голос звал домой Катеньку, а Катенька не откликалась – то ли наглоталась «колес» со всякими Леночками и Петеньками, то ли шлялась неизвестно где, забив болт на заботливого папочку. Гадко было вокруг, темно и страшно. Хуже, чем в самых диких лесных дебрях. Для полноты картины по двору рыскал здоровенный мастиф без поводка и намордника, а его хозяйка делала вид, что ее абсолютно не касаются опасливые взгляды семенящего мимо Жени.

– Вот же тварюга какая! – пожаловался он ночным небесам, когда зверюга осталась позади. – Таких за сто первый километр – и на сук…

Он и сам еще не решил, кого в точности имеет в виду: мастифа, его хозяйку или сразу обоих, но додумать не успел, вздрогнув от неожиданности.

Возле джипа отиралась человеческая фигура, и при виде ее сумка в Жениной руке сделалась такой тяжелой, что он едва не уронил ее на асфальт.

– Кто здесь? – Его голос прозвучал так, словно дело происходило в облаке густого тумана.