О поддержке, оказанной восставшим Александром Невским (если только не о координирующей роли князя), свидетельствует строка в Устюжской летописи, где сообщается о посылке от его имени грамот, «что татар побивати»[154]. В других летописях это сообщение отсутствует, поэтому историки относятся к нему с большой осторожностью[155].

Являлся ли победитель шведов, немцев и литвинов тайным лидером антиордынского восстания? Для исторического портрета великого князя этот вопрос, ныне дискуссионный, один из ключевых.

Три обстоятельства заставляют поверить в то, что именно Александр Ярославич являлся тайным зачинщиком восстания.

Во-первых, восстание разом вспыхнуло на громадной территории, что заставляет предположить организованность выступления, а не стихийность. В возможности неких секретных переговоров между посадскими людьми на расстоянии сотен и сотен километров от одной городской общины до другой поверить значительно сложнее, нежели в организующую волю государя.

Во-вторых, все перечисленные города находились в управлении Александра Невского как великого князя. Это его «отчина», Владимиро-Суздальская земля. Здесь он главный хозяин всему. Ни Смоленщины, ни Рязанщины, ни Черниговщины, ни иных земель, где власть Александра Ярославича была скорее номинальной, антиордынские волнения не коснулись. И, кстати, восстание в равной мере затронуло и те города, что составляли владения, пребывавшие под прямой, непосредственной властью самого великого князя, и те, где княжили его родственники (на положении вассалов великого князя). Включая, кстати, несчастного Андрея Ярославича, вернувшегося на Русь под честное слово своего брата и даже получившего крупный удел. Никто из удельных князей не воспрепятствовал распространению восстания. Откуда такое единство? Очевидно, сверху.

В-третьих, великий князь, скорый на расправу с новгородцами, преступившими его волю и бунтовавшими против ордынских «численников», допустил в 1262 году необъяснимую мягкость. Летопись не сообщает о каких-либо казнях или даже самых легких наказаниях, постигших вождей восстания. Александр Ярославич на сей раз никому не резал носы и не выкалывал глаза.

Вероятно, «спонтанное» восстание все же совершалось именно по его воле. Тогда становится понятным, почему лидеры антиордынской вспышки не претерпели никакого урона: они были слугами и друзьями великого князя, живыми инструментами его замысла.

Чего добились восставшие? Русь не перестала быть вассалом Орды. Русь не перестала платить дань. Князья русские по-прежнему должны были ездить ко всякому новому хану, чтобы тот ярлыком утвердил их власть на княжении. Но земли Александра Ярославича оказались избавлены от самой тяжелой формы зависимости — когда ордынская дань взимается свирепыми откупщиками, а не самими князьями. Кроме того, удалось отразить попытку умаления православной церкви со стороны ордынских магометан. Как выразился митрополит Калужский и Боровский Климент, «путь Александра Невского — это путь сохранения веры».

Иначе говоря, хотя восстание и не освободило Русь, но все-таки закончилось успешно и принесло народу некоторое облегчение.

В том же году по соглашению между русскими князьями было собрано общее войско, включавшее княжеский «великий полк», новгородский сводный полк, витебский, тверской, полоцкий полки и союзную литовскую дружину в 500 человек. Эта армия могла достойно встретить ордынское нашествие.

Но в Орду отправился один великий князь «за христианы с погаными… перемогаться», вымаливать мир своей земле. К тому же ордынцы требовали для войны в дальних краях, против иранского правителя Хулагу, воинский контингент; Александр Ярославич собирался «отмолить людей от беды той». Поездка великого князя в Орду, помимо желания предотвратить новое вторжение, была связана с его нежеланием посылать свои полки на войну с дальним неприятелем, когда с северо-запада над Русью нависал враг близкий, энергичный, беспощадный. И сын великого князя Дмитрий пошел с полками брать Дерпт, демонстрируя, что Русь не может дать войско: оно занято на другом «фронте».

То ли благодаря усилиям Александра Ярославича, то ли из-за напряженной внешнеполитической ситуации золотоордынский хан Берке не стал посылать карательную экспедицию. Масштабная война с ильханом Хулагу в Закавказье требовала напряжения всех сил. На руку Александру Ярославичу играло простое, но поистине судьбоносное обстоятельство: Русь, под вежливыми предлогами не дающая войск и выгоняющая откупщиков, еще гораздо лучше Руси, открыто бунтующей, а значит, тянущей воинские контингенты с главного фронта в северные лесные дебри. Да стоит ли возиться? Не мудрее ли «проявить милость»?

Кончина

По одной из версий, весьма правдоподобной, Берке даже был заинтересован в изгнании откупщиков из русских городов. Доход от откупов шел, возможно, не ему непосредственно, а великому хану в далекую Монголию[156]. Между тем магистральный политический курс Берке был направлен на отделение от великой Монгольской империи, на создание собственного независимого государства.

В то же время Берке, ревностный мусульманин, мог быть глубоко оскорблен тем, что его вера встретила на Руси холодный прием. И эта обида, если она действительно посетила хана, имела личный характер: орда-то еще оставалась языческой, так что Берке как правителю вроде бы не на что гневаться. Другое дело — как личности, как верующему…

Знал ли подвластный ему правитель Руси об этом? Или, быть может, хотя бы догадывался? Возможно. Нет источников, которые позволили бы твердо ответить на этот вопрос. Летописи освещают антиордынское городское восстание 1262 года столь скупо, что на каждые десять вопросов, связанных с ним, исследователи имеют, дай Бог, три ответа, опирающиеся на строго определенные факты. Гораздо больше гипотез, догадок… Но в любом случае действия городов и земель Александра Ярославича объективно были на руку Берке. В свою очередь Александр Невский не просто «получил шанс изменить ситуацию к лучшему», а обязан был как православный государь защищать Христову веру.

Еще одно немаловажное обстоятельство: ни один русский источник не сообщает о том, что в ходе восстания горожане убили кого-либо из монголов. Пострадали «бесермены», русские отступники, а вот монголов не тронули. И великий князь со своей дружиной, не участвуя (формально) в антиордынском движении, быть может, даже вежливо проводил выдворенных даньщиков до границы своих владений.

Однако хана вряд ли устраивало усиление одного из русских князей. В этом виделась излишняя, с ордынской точки зрения, самостоятельность «улуса».

Александр Ярославич был надолго им задержан. Князь заболел, или, возможно, его отравили, когда он уже собирался назад. Идея об отравлении возникла у историков, которые проводили аналогию между смертями отца и сына — Ярослава Всеволодовича и Александра Ярославича. Первый умер с явными признаками отравления по дороге из Орды; имелись ли такие же признаки на теле Александра Ярославича, неизвестно. Однако сама его кончина в расцвете сил — 42 года! — и опять-таки по дороге из Орды вызывает некоторые подозрения. Сильный русский вассал являлся для хана в одно и то же время фигурой полезной и… опасной. Был ли Александр Ярославич организатором восстания, нет ли, хан мог предположить именно это; но если «улусник» сумел один раз поднять восстание и победить, что помешает ему совершить